Жеральд Мессадье - Человек, ставший Богом. Воскресение Страница 16

– Здесь дом Господа, – сказал раввин Иисусу.

– И в самом деле, – согласился Иисус, – следовательно, он тебе не принадлежит и ты не имеешь права выгонять из него кого-либо. Более того, на деньги людей, собравшихся здесь, его строили и, значит, они владеют им.

– Кто ты такой? – спросил Перес, заранее зная ответ.

– Меня зовут Иисус, но разве это имеет значение? Разве надо носить определенное имя и занимать определенное положение, чтобы нести слово Божье?

Перес оценил сложившуюся ситуацию и решил, что в данный момент ему лучше уйти. Он вернулся в синагогу, намереваясь немедленно ехать в Иерусалим. Но пока он обдумывал свое решение, через закрытую дверь до него продолжал доноситься звонкий голос.

– Как можно назвать женщину, которая отдает свое тело за деньги? – Это был голос Иисуса. – Вне всякого сомнения, вы называете ее проституткой. А кто же такая женщина, разорвавшая священный союз с Господом, чтобы отдаться другим?

Ответа Перес уже не слышал. Он вбежал в дом, расположенный за синагогой, в порыве ярости избил Тамар, дрожащими руками собрал деньги и еду, схватил накидку и бросился в стойло, чтобы оседлать мула. Перес уже собирался тронуться в путь, но тут увидел своего старшего сына. Не дав ему возможности задать вопрос, раввин сказал, что вернется через десять дней. Почувствовав удар пятками, мул выбежал из стойла. Перес повернул голову, бросил взгляд на фасад синагоги, в последний раз посмотрел на Иисуса, который продолжал говорить, подняв руку. Был ли он Мессией? Но кто мог бы знать это наверняка?

Перес как будто впал в транс. В дороге он почти ничего не ел, совсем не думал о разбойниках, умывался кое-как, даже забывал молиться и каждую ночь спал беспокойно, охваченный тяжелыми думами. Однажды Перес решил дать мулу возможность попастись, а сам расположился на обочине дороги. Раввин смотрел на выпирающую, словно расплывшуюся в улыбке, нижнюю губу животного, его длинные желтые зубы, ровно срезавшие стебли люцерны, огромные, напоминавшие женские, глаза. Он рассматривал его так, будто впервые видел своего мула, и вдруг неожиданно рассердился. Что это за история с Мессией? Он, Перес, был одним из наиболее образованных раввинов, его хвалили даже в Иерусалиме, однако он не имел ни малейшего представления о Мессии. Человек? Ангел? В чем заключалась его миссия? И что должно произойти потом? Действительно ли наступит конец света? Абсурдная идея! Но ведь этот Иисус существовал на самом деле! Так кто же нуждался в Мессии? И для чего? Ведь есть же Книги, Храм, синагоги, доктора Закона, раввины… Разве этого не достаточно?

Через пять дней пути, который он проделал словно в тумане, в три часа пополудни Перес прибыл в Иерусалим. Он, собравшись с мыслями, сразу же направился к дому первосвященника Анны. Один из левитов открыл ему дверь, и Перес сообщил ему голосом, в котором ясно звучали нотки нетерпения, что он раввин Наина и хочет немедленно видеть первосвященника по очень важному делу. Левит, напустив на себя усталый и высокомерный вид, ответил, что первосвященник отдыхает и что посетитель может обратиться за помощью к священнику, занимающему не столь высокое положение.

– Послушай, – продолжал настаивать Перес, – я раввин и приехал вовсе не для того, чтобы спрашивать первосвященника, как лучше измерить пастбище в арах.

Появился второй левит. Перес повысил голос и заявил, что в спешном порядке приехал из Наина по делу чрезвычайной важности.

Через полчаса Переса провели к Анне. Первосвященнику, которому уже было за шестьдесят, нездоровилось. Белоснежная борода, похоже, завитая железными щипцами, полностью закрывала грудь, Анна устало тер брови и всем своим видом показывал, что причина, по которой Перес осмелился нарушить высочайший отдых должна быть очень серьезной, иначе… Перес прекрасно это понял и призвал на помощь все свое красноречие.

– Ваше святейшество, – заговорил Перес, – в Галилее неспокойно. Человек по имени Иисус, который утверждает, будто он Мессия и может творить чудеса, буквально околдовал все население. Где бы он ни появился, многолюдные толпы радостно приветствуют его. Вот уже на протяжении пяти дней он обращается к жителям Наина с речами, стоя на крыльце синагоги. Я попытался его прогнать, но он заявил, что синагога мне не принадлежит.

– Еще один кудесник, – сказал Анна. – Какие чудеса он совершил?

– Я сам не видел ни одного, но в Севастии он воскресил мертвого, а в Анганнене вылечил девочку.

– Что-то мне это напоминает, – прошептал Анна, наконец проявивший интерес к рассказу раввина. – Он говорит, будто он Мессия?

– Я сам этого не слышал, но мне известно, кто распространяет подобные слухи. Это приспешники анахорета по имени Иоканаан, который совершает около Айнона странный обряд. Этот Иоканаан вещает по всему берегу Иордана, что Иисус и есть Мессия и что грядет царство Божье.

Анна позвонил в колокольчик. Тут же появился первый левит. Первосвященник велел ему позвать некого Годолию, а Пересу сказал, что тому кое-что известно про этого Иисуса. Через несколько минут в комнату вошел Годолия. Это был крупный, немного сутулый мужчина с седыми волосами.

– К нам приехал Перес, раввин Наина, – сказал Анна.

Мужчины обменялись приветствиями. Кисточки, украшавшие накидку Годолии, толстые кисточки из желтого шелка, вызвали у Переса неподдельный восторг. По сравнению с ними кисточки на накидке раввина Наина выглядели просто жалкими.

– Наш брат Перес сообщил, что человек по имени Иисус сеет смуту в Галилее, где ему приписывают чудеса, например воскрешение покойника, и где его считают Мессией.

Годолия потер переносицу и сел.

– Да, мы уже слышали о нем, я докладывал вашему святейшеству. Месяц назад он находился в Севастии, где о нем до сих пор ходят весьма противоречивые слухи. Но я не думаю, что он сам выдает себя за Мессию. Эту неправдоподобную басню рассказывает другой человек, бывший последователь ессеев по имени Иоканаан.

Левиты принесли очищенный сладкий миндаль и тамариндовый сок в серебряном кувшине.

– Нашего брата Переса беспокоит то, что этот человек обладает властью над толпой. Причем эта власть настолько велика, что, когда он, например, наотрез отказался покинуть синагогу Наина, никто ему не противоречил, – сказал Анна и добавил, обращаясь к Пересу: – Ты правильно сделал, что предупредил нас. Если и в других городах начнет происходить нечто подобное, это станет серьезной причиной для беспокойства.

– Не думаю, что такое случится, – возразил Годолия. – Через несколько недель или месяцев все забудут об этом Иисусе. Было время, когда не меньшую тревогу вызывали у нас другие кудесники. Вы помните Досифая? А Менандра? А Аполлония из Тианы?

– Позволю себе заметить, что страсти быстро улеглись, потому что Досифай и Менандр умерли, а Аполлоний уехал на Восток. Пока же они затуманивали мозги людям в наших провинциях, там царило нездоровое возбуждение и многие невежды думали, что эти кудесники являются воплощением пророка Илии, например. Отдельные горячие головы утверждали также, будто все они Мессии. Остался еще один кудесник, Симон Волхв, который проповедует в Самарии, его речи тоже пользуются большим успехом. Чтобы его послушать, люди приезжают даже из Переи, Трахонитиды и Сирии. Все это привело, в частности, к тому, что многие обитатели Наина уже не столько жертвуют на синагогу, как раньше, утверждая, что Дом Божий не имеет ничего общего с домом заимодавца…

Годолия недовольно покачал головой, словно лекарь, слушающий своего пациента.

– Поверь мне, – со знанием дела сказал Годолия, – как только этот Иисус придет в Декаполис, его власть сразу же испарится, как роса с первыми лучами восходящего солнца. Обитатели Десяти Городов слышали столько проповедей о чужеземных богах, что получили стойкое противоядие от влияния новых религиозных вождей. Как это ни парадоксально, динарий в этих языческих городах значительно вырос за последние три года.

– Это из-за того, что торговля процветает, – сухо заметил Анна. А что в действительности мы знаем об этих Иисусе и Иоканаане?

Выражение лица Годолии на какой-то миг стало похожим на выражение морды коровы, срыгивающей жвачку.

– Этот Иисус, – сказал он, – похоже, тот самый человек, который много лет назад держал в Храме передо мной экзамен. Тогда он был еще подростком. Блистательный и мятежный ум, юноша ответы которого в точности отражали устремления его отца, бывшего священника того же самого Храма, расшатывающие фундамент веры. Отца звали Иосифом, он был назореем и…

– Прости, что прерываю тебя, – заговорил Анна, – но разве не странно, что сын не стал священником, как его отец?

– Это кажется странным только на первый взгляд, если не знать, что Иисус родился, когда Иосиф был уже очень старым. Наш вдохновенный учитель того времени, первосвященник Симон, сын Воэта, заставил Иосифа жениться на девочке, которая забеременела, живя под его крышей.