Владимир Рынкевич - Наука умирать Страница 16

Вёл совещание Алексеев. Без всякого вводного слова он предоставил трибуну, то есть место у своего стола, генералу Корнилову для сообщения о сложившейся обстановке.

Маленький щуплый человек в поношенном чёрном костюме в полоску, брюки заправлены в сапоги, на лице усталость от недавней опасной дороги, от бессонных ночей, от мыслей и планов, которые ему не дают осуществить. Сложившуюся обстановку Корнилов объяснял без карты — у него не было войск, местоположение которых обычно обозначают на картах. Напомнил, что приказом Ленина создан Южный, так называемый революционный, фронт под командованием Антонова-Овсеенко, имеющего военное образование. Тот когда-то окончил юнкерское училище. Названный фронт действует против Украины и Области Войска Донского. Но Центральная Рада своим 3-м универсалом объявила Украину республикой в составе России. Это означает, что войска, действовавшие против украинских Сепаратистов, теперь также будут направлены на нас. По-видимому, отряды прапорщика Сиверса будут наступать по направлению Таганрог—Ростов. С юга, из района Тихорецкой в направлении Батайск—Ростов, продвигаются отряды Автономова[20], хорунжего из кубанских казаков.

Общее количество войск, готовых в ближайшее время наступать на Новочеркасск, Таганрог и Ростов, по оценке Корнилова, составило около 50 тысяч штыков, не считая матросов Черноморского флота.

   — Нельзя недооценивать, но не надо и переоценивать силы противника. Это в основном случайно сложившиеся отряды со случайными командирами, плохо организованные, не связанные воинской дисциплиной. К сожалению, сегодня нам нечего противопоставить этим неорганизованным войскам. Донские казаки поддались большевистской агитации и не хотят защищать свои станицы. В Новочеркасске и Ростове достаточно офицеров, юнкеров и патриотически настроенных солдат, чтоб из них быстро сформировать боеспособную армию, сумеющую отразить большевистское нашествие, а затем начать и наступательные операции, а в будущем — восстановить фронт против немцев.

   — Это самое главное, — вдруг сказал генерал Лукомский.

Марков сидел близко от него и видел, как его крупная высоколобая голова одобрительно кивает почти каждому слову Корнилова.

   — Тем более что у нас есть ядро армии, созданное самоотверженным трудом уважаемого Михаила Васильевича.

Оба обменялись любезными поклонами, но Корнилов продолжил:

   — Главное условие боеспособности армии, главное условие успеха нашего дела — во главе его должен стоять один человек.

Лукомский вновь одобрительно кивал, даже хотел что-то сказать, но раньше его высказался Фёдоров, решительный, уверенный в собственной правоте:

   — Русскую патриотическую армию, конечно, возглавят генерал Корнилов как главнокомандующий и генерал Алексеев как её создатель и идейный вдохновитель.

   — Я заканчиваю, господа, — сказал Корнилов, словно не услышав Фёдорова. — В заключение ещё раз повторяю: во главе армии должен стоять один человек.

Корнилову официально поаплодировали, Алексеев поблагодарил его за содержательное сообщение и сказал:

   — Разумеется, вы правы, Лавр Георгиевич, но ведь мы можем распределить роли. Я в своих руках оставлю финансовые вопросы и политику, внешнюю и внутреннюю, а вы всецело займётесь формированием армии и её управлением.

Корнилов был твёрд:

   — Параллельная деятельность будет вызывать постоянные трения и, прежде всего, в финансовых вопросах, так как каждую копейку на организацию и нужды армии придётся испрашивать у генерала Алексеева. И политику тоже нельзя отделить от руководства армией. С развитием дела командующему придётся вплотную подойти к внутренней политике, если она будет в ведении другого лица, это опять-таки будет порождать недоразумения и трения. Да и внешняя политика: отношения с Центральной Радой обязательно будут зависеть от хода и направления военных действий.

В спор вмешался импозантный, знающий себе цену Милюков.

   — Я не буду ломиться в открытую дверь, доказывая присутствующим здесь, насколько глубоко мы уважаем В Михаила Васильевича, и Лавра Георгиевича, и других генералов — патриотов России. Однако все мы — и Национальный центр, и Торгово-промышленный союз — хотели бы, чтоб начинающееся великое дело не погибло из-за разногласий между самыми уважаемыми участниками. Мне поручили заявить, что руководители аитибольшевистского движения могут рассчитывать на моральную и материальную помощь лишь при условии, что все они, а именно генералы Алексеев, Корнилов и Каледин, будут работать на Юге России совместно, распределив между собой роли и подписав соглашение, составленное между собой. Прошу вас не обвинять нас в бюрократизме. Письменное соглашение требуется не нам — мы верим русским генералам. Дело в том, что после того, как это соглашение подпишется, оно будет передано представителям Англии и Франции, от которых, как от союзников, мы можем рассчитывать на получение денежной помощи.

   — И это главное! — воскликнул Лукомский. — То есть, конечно, не деньги, а то, что мы остаёмся союзниками.

   — Мы можем свободно действовать в рамках этого соглашения, — сказал Алексеев. — Вы, Лавр Георгиевич, поезжайте в Екатеринодар и там совершенно самостоятельно приступайте к формированию частей Добровольческой армии, я буду формировать их на Дону.

Корнилов удивлённо развёл руками, сказал не столько с юмором, сколько с обидой:

   — Если бы я на это согласился, то, находясь на таком близком расстоянии один от другого, мы, Михаил Васильевич, уподобились бы с вами двум содержателям балаганов, называющих к себе публику на одной и той же ярмарке.

Деникин полностью поддержал Корнилова, добавив при этом, что именно сотрудничество таких выдающихся русских патриотов привлечёт сердца тех, кто готов сражаться за Россию. Другие тоже высказывались в этом духе.

Марков устал следить за бесплодной дискуссией — все прекрасно знают, что, кроме Корнилова, командовать армией некому. Остальные разговоры впустую. Он ясно представил обстановку, о которой так убедительно говорил Корнилов, и уже думал о возможностях армии и о том, как они будут сражаться. Нет. Он никогда не отвергал настоящей военной науки. Чтобы принять решение, командующий и его штаб должны будут именно в соответствии с теорией рассчитать силы, расстояния, учесть наличие железных дорог и составов и множество других данных. Можно сосредоточить армию, сжать её в кулак и по очереди разбить все три группировки противника. Можно разгромить только главную группу, действующую на направлении Миллерово—Харьков. Остальные силы противника будут деморализованы, и армия продолжит движение к Москве.

Маркову пришлось прервать свои раздумья на самом интересном — на плане движения к Москве: опять выступил Корнилов.

   — Мне представляется, что правильнее всего будет разделить наши с Михаилом Васильевичем функции следующим образом: я еду на Волгу, а оттуда — в Сибирь. Я знаю край, и меня там знают. Я бы мог создать в Сибири большое дело. А Михаил Васильевич оставался бы работать на Юге. Так будет лучше — никто друг другу мешать не будет.

Почти все приезжие посчитали своим долгом возразить: «Соглашение... Союзники... Материальная помощь... Корнилов, Алексеев, Каледин...» — эти слова звучали в каждом выступлении, в каждой реплике. Корнилов и Алексеев тоже вступали в дискуссию, но чувствовалось, что совещание идёт к концу. Марков, несмотря на свои отвлечённые раздумья, точно заметил, что Лукомский одобрительно кивал или выступал, поддерживая все предложения Корнилова. Антон Иванович Деникин при всей своей генеральско-купеческой солидности тоже не оставался безучастным: и кивал, и реплики подавал, но в основном в тех случаях, когда с предложениями были согласны и Корнилов, и Алексеев.

Составление соглашения о распределении функций решили поручить трём главным руководителям — Алексееву, Корнилову, Каледину. Последний молчал на совещании и молча согласился с поручением. По его лицу было видно, что мысли генерала очень далеко от споров о том, кто кем ждёт командовать. Корнилов попросил в помощь Александра Сергеевича Лукомского, и ему, конечно, не отказали.

Расходились небольшими группами. Деникин, Романовский и Марков шли мимо городского базара.

   — Как вы думаете, господа, кто больше всех выиграл рогатом совещании?

   — Разумеется, Лукомский, — мгновенно ответил Романовский.

   — Деникин восхитился.

   — Сергей Леонидович, вы идёте рядом с умнейшим генералом Генштаба.

   — Для меня это не новость. И вообще мне надо заглянуть на базар за семечками и ещё кое за чем, благо, Алексеев содержание выплатил. А вы, Антон Иванович, в магазин за тортом для Ксении? День свадьбы назначили? После Рождества?