Юрий Курик - Золото для дураков Страница 15

В кармане сюртука ожил «Брегет» – чудо швейцарских часовщиков. Мелодия «Боже, царя храни» и двенадцать мелодичных ударов напомнили Витюше о скором рандеву с медальером Фридманом. Решения у Витюши не было. Он находился на перепутье. Как говорится: «И хочется, и колется, и мамка не велит».

«Вот, ежели б точно знать, что внучка банкиров Унгертов отдаст ему руку, сердце и кошелёк, то надобность в сей рискованной затее абсолютно никакой. А вдруг ретирада случится по неизвестной причине. Не влезу со своим мещанским рылом в сердце Марины. Как прикажете плясать? Фридману уже отказал и счастливым мужем банкирской внучки не стал. Получится: «Мочи мочало – начинай всё сначала». Как не крути, хоть круть-верть, хоть верть-круть, а рисковать придётся…

Витюша решился на опасный шаг – сделать откровенное предложение Фридману. На случай его отказа и опаски возможного обращения Ёсика в полицию, Витюша собирался срочно покинуть столицу с переездом в Москву.

Брегет Грехова едва успел отрепетировать два часа, как в дверь постучали.

– Входите! – крикнул звонким бодрым голосом Витюша.

Дверь скрипнула и отворилась. В нумер вошёл робко Фрейдлер-Фридман.

– Доброго вам здоровья, – поздоровался он.

– И вам не хворать! – ответил Витюша. – Проходите к столу. Я осмелился заказать в нумер обед на двоих. Не возражаете?

– Отчего же возражать.

– Вот и хорошо. Как говорит наш знакомец Конев, под добрую закуску и беседа легка.

Не успел Фридман устроиться за столом, как в двери постучали.

– Открыто! – крикнул Витюша.

Вошёл половой со стопой подносов.

– Обед, ваше сиятельство, как заказывали, ровно в два.

– Подавай, милейший.

Мигом стол украсился тугой гладкой скатертью, на которую проворной рукой полового были выставлены: холодная Смирновка во льду, портвейн Леве № 50 с бутылкой пикона. Провесной окорок, нарезанный прозрачно-розовыми, бумажной толщины ломтиками, уютно устроился рядом с дымящимися жареными мозгами на чёрном хлебе. Блюдо с налимьими печёнками скромно выглядывало из-за двух серебряных жбанов с блестяще чёрной паюсной икрой. Курилась ароматами солянка, а розовые круглые горячие, с пылу жару расстегаи томились на большом подносе.

– Прошу разделить со мной скромный обед холостяка. Как говорится, чем богаты…

Фридман сглотнул голодную слюну. Хотел сделать это тихо и незаметно, а получилось громко и неприлично.

– Простите, – промямлил Ёсик. – Право слово мне совестно. Незваный гость хуже татарина…

Витюша перебил гостя:

– Не глупите и не чинитесь. Мы условились встретиться в два часа. Заметьте, это я пригласил вас для разговора и заказал по этому случаю обед…. Вам смирновки или портвейна?

– Её богу, неловко как-то, неудобно…

– Господин Фридман! Вы обращали внимание на муху, которая сидит на потолке и гадит?

– Нет. А что, есть разница между мухой на столе и той, что на потолке?

– Конечно. Представьте, как неудобно гадить кверху задницей. Но, как ловко у мух на потолке это получается!

Фридман рассмеялся.

– А вы, однако, шутник!

– Давайте выпьем за жизнь, которая подкидывает нам самые большие шутки.

Выпили. Закусили ломтиками сёмги с дольками лимона. Витюша налил по второй рюмке и обратился к гостю:

– Скажите Фридман, вы умеете хранить в тайне приватные дела?

– Как вам сказать?

– Как на духу!

– Виталий Игнатьевич, история моего народа, пожалуй, самая древняя на земле. Евреи были всегда. Исчезали целые нации, государства и страны, а евреи, несмотря на то, что они самая гонимая нация во все времена, не затерялись в пыли веков. Вы знаете почему?

– Разумеется, нет.

– У нас от отца к сыну, из поколения в поколение передаётся одна тайная заповедь…

– Какая?

– Молчи, когда потерял, и тем более, когда нашёл.

– Любопытный наказ. Из него следует, что можно надеяться на вашу скромность.

– Естественно.

– Это не бог весть, какая тайна, но, всё же…. Не хотелось, знаете ли огласки…. Давайте под соляночку, смирновочку отправим гулять по желудочку…

Выпили. Похлебали соляночки, заедая её расстегаями.

– По поводу заказа…. – начал Витюша. Бросил в рот ломтик лимона, поморщился и продолжил. – Есть у меня сердечная подруга. Девушка серьёзная, благородных кровей. Внучка известного банкира Унгерта старшего. Смоляночка. Сами понимаете, девица в её положении ни в чём не нуждается. Удивить её невозможно, но мне край, как нужно ее поразить. С этой целью задумал я изладить в частном порядке шутейный серебряный рубль. Смотрите…

Витюша положил перед Фридманом серебряный рубль.

– С лица он должен быть точно таким, сбоку тоже, а вот с тыла, где написано «не намъ, не вамъ, а имени твоему», вместо последнего слова нужно написать «Марине». Вес шутейного рубля должен равняться весу настоящего и быть 20,7 грамма. Как, по плечу задачка? Справиться можно?

Фридман, утолив первый голод, аккуратно укладывал горочкой чёрную икру на кусочек хлебца. Он явно готовил себе закуску. Витюша не стал торопить гостя с ответом, наполнил рюмки и произнёс здравицу.

– Выпьем за ваших детей, Фридман, за вашу супругу Сару, за её благополучное разрешение от бремени!

Выпили разом, дружно крякнули и закусили.

– Ну, так как, сможете? – повторил вопрос Витюша.

Фридман бросил взгляд на рубль.

– От чего не смочь-то? Дело знакомое и нехитрое.

– Тогда по рукам?

– Нет, Виктор Игнатьевич, не по рукам…

Витюша насторожился: «Неужто еврейская харя мои тайные мысли разгадала?», но вслух спросил:

– В чём затычка?

– Допустим, струмент для резки штемпелей у меня есть. Кроме его, нужны ещё приспособы для битья вашей шутейной монеты. Их у меня нет…

– Купить их можно?

– Трудно, но говорят, где-то в Бельгии или в Германии такие станки продаются.

– Дорогие?

– Знамо дело, не дешёвые. Их монетные дворы закупают для чеканки денег.

– Так…. Прости, голубчик, воровские10 деньги тоже на таких станках чеканят?

– Конечно, нет. У них свои приспособы – простые, дешёвые, надёжные и размерами малы. Делают они их все сами. Конструкции почти все одинаковые.

– Вы сами можете их сделать?

– От чего не сделать-то, за отдельные деньги.

Витюша обрадовался разрешению вопроса.

– Значит, договорились?! По рукам?!

– Нет, Виталий Игнатьевич, не договорились…

– Почему? – опешил Витюша.

– Я живу на квартире у вдовы штабс-капитана Марфы Захаровны Самойловой. Она дружна с супругой околоточного унтер-офицера Шпагина. Как она заметит, что я в её квартире серебряные рубли мастерю, сразу в околоток и донесёт. Там разбираться не будут, какие деньги я чеканю. Шутейные или настоящие. Враз в колодки обуют, в кандалы руки-ноги закуют и пошлют бедного еврея обживать богатую сибирскую тайгу. Мне это надо?

– Фридман, а вы правы. У вас на съёмной квартире работать никак невозможно. Мало того, что хозяйка сможет доносы сотворить, у вас же ещё и маленькие дети. Они на улице могут похвастать, мол, у нас папка деньги сам куёт.

– Вот и я об том же!

– Хорошо, место работы я вам предоставлю. Теперь-то договорились?!

– Никак нет, Виталий Игнатьевич, не договорились…

– Господи! Что ещё?

– Дык, на строительство приспособ, на металл для чеканов капитал требуется. Не серчайте, но денег у меня нет.

– Сколько потребуется?

– Считать надобно. Думаю вместе с работой в двадцать червонцев ваш каприз можно уложить.

– Согласен, без торга. Теперь-то всё?

– Почти, Виталий Игнатьевич. Не серчайте, но…

– Фридман! Ещё слово и твоя Сара станет вдовой!

– Виталий Игнатьевич! Мне бы рублей 25 задатка…. Сами понимаете, бедственное положение…

– Хорошо.

– Вот теперь договорились

На Ильин день Витюша разглядывал придирчиво у себя на ладони новенький, блестящий серебряный рубль собственного изготовления. Как ни пытался Витюша отыскать различие между настоящим рублём и шутейным, но не мог. Одно лишь слово отделяло Грехова от тайной мечты – вместо имени «твоему» стояло слово «Марине».

– Как вес? – обратился Витюша к Фридману.

– Вы навскидку разницу чувствуете?

Витюша старательно попытался взвесить в руке настоящую и «шутейную» монеты.

– Похоже… одинаковые…, а на весах?

– Разница от 0,1 до 0,3 грамма после голтовки11

– Молодец, Ёська! Мастер от Бога!

Фридман смущённо потупил голову.

– Обычное дело…

– Всё хорошо! – продолжал Витюша. – Просто отлично! Одна только заковырка…

– Какая такая заковырка? – насторожился Фридман.

– «Шутейная» монета враз подозрение вызовет.

– Это почему?

– Слишком блескучая. Смотрится новее новой. В такой монете всегда опаска чувствуется: не подвох ли?

– Вам, какая разница, как смотрится монета?

– Мне-то всё равно, а вот Марину удивить такой монетой не получится. Не забывай, она внучка потомственных банкиров и такую фальшивку, как наша «шутейная» монета, определит на первый взгляд, даже не беря её в руки. А я хочу показать ей рубль с фасада и, когда она примет его за настоящий, показать ей тыл монетки, где отчеканено в серебре её имя. То-то же она охнет! То-то же она удивится!