Олег Михайлов - Александр III: Забытый император Страница 15
- Категория: Проза / Историческая проза
- Автор: Олег Михайлов
- Год выпуска: -
- ISBN: -
- Издательство: -
- Страниц: 92
- Добавлено: 2018-12-22 22:11:25
Олег Михайлов - Александр III: Забытый император краткое содержание
Прочтите описание перед тем, как прочитать онлайн книгу «Олег Михайлов - Александр III: Забытый император» бесплатно полную версию:Исторический роман известного современного писателя Олега Михайлова рассказывает о жизни и судьбе российского императора Александра III.
Олег Михайлов - Александр III: Забытый император читать онлайн бесплатно
Кузьминский приехал одним из первых, и придворные лакеи в расшитых золотом красных фраках еще проходили по лестнице, убранной мягким пушистым ковром, и лили из бутылок на раскаленные чугунные совки придворные духи, распространявшие присущий только дворцу аромат, в котором чувствовался запах жасмина. Скинув на руки слуге шинель, он стал подниматься на второй этаж.
Лицо его с правильными, точно выточенными из алебастра чертами было, как обычно, иссиня-бледно.
В красном колете и лакированных ботинках с тупыми бальными шпорами без колесиков Кузьминский походил на сошедший с холста портрет кисти Боровиковского. Казалось, какая-то идея, овладевшая его мозгом, леденила кавалергарда.
На всех площадках и поворотах стояли псари императорской охоты в расшитых галунами кафтанах темно-зеленого цвета. За громадной стеклянной дверью, отделявшей лестницу от первой небольшой залы второго этажа, он прошел мимо парных часовых-великанов, солдат лейб-гвардии Измайловского полка, которые лихо отдали ему честь по-ефрейторски. И вот уже Кузьминский очутился в полукруглой угловой зале, в которой неизвестно с каких пор и зачем стояла пушка. Он продолжил путь через так называемую Большую галерею – с левой стороны в нее выходили двери из внутренних царских покоев. На противоположной стороне во всю длину этого широкого коридора висели громадные портреты выдающихся государственных и военных деятелей былых времен. В круглой зале, именуемой Ротондой и украшенной огромными портретами Николая I и Александры Федоровны, со штаб-ротмистром раскланялись нарядные скороходы в шляпах с плюмажами из страусовых перьев и придворный негр-великан в белой чалме. Со времен Петра Великого негр считался ближайшим телохранителем царской особы.
В большой Николаевской зале главная люстра еще не была зажжена. В углу музыканты придворной капеллы в красных фраках тихо настраивали инструменты. Постепенно Зимний дворец начал наполняться публикой. Хрусталь люстр заиграл переливами от тысяч светильников, а в примыкающей к зале галерее был открыт буфет с шампанским, клюквенным морсом, миндальным питьем, фруктами и большими вазами с изготовленными в придворных кондитерских Царского Села печеньями и конфетами. Таких сладостей в продаже найти было нельзя, и всякий старался увезти домой побольше этих гостинцев.
Около буфета толпились офицеры. Среди них выделялся майор с длинными торчащими усами, в парадной черкеске с желтым бешметом. Кузьминский узнал в нем Максуда Алиханова-Аварского, с которым он участвовал в Хивинском походе.
– Ты здесь? А не на Кавказе? – тронул он майора за рукав.
– Кузьминский! Кузя! Ты! – с характерным восточным акцентом откликнулся тот. – Я приехал сюда с его высочеством великим князем Михаилом Николаевичем. Я, кунак, состою теперь для особых поручений при главнокомандующем Кавказской армией…
– Как твои раны? – чокаясь шампанским, осведомился Кузьминский.
При штурме Хивы Алиханов-Аварский был ранен пулями в обе ноги.
– А! – беспечно махнул тот рукой. – Бегаю как олень и не кланяюсь пулям по-прежнему. Ну а ты? Поменял походную жизнь на столичные удовольствия? Не узнаю тебя…
Кузьминский опустил голову.
– Надеюсь, ненадолго. Я подал рапорт, чтобы ехать в Сербию. Государь мне отказал. Но…
– Но не делай глупостей, кунак. Давай-ка лучше еще по бокалу шампанского!..
Пестрая, нарядная толпа меж тем переливалась из залы в залу. Великосветский Петербург тонул среди провинциальных дам и барышень, попавших во дворец благодаря служебному положению мужей и отцов или наехавших из губерний богатых дворян. Матушки и тетушки искали женихов для своих дочерей, а лучшей биржи, чем большой придворный бал, трудно было найти. Большинство офицеров бросилось навстречу молодым женщинам и девушкам, чтобы заранее пригласить их на один из танцев. Около дверей, из которых должна была выйти царская семья, толпились высшие чины свиты. Кузьминский с Алихановым беспечно остались у буфета.
Но вот раздался стук палочки придворного капельмейстера. Шум мгновенно стих, и в распахнутые негром двери стала входить царская семья.
Впереди под громы полонеза шел Александр Николаевич, держа за руку императрицу, болезненное лицо которой было торжественно-печально. За государем вышагивал, стараясь попасть в такт его шагам, камер-паж, а далее – дежурный генерал-адъютант и министр двора Адлерберг. Позади императрицы несли бесконечный шлейф ее платья два камер-пажа, поднимавшие этот шлейф на поворотах и потом расправлявшие его во всей красе.
Император, несмотря на свои пятьдесят семь лет, выглядел на редкость моложаво. Его стройной и гибкой фигуре очень шел костюм – белая куртка, украшенная золотым позументом, воротник и рукава которой были оторочены мехом голубого сибирского песца, светло-голубые, в обтяжку, брюки и узкие, четко обрисовывавшие ноги сапоги. Он оглядывал залу своими голубыми глазами, и величественно-спокойное и мягкое выражение его лица время от времени украшалось мимолетной, посланной кому-то из толпы улыбкой.
За царской четой шел в паре с Марией Федоровной наследник. Рядом с миниатюрной живоглазой женой он казался еще громаднее, и мундир преображенца словно сковывал его тело.
«Вот уже десять лет – целых десять лет, как умер ненаглядный брат!.. – думалось ему. – Уже десять лет я наследник престола. Но Боже! Зачем мне все это? Как славно шалить с Ники и Гоги, кататься с Маней на коньках, играть на валторне в домашнем оркестре. И как утомительны все эти представления, приемы, пустые трескучие речи. И ложь, ложь кругом, пропитанная лестью ложь! О, она кого угодно способна превратить в самодовольное бревно. Уже десять лет, как мне льстят. А прежде? Когда я был просто его высочеством, а не цесаревичем, все относились ко мне с равнодушной почтительностью, лишь предусмотренной этикетом…»
Он заметил в толпе возле майора, приехавшего с Кавказа в свите дяди Миши, Кузьминского и совершенно внезапно для самого себя, вместе с кивком головы, сказал:
– Штаб-ротмистр! Вы найдете меня для продолжения нашего разговора после контрдансов…[69]
Кузьминский молча поклонился под завистливые взгляды окружающих. Алиханов-Аварский слегка толкнул его в бок:
– Просись к нам на Кавказ! К дяде цесаревича!
– Нет, – тихо отвечал штаб-ротмистр. – У меня другие планы…
Отгремел польский. Главный дирижер бала подлетел к императрице и с почтительным поклоном доложил ей о чем-то. Мария Александровна устало наклонила голову и вышла из залы в сопровождении своего камер-пажа. Помощники дирижера выстраивали четыре каре – каждое от ста до двухсот танцующих. Разрешение на контрданс было получено.
Цесаревича не увлекали танцы. Более того, он даже стеснялся танцевать. И теперь предпочел контрдансу беседу с генерал-майором свиты его императорского величества Гурко.
Александр Александрович ценил первое впечатление и был верен ему до конца. Он любил этого солдата-генерала. Если правда, что люди рождаются военными, то Иосиф Владимирович Гурко родился именно военным человеком.
Сын генерала, он закончил Пажеский корпус и начал службу гвардейским кавалеристом, мечтая о боевом поприще. Судьба, однако, охраняла его от войн, хотя Гурко ушел из ротмистров гвардии в пехотные майоры, чтобы принять участие в Севастопольской обороне. Солдат и патриот, он был во всем прямодушен. Когда позднее ему, полковнику и флигель-адъютанту, жандармское III отделение предложило следить за неблагонадежными, он в знак протеста подал в отставку. Дело получило огласку, отставка не была принята, но при дворе недоброжелатели кололи Гурко фразой, которой откликнулся на его поступок Герцен в своем «Колоколе»: «Аксельбанты флигель-адъютанта Гурко – символ доблести и чести».
В военном искусстве Гурко исповедовал суворовский девиз: «Ввяжемся, а там посмотрим». Его принципом было: идти вперед, невзирая на численное превосходство врага, стремительно сблизиться с ним и сокрушить его пулей и штыком. Все вверяемые ему подразделения, начиная от эскадрона лейб-гвардии гусар и кончая гренадерским полком, выказывали на маневрах отличную подготовку. Суворова как полководца Гурко боготворил, считал, что суворовские заветы, особенно с проведением милютинских реформ, преданы забвению, и горел желанием доказать их жизненность и силу. Милютина недолюбливал и наследник, видя в нем одного из главных сподвижников графа Лорис-Меликова, ведущего Россию к гибельной для нее конституции и парламентаризму.
– Война неизбежна, – говорил, морщась, Гурко (он сломал на недавних маневрах ключицу). – Малые войны обычно перерастают в большие. Столкновение сербов и черногорцев с турками – не исключение…
– Но что будет тогда с Россией? Неужто ей придется воевать не только с Портой, но и коалицией Европы, как в Крымскую кампанию?[70]
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.