Маргарет Джордж - Между ангелом и ведьмой. Генрих VIII и шесть его жен Страница 15

Наконец мы достигли Ладгейт-Хилла и вдруг сразу оказались в самом сердце столицы. Отсюда до собора Святого Павла уже было рукой подать. Перед входом в храм соорудили дощатый тротуар и покрыли его белыми коврами. Сейчас мы с Екатериной пройдем по центральному нефу до самого алтаря, где я передам невесту жениху.

После яркого солнечного света в сумраке собора я почти ничего не видел. Сам он казался огромной пещерой, в глубине которой что-то ослепительно сияло среди неровно мерцающих огоньков канделябров. Там, судя по всему, и был алтарь. Взяв Екатерину за руку, я обнаружил, что она безжизненно холодна. Я заглянул в ее глаза. В них плескался страх. Под вуалью ее настороженное лицо стало совсем бесцветным.

Мне очень хотелось поговорить с ней, успокоить ее, но ее скудные познания в английском языке, равно как и мои в испанском, препятствовали взаимопониманию. Поэтому я лишь мягко коснулся ее рук и ободряюще улыбнулся. Ее ответная улыбка словно стала своеобразным сигналом к началу церемонии. Полились серебристые звуки труб, и мы торжественно направились к алтарю, где нас ждал Артур. Он стоял в просторной дали главного нефа, белея в полумраке, будто мотылек.

За церемонией венчания последовал сказочный свадебный пир. По всей длине Вестминстерского зала тянулись бесконечные столы, уставленные золотыми приборами и блюдами с самими изысканными и дорогими яствами — они походили на трехъярусные замки с фазанами и золотистыми лебедями, которые отражались в сказочных водоемах. Всю эту красоту создали изобретательнейшие королевские пекари и кулинары. Испанский посол посматривал на угощение оценивающе. Я заметил, как он ходит туда-сюда, делая вид, что любуется сервировкой, а на самом деле мысленно составляет список блюд для доклада Фердинанду. Однажды, перехватив мой взгляд, он улыбнулся. Он не боялся моего неодобрения, мнение второго королевского сына, как он думал, имело ничтожное значение. Послы Франции и Священной Римской империи тоже прикидывали, во что обошлась свадьба англичанам. Отец же наблюдал за ними со своего возвышения. Он явно радовался, что все его безумные свадебные затраты сослужат ему добрую службу в дипломатических отчетах.

По окончании свадебного пиршества слуги унесли блюда и раздвинули столы, освободив место для бала.

Со мной еще не занимался учитель танцев, однако танцевать я очень любил и самостоятельно преуспел в этом искусстве, постигая его премудрости в уединении своей спальни. Сейчас узнаю, каких успехов я добился, ведь у меня будут настоящие партнеры, вот-вот зазвучит музыка… Я молился только о том, чтобы не выставить себя неуклюжим увальнем.

Мои молитвы были услышаны, да и самостоятельные занятия изрядно помогли мне. Хотя пришлось на ходу учиться незнакомым поклонам и поворотам, многое я уже умел. Я станцевал павану, бассданс и не опозорился в затейливом бургундском бранле. Вскоре мне стало так жарко, что захотелось снять камзол. Я забросил его в угол и с удивлением услышал одобрительные возгласы.

— Смотрите-ка, как разошелся юный лорд Генри! — воскликнул кто-то.

И я продолжал отплясывать, но в конце концов запыхался и взмок от жары. Тогда я пробрался в уголок и привалился к стене. Ручейки пота заливали мне глаза, стекали по щекам и спине, пропитывая рубашку.

— Не желаете ли узнать вашу славную судьбу? — вдруг прошептал чей-то голос мне на ухо.

Обернувшись, я увидел рядом нарядную даму. Глаза ее странно поблескивали, и она склонилась ко мне с заговорщическим видом.

— Мне нельзя находиться здесь, — продолжила она. — Если меня заметят, я пропала. Но я прихожу на все королевские свадьбы. Гуляла и у нынешнего короля, — дама кивнула в сторону моего отца, — а также у несчастных Ричарда и Эдуарда… Да, не попала, пожалуй, только на один пир, хотя то было тайное венчание, может, ведьме так и не удалось окрутить его!

Она явно подразумевала мою бабушку, Елизавету Вудвилл. Я стоял в напряженной позе, не говоря ни слова.

— Так вы не любопытны? — спросила женщина, словно мое молчание обидело ее.

Медленно подобрав подол платья, она собралась уходить. И как только она отступила от меня, ее узнал один из королевских гвардейцев.

— Ну надо же, опять она! — вздохнув, воскликнул он, быстро направляясь следом за ней. — Валлийская гадалка! Колдунья!

Задержав даму, он спешно препроводил ее к выходу и выставил из зала. С извиняющимся видом страж глянул в мою сторону и, расстроенно покачав головой, добавил:

— Гости слетаются сюда как мухи! За всеми не уследишь!

В тот вечер Артур повел Екатерину в свою постель. А я, в одиночестве ворочаясь в своей детской кровати, раздумывал о том, почему та валлийская дама назвала мою бабку ведьмой… Надо же было отвлечься от мыслей о том, чем сейчас занимается — или не занимается — Артур. Кто знал, что спустя многие годы над этим вопросом будут ломать голову многие ученые мужи?

V

На следующее утро Артур призвал в спальню придворных. Потребовав вина, он осушил пару кубков, после чего поведал о том, что исполнение супружеского долга усиливает жажду и прочие чувства. Его просто распирало от гордости. Наследник твердил о своих подвигах целый день. С этими словами он бросился и ко мне, как только увидел. И даже изобразил мужественный смешок.

Все рождественские празднества Артур и Екатерина провели при дворе, и я понял, что мне невыносимо видеть их вместе. Пребывая в мрачном настроении, я старался избегать увеселений. Это было так не похоже на меня, что однажды сама королева отыскала своего злосчастного сына в пустой мансарде под дворцовой крышей. Мне казалось, никто не знает, где я прячусь, но она, очевидно, выяснила.

В моем уединенном уголке стоял дикий холод; никто не зажигал там камины. Снизу из Большого зала до меня доносились лишь слабые отзвуки музыки и людского смеха. Проходил очередной маскарад, очередной бал. Заткнув покрепче уши, я приник к затянутому паутиной оконцу и грустно смотрел, как косые лучи низкого декабрьского солнца озаряют бурую землю, достигая дальних лесных угодий. Золотистая дымка покрывала застывший мир. Я видел суда, бросившие якоря на Темзе. Они замерли, словно в ожидании. В ожидании чего?..

Мне вдруг отчаянно захотелось стать моряком, жить на одном из кораблей и провести на море всю жизнь, плавая под парусами по всему свету. В сравнении с такой заманчивой перспективой положение принца — такого, как я, — казалось чрезвычайно скучным и нудным. Я мог бы для начала… спуститься к докам и побольше разузнать о кораблях. Я схожу туда тайно! Если одеться попроще, то никто меня не узнает… Тогда отец не запретит… А уж потом я стану опытным моряком и поплыву, куда захочу, исчезну из Англии, забуду прежнюю тоску, стану странствующим принцем… и испытаю много увлекательных приключений! Здесь больше никто не услышит обо мне, а я буду хранить тайну о своем дворцовом прошлом. Я стану сражаться с чудовищами, участвовать в морских баталиях и…

— Генри? — прервал мои мечты тихий голос.

Я обернулся с виноватым видом и увидел королеву.

— Генри, что вы делаете здесь в одиночестве?

— Думаю о своем будущем.

— Ваш отец уже позаботился о нем.

Еще бы. Он хочет сделать из меня священника. Что ж, им придется подыскать кого-то другого, чтобы напялить на него сутану, стихарь и пояс. А я буду плавать по морям и океанам.

— Вам незачем беспокоиться о будущем, — сказала матушка, желая меня утешить, — не надо прятаться и избегать веселья.

— Праздники утомили меня, — с важным видом заявил я. — Надоели и поеденные молью маскарадные костюмы!

Почему-то именно их потрепанный вид сильно смущал меня. Я знал, что испанский посол все видит и посмеивается над нами.

— Да, я понимаю, — кивнула она. — Они изрядно поношены…

— Но почему бы тогда не сшить новые? — с жаром спросил я. — Почему?

Она предпочла не расслышать мой вопрос и отмахнуться от всего, что он влек за собой.

— Скоро начнутся танцы. Пожалуйста, приходите. Вы очень способный танцор.

— Способный танцор! — ворчливо повторил я. — Мне придется выкинуть балы из головы… если, конечно, Артур не позволит священникам отплясывать в сутанах. Вы полагаете, что Его Святейшество соблаговолит дать нам такое разрешение?

Безнадежно… Значит, уповать я могу лишь на побег к морю.

Внезапно королева склонилась и легко коснулась моей щеки.

— Милый Генри, — сказала она. — Мне тоже многое не нравится. Очень не нравится.

Значит, она поняла, она догадалась. Ведь моя мать была старшей дочерью короля. Но дочь не имеет законного права наследовать корону. Матушка тоже не могла проявить свои способности. Ей оставалось лишь ждать и надеяться. Вечное ожидание — участь того, кому уготована второстепенная роль.