Смерть консулу! Люцифер - Жорж Оне Страница 16

Было уже около одиннадцати часов, и в обеденной зале многочисленные посетители кончали свой завтрак. Браконно прошёл мимо двери и направился к маленькой конторке, где хозяйка вела свои записи. Он дружески поклонился ей.

— А, г-н кавалер, — фамильярно отвечала та. — Вы не были у нас целую вечность.

— Мадам Бригар, я совершил маленькое путешествие. Но я только что вернулся и, как видите... Аббат де Валори здесь?

— Тс! Какой там аббат!.. — тихо сказала хозяйка.

— Да! Правда! Капитан де Валори! Капитан у вас?

— Я сейчас пошлю ему сказать, что вы его спрашиваете...

— Какие, однако, предосторожности! Разве он держится настороже?

— Нужно, кажется, удвоить осторожность. Полиция так и рыщет...

— Чёрт бы её побрал, мадам Бригар.

— Ах, г-н кавалер, этот Фуше — сущий дьявол!

— Провались он пропадом! А, вот и дорогой друг...

К посетителю приближался молодой, стройный человек с живыми глазами и улыбающимся лицом. На нём была одежда военного покроя, из синего драпа. Его ненапудренные волосы были прикрыты треуголкой военного фасона.

— А, дорогой Лаверньер! — вскричал он звучным голосом. — Как дела? Везёт ли вам в картах? А как насчёт прекрасных богинь?..

— Так себе, капитан, — со смехом отвечал Браконно. — Ну, мы тут только вдвоём и нечего нам играть роль...

Валори осмотрелся и сказал, отводя собеседника в сторону:

— Выйдем лучше на улицу. Вы хотите поговорить со мной?

— Я хотел повидаться с вами, чтобы узнать, нет ли чего-нибудь нового.

И они направились по улице Сухого Дерева к набережной.

— Я собираюсь уехать из Парижа и возвратиться в Нормандию, — сказал Валори. — Здесь мне больше делать нечего. Бернье дал мне поручение насчёт графства Кан. Все занимаются умиротворением...

— А я ожидал большего от наших начальников. Разве их попытка у Бонапарта потерпела крушение и они впали в отчаяние?

— Кто вам сообщил об этой попытке?

— Вчера ещё Фуше хвастался, что она не удастся. Вам ведь небезызвестно, что через вдову Богарнэ можно разузнать всё, что хочешь. А потом Бурьен продаёт ему, разумеется, за хорошие деньги, и остальные секреты политики первого консула. Что касается меня, то я много могу слышать от самого министра полиции...

— Это правда, Лаверньер. Вы оказали нам большие услуги. Три раза я избег ареста только благодаря вам. Вы дали возможность освободить нашего друга Косте де Сан-Виктора, который попался так глупо. Тем не менее я не скрою от вас, что у некоторых из наших товарищей существует против вас предубеждение, которое я едва могу рассеять. Каким образом он располагает такими сведениями, говорят они, если он не служит в лагере наших врагов? Нужно же ему где-нибудь добывать сведения, возражаю я. Пусть добывает, где хочет, лишь бы только нам от этого была польза! Но они продолжают относиться к вам недоверчиво. Это настоящие обстрелянные лисицы, привычные к выслеживанию засад и западней. Они не хотят, чтобы я свёл вас с ними.

— Неужели? — вскричал с отчаянием Браконно, он же Лаверньер. — И это после того, как я дал столько раз доказал свою преданность! Что же теперь делать?

Они дошли до самого берега и остановились под высокими осинами, которые росли у самой воды. Они были одни. На сто шагов, по крайней мере, не было видно ни одного прохожего. Валори наклонился к своему спутнику и с печальным выражением лица сказал:

— Что делать? Отправляться со мной в Нормандию и таким образом доказать ваше усердие и искренность. Там вам дадут дело. Когда вы остановите несколько раз карету, везущую пошлину с соли, и несколько раз нападёте на жандармские патрули, тогда вас будут считать своим. Но если вы по-прежнему будете вертеться вокруг наших друзей в Париже, то с вами случится некоторое неприятное приключение... Сегодня мне поручили привести вас сюда к реке и всадить вам здесь пулю в голову...

С этими словами капитан выхватил из кармана пистолет и взглянул на Браконно с таким грозным видом, что тот побледнел.

— Что за шутки, Валори! — вскричал он. — Вы, конечно, шутите!

Говоря это, агент Фуше не терял из вида дуло пистолета, блестевшее в двух шагах от его головы, и принялся рыться в своём кармане, как бы, в свою очередь, желая выхватить пистолет.

— Если бы я должен был убить вас, Лаверньер, то вы были бы уже на том свете. Я вас предупредил, следовательно, я хотел вас пощадить. Но, если у вас есть голова на плечах, не вертитесь около нас. Вам известно, где найти меня в случае, если вам нужно будет что-нибудь мне сообщить. Будьте осторожны и не воображайте, будто за вами никто не следит. Если вы сыщик, как многие думают, то вы погибли, если вздумаете заниматься роялистами. Каждому жизнь дорога. Поэтому займитесь лучше якобинцами. Прощайте, Лаверньер. Простите, что я вас так напугал.

— Но я не прощу вам ваших подозрений. Я так любил вас!

— Благодарю вас. Лучше любите меня издали.

С этими словами Валори большими шагами пошёл назад по набережной. Браконно в задумчивости следил за ним взглядом, потом покачал головою и сказал:

— Ну, теперь мне надо устроить наблюдение в магазине «Bonnet Bleu». Займёмся прекрасным Сан-Режаном. С другими, очевидно, делать нечего.

Те, кого хотелось подловить Браконно, сидели в это время в маленькой комнате, находившейся сзади конторы хозяина гостиницы «Красный Лев». Пять человек сидели вокруг стола, заваленного бумагами, и тихо говорили между собою. Тут был прежде всего Жорж, который ради большей свободы снял с себя камзол и мог таким образом расправить свои широкие плечи, затем Гид де Невилль и Сан-Режан и наконец маркиз де Полиньяк и Косте де Сан-Виктор. Аббат Валори, не стуча в дверь, нажал потайную пружину в стене, и дверь бесшумно открылась.

— Ну? — спросил его Невилль.

— Он удрал, совершенно перепуганный. Не думаю, чтобы он вернулся. Конечно, лучше было бы пробить ему голову. Но Сан-Виктор не хотел этого. Нужно непременно найти для себя другое помещение. После обеда Фуше будет уже знать, что здесь произошло, и подошлёт к нам другого агента. Я знаю небольшой дом на улице Дракона,