Даниил Мордовцев - Ванька Каин Страница 15

— Скажешь — легче будет, и бить не станут…

Но истязуемая только кричала и ни в чем не сознавалась.

На другой день Каин со своими молодцами опять является в дом Иванова.

— Молись Богу — я племянницу твою Афросинью освобожу, — говорит Каин.

Иванов несет Каину 20 рублей, Афросинья освобождается. Иванова же Каин ведет рассчитываться в харчевню и получает от него деньги при харчевнике.

— Молись Богу! — снова успокаивает Каин свою жертву. — А то бы я твою племянницу и тебя свел в тайную контору.

В опьянении от сознания своей власти Каин совершенно теряет голову и уже не хоронит концов своих проделок.

Иванов и харчевник доносят об этих проделках тайной конторе, и Каина с Парыгиным и Федоровым арестуют. Последние сознаются во всем, Каин — ни в чем. У Парыгина вырезывают ноздри и ссылают его в Сибирь, в дальний город, Федорова — в Оренбург в работы.

«Каин и тут выскочил», — добавляет г. Есипов.

Тайная контора делает о нем такое постановление: «Хотя бы он подлежал жесточайшему наказанию кнутом и дальней ссылке, однако же, дабы впредь в сыске разбойников и воров и прочих подозрительных людей имел он крепкое старание, того для оное ему ныне оставить; а дабы те воровства вовсе ему упущены не были и впредь бы от такого его воровства и от прочих тому подобных продерзостей имел он воздержание и предосторожность, учинить ему, Каину, в тайной конторе наказание: бить плетьми нещадно и по учинении того наказания объявить ему под страхом смертной казни с подпискою, ежели впредь сверх должности своей явится в каких-либо хотя наималейших воровствах и взятках, то уже поступлено с ним будет в силе указов ее императорского величества без всякого упущения, а чтоб впредь к воздержанию его от всякого воровства и в сыску подозрительных людей невинным разорения не имело быть, иметь над ним, Каином, наблюдательство».

Каина бьют плетьми нещадно, т. е. «внушают» ему, и велят полиции наблюдать за ним.

«Как же подействовали на него внушения тайной конторы? — спрашивает г. Есипов. — Как с гуся вода! Он отлежался, полечился и взялся за прежнее: в сыскной приказ водил ежедневно пойманных мелких воров и мошенников, а сам между тем со своими товарищами занимался преступным воровством».

Зимой 1747 г. Каин заходит однажды в гости на струг, что стоял на Москве-реке, к приказчику одного орловского купца, к Осипу Тимофееву. Попили чаю, поболтали и, выйдя из-под палубы, стали прощаться. В это время через струг проходит на соседнюю барку купец первой гильдии Клепиков.

— Вот он, Клепиков, — говорит приказчик, — и в худом платье ходит, да богат. У него денег пять тысяч — более, а кроме пива, ничего не пьет!

— А где у него деньги? — спрашивает Каин.

— Держит на своем стругу, что с хлебом.

Возвратившись домой, Каин приглашает к себе известного уже молодца своего, Шинкарку, и другого молодца, целовальника Колобова, который часто посещал Каина в игорные вечера. Составляется воровской совет — как бы ограбить Клепикова. Колобов, по своей кабацкой специальности, предлагает: опоить Клепикова пивом с дурманом, испробовать прежде, сколько нужно положить дурману!..

После совета отправляются в погребок, по дороге покупают кувшин, а в погребке — полведра пива, и возвращаются к Каину. После того насыпают в пиво дурману с фунт, замазывают кувшин тестом и ставят в печь.

Когда снадобье было готово, кувшин раскупоривают и выпивают по стакану. Наблюдая друг за другом, воры замечают, что снадобье не оказывает никакого действия — все трое остаются в памяти. Принимаются за новый опыт: покупают еще четверть пива и выливают в оставшееся с дурманом пиво. Колобов и Шинкарка выпивают по три стакана — и расходятся.

Вечером Шинкарка приводит Колобова в дом Каина «в безумии», да и сам едва доходит до дому. Каин укладывает их спать. Молодцы проспались и встали совершенно здоровые. Тогда решаются действовать по этому плану и только выжидают случая, чтоб опоить снадобьем Клепикова.

Случая не представляется, а между тем Колобову настоит крайняя необходимость выехать по делам из Москвы. Каин и Шинкарка подговаривают на задуманное дело другого молодца — матроса парусной фабрики Антона Коврова. Ковров советует приступить к делу попроще, по-военному — просто ограбить струг. Видно, что Ковров знает морские или поволжские порядки: «сарынь на кичку» — и концы в воду, как делали наши поволжские пираты, понизовая вольница. Но здесь нужно воспользоваться случаем, когда Клепикова не будет на струге. Матрос Ковров поручает своему четырнадцатилетнему сынишке следить за Клепиковым и за стругом, а в помощь к делу берут еще двух фабричных ребятишек — сверстников юного Коврова — Крылова и Соколова. Вскоре мальчишки дают знать, что Клепиков с женою отправился со струга к обедне в церковь Георгия, что в Ендове. Каин спешит в церковь, чтобы выследить, куда Клепиков пойдет после обедни. Клепиков из церкви отправляется на Болото — по соображениям Каина, для покупки хлеба, и, вероятно, останется довольно долго. Каин извещает об этом товарищей, которые, запасшись ломами и топорами, скачут на санях к стругу. Сам Каин наблюдает за ними из «дранишного ряду». Молодцы входят на струг и стучатся в двери.

— Что за стук? — окликивает их работник.

— Письмо нужное из Орла, — отвечают ему.

Дверь отворяется. Молодцы бросают работнику в глаза золы и соли и валят его под лавку. Мигом ломают сундук, где находились деньги, и наполняют ими мешки, заранее припасенные. В минуту все было покончено.

Замечательно, что все это делается в центре Москвы, у Москворецких ворот, середи бела дня. Такова была Москва более столетия тому назад и такою отчасти осталась и поныне!

С добычею молодцы скачут в Преображенское к матросу Коврову, прячут у него «поживу», расходятся по домам, а вечером вновь собираются, по разбойничьему выражению, «дуван дуванить». Само собой разумеется, Каин получает львиную долю в дележе (450 руб. рублевиками, полтинниками и гривенниками), Ковров и Крылов по 200 рублей, юный Ковров — 50 рублей, Соколов — 100 рублей, а Шинкарка — всех меньше, может быть, потому, что он тут же, пока товарищи «дуванили», стащил из общего ворованного фиска связку низаного жемчуга и серьги с жемчугом.

Московские пожары — Присылка в Москву генерала Ушакова с войском. — Популярность Каина подрывается Ушаковым. — Каин в переделе у Головина. — Выдача Каином Камчатки, наказание кнутом и ссылка этого последнего. — Недоверие властей к Каину и ограничение его самовластия.

Неудивительно, что Каин, захватив в свои сильные руки гегемонию воровского дела в первопрестольной столице России, становится как бы родоначальником нового разбойного цикла. Вместо уменьшения воров и разбойников он, напротив, начинает страшно плодить их: подобно хвастливому римскому триумвиру — полководцу, уверявшему, что ему стоит только топнуть ногой, чтоб из земли вышли легионы, — Каину стоило только свистнуть своей шайке или хлопнуть в ладоши, чтоб его молодцы «пошевелились». И они, покровительствуемые своим игемоном, действительно страшно «шевелились».

С весны 1748 г., помимо повальных грабежей и разбоев, Москва начинает гореть со всех концов. Горят сотни, тысячи домов; горят церкви, монастыри; народ горит сотнями. Москва выбирается из домов и живет за городом лагерями. Загораются сами собой нежилые дома, сараи, даже заборы… Являются подметные письма… Полиция ловит поджигателей…

Паника переходит в Петербург, словно через 23 года, во время страшной чумы. Петербург оцепляют пикетами из гвардейских полков, и особенно императорские дворцы.

В Москву командируют генерал-майора и премьер — майора лейб-гвардии Преображенского полка Ушакова. В Москву вводят войско…

Вот до чего довела воровская гегемония безграмотного Ваньки Каина!

А между тем Ванька продолжает свое дело. Он по-прежнему мошенничает и грабит, но в корне силы его подорваны… Он уже не командует Москвой и всеми ее воинскими командами, как командовал в течение трех-четырех лет. Команды Ушакова его не слушаются и таскают всех разбойников и подозрительных людей не к Каину, а к Ушакову. На сцену являются новые деятели — и они даже не знают в лицо Каина.

Мало того, новые команды начинают бить Каина. 10 июня, часов в 10 утра, Каин идет мимо Мытного двора, где находится царев кабак («фортина»). Поравнявшись с окнами «фортины», Каин слышит голос целовальника: «Караул! Караул! Грабят казну!» Каин вбегает в кабак и видит, что солдаты ломают стойку, где хранилась казенная выручка. Каин начинает унимать солдат, а солдаты бросаются на него и бьют. Каин выхватывает у одного из солдат шпагу, защищается ею и убегает в дверь. Из кабака он бежит в караульню и заявляет о происшествии караульному офицеру Головину. Головин выхватывает из рук Каина шпагу, велит солдатам наклонить его за волосы — и бьет Каина шпагой по спине. Потом связывает ему назад руки, прикрепляет веревкою за ноги к приказному крыльцу и велит его бить батогами в продолжение часа!