Александр Кравчук - Галерея римских императоров. Доминат Страница 15

Утром 30 апреля обе армии выстроились на пустоши, называемой Campus Ergenus. «Вдруг люди Лициния положили свои щиты, сняли шлемы и простерли руки к небесам; вслед за офицерами и императором прочитали молитву. Противнику были хорошо слышны их голоса. Они же троекратно вознесли молитву, а затем, полные отваги, надели шлемы и подняли щиты». Оба правителя перед фронтом своих войск сделали последнюю, но неудачную попытку договориться. А когда трубы заиграли атаку, солдаты Лициния двинулись первыми, а противника — даже не подняли оружия и трусливо бросились наутек. Видя такой оборот дела, Максим сбросил пурпурный плащ и скрылся в лохмотьях невольника. Большинство его войска сдалось в плен или разбежалось.

Максим, уже не рассчитывая ни на чью помощь, покинул Европу и бежал дальше. Остановился он только в Каппадокии, на востоке Малой Азии, где собрал вокруг себя солдат и начал организовывать оборону. Тут и ему пришлось менять религиозную политику. Он издал эдикт, дающий христианам свободу вероисповедания, какой пользовались последователи других культов. Но судьба его уже была решена и вовсе не по причине Лициния. Максим Даза тяжело заболел и умер в сицилийском городе Тарс (Tarsus) в конце августа — начале сентября 313 г.

Лактанций и Евсевий подробно описывают его страдания. Согласно Евсевию, он скончался от горячки и голода, превратившись в скелет и катаясь по земле в страшных муках. Лактанций же утверждает, ужасные мучения довели его до помешательства, четыре дня он ел только землю и пытался размозжить голову о стену. Оба писателя сходятся в том, что под конец болезни Максим совсем ослеп. И никакого в этих свидетельствах христианского сочувствия к судьбе ближнего.

Победивший Лициний казнил всех сановников Дазы, и то только после жутких пыток. Не менее жестоко он обошелся и с семьей покойного императора, без различия пола и возраста. Погибли восьмилетний сынишка Максима и семилетняя дочка, жену утопили. Такая же судьба постигла и всех тех, кто ранее искал убежища при дворе, в частности, Севериана, юного сына несчастного императора Флавия Севера. Среди жертв Лициния оказался и родной сын его друга и благодетеля Галерия, не достигший еще и двадцати лет, Кандидиан. Особенно печальной была участь Приски, жены Диоклетиана, и ее дочери Галерии Валерии, вдовы Галерия. Обе многие месяцы скрывались, переодетые простолюдинками. Поймали их только спустя полтора года в Греции, в Тессалониках, и тут же казнили, а тела бросили в море. Так Лициний мстил за то, что эти женщины после смерти Галерия уехали на юг, к Максиму, дав, таким образом, понять, что рядом с ним не чувствуют себя в безопасности. Правда, и Максим не слишком ласково с ними обошелся, но тогда их жизни ничто не угрожало.

Диоклетиана, по всей вероятности, в ту пору уже не было в живых, хотя некоторые утверждают, что он умер только в 316 г. Одно можно сказать точно: старик стал свидетелем краха своего дела.

Империя вступала в 314 г., имея только двух цезарей, на первый взгляд дружественных и даже связанных родственными узами: Константина на Западе и Лициния на Востоке. Цезарей, которых, казалось бы, объединяло благожелательное отношение к христианству и возвышенная толерантность ко всем верованиям, о чем они так красиво говорили. По сути же оба были хищными и безжалостными политиками, внимательно и с подозрением следящими друг за другом. И кто из них первым вцепится другому в горло, было только делом времени. Ибо политика в отношении религии может меняться, а человеческая природа — нет.

КОНСТАНТИН ВЕЛИКИЙ

Gaius Flavius Valerius Constantinus

Родился 27 февраля ок. 280 г.,

ум. 22 мая 337 г.

Правил с 25 июля 306 г. вместе с другими цезарями,

а с 18 сентября 324 г. до смерти единолично под именем

Imperator Caesar Gaius Flavius Valerius Constantinus Augustus.

ВЛАСТЕЛИН ГАЛЛИИ И БРИТАНИИ

25 июля 306 г. в Эборакуме в Британии умер император Констанций; в тот же день там был провозглашен августом его первородный сын, Константин. Вскоре к императору Галерию были направлены посланцы, чтобы сообщить ему об этих событиях и просить утвердить нового соправителя, отвечающего за северные территории империи. Галерий же, как мы уже рассказывали, признал за Константином только титул цезаря.

Тем временем новый правитель Галлии и Британии покинул свой остров и переправился на континент, чтобы противостоять полчищам франков, пытавшихся воспользоваться смертью Констанция, их недавнего победителя. Сын оказался достоин отцовской славы — неожиданно быстро появился на подвергшихся угрозе землях и разгромил нападавших, которые уже успели перейти Рейн. Двоих захваченных в плен франкских королей он велел казнить. Затем форсировал реку и опустошил земли народа бруктеров на теперешнем немецко-голландском пограничье. Налет провели так стремительно, что люди не успели попрятаться в лесах и на болотах. Автор панегирика, сочиненного в честь Константина несколькими годами позднее, с восторгом восклицал: «Вырезали бесчисленное множество народу, пленили толпы. Весь скот отобрали или захватили. Все селения сожгли. Мужчины были слишком ненадежны, чтобы служить в наших войсках, и слишком горды, чтобы трудиться как рабы, а посему были выведены во время игр на арену цирка. И было их столько, что насытились даже самые кровожадные звери».

События эти имели место в 306 г. и в начале 307 г., а затем внутренние дела империи на некоторое время отозвали Константина с Рейна, поскольку, когда поздней весной 307 г. Галерий начал боевые действия против Максенция и Максимиана в Италии, очень многое зависело именно от позиции Константина. Если бы он стал на сторону закона и поддержал Галерия, оба узурпатора, сражаясь на два фронта, наверняка бы проиграли, но, если бы сохранил нейтралитет, у них появился бы серьезный шанс продержаться. Отлично понимавший это Максимиан поспешил в Галлию, хотя был гораздо старше Константина и по возрасту, и по положению. Переговоры, скорее всего, шли в Тревире (Augusta Treverorum), который в ту пору являлся настоящей столицей заальпийских земель. С одной стороны, у Константина не было никаких оснований симпатизировать Галерию, но с другой, обычная предусмотрительность велела ждать развития событий. Поэтому переговоры тянулись долго, а при дворе внимательно следили за тем, что происходит в Италии. Максимиан предлагал титул августа и руку своей дочери, Фаусты. Брак этот уже был ранее в планах, еще при жизни Констанция, вскоре после 293 г. По утверждению автора одной панегирической речи, он видел в императорском дворце в Аквилее картину, представляющую маленькую девочку Фаусту, которая протягивает мальчику символ обручения — украшенный драгоценными камнями и перьями золотой шлем, который ей явно не по силам. Позже от этого проекта отказались, а Константин женился на девушке по имени Минервина, родившей ему около 303 г. сына Криспа.

Под влиянием известий из Италии Константин согласился на предложения своего гостя, так как дела Галерия шли все хуже. Ему пришлось отступить, сея смерть и разрушения среди мирного населения, а Максенций его даже не преследовал. Всем и так было ясно, что он защитил свою власть в Италии.

При таком раскладе правитель Галлии принял предложение Максимиана. Церемония бракосочетания с Фаустой и провозглашения Константина августом состоялись в один и тот же день 307 г., скорее всего — 25 декабря. Этот день был посвящен Богу Солнцу, ибо именно тогда он побеждает силы тьмы и начинает новое шествие света. А Константин и тогда, и еще многие годы спустя был последователем культа Солнца Непобедимого. Сохранилась хвалебная речь, произнесенная неким ритором во время обряда обручения, восхвалявшая до небес, как зятя, так и тестя.

Однако, когда Максимиан после краткого периода совместного с Максенцием правления вынужден был в 308 г. бежать из Италии и обратиться за помощью к Константину, зять, как всегда, проявил разумную сдержанность. Тестя принял с почетом, но не взял на себя никаких конкретных обязательств.

Ряд важнейших событий 308 г., начавшись в Италии, завершился — как мы уже знаем из биографии Максенция — осенним съездом в Карнаунте, где в качестве советника принимал участие сам создатель системы тетрархии, Диоклетиан. Не мешает повторить, что в результате принятых там постановлений Максимиану повторно пришлось отказаться от пурпура, новым августом Паннонии, Норика и Рении стал Лициний, а Константину оставили только титул цезаря и власть над Галлией и Британией. Формально важнейшим императором по-прежнему считался Галерий, а его доменом были балканские провинции и Малая Азия. Его цезарь, Максим Даза, управлял Сирией и Египтом. Остальные земли империи оставались в руках узурпаторов: Африку еще несколькими месяцами ранее захватил Луций Домиций Александр, а в Италии и Испании сохранялась власть Максенция.