Ирвинг Стоун - Те, кто любит. Окончание Страница 17

Джон спрашивал в письме: не разумно ли забрать мебель и заблаговременно отправить домой до его приезда в следующем месяце. У Абигейл возникла мысль. Она написала Нэб: если полковнику безразлично, в каком городе вести свой бизнес, то почему бы не заниматься им в Филадельфии? Полковник говорил о покупке большого поместья. Если он приобретет или арендует поместье в Филадельфии, то Абигейл и Джон могли бы жить у них несколько месяцев во время сессии Конгресса, пользоваться своей мебелью и оплачивать свою долю расходов. Не считает ли Нэб, что было бы прекрасным для семьи находиться в полном сборе какую-то часть года?

Нэб, бесспорно, хотела этого. Но полковник думал иначе. Он хотел жить в Нью-Йорке на своем участке. Он намерен построить некое подобие поместья Вашингтона Маунт-Вернон.

Джон принес присягу как вице-президент 4 марта 1793 года. Все нападки на него прекратились. Лидеры двух партий Томас Джефферсон и Александр Гамильтон стали антагонистами, и партийная печать клеймила противников в самых резких и крикливых выражениях. Ссоры между государственным секретарем Джефферсоном и казначеем Гамильтоном вызывались отчасти личной неприязнью, отчасти политическими разногласиями. Острота раздора была такой, что президент Вашингтон, за чью благосклонность они сражались, заявил, что их стычки расшатывают федеральное правительство. Он требовал от них «взаимной уступчивости», добавляя, что «человечество не может думать однообразно», и советовал всем официальным лицам республики сглаживать разногласия между собой ради общей цели.

Джон и Абигейл стояли в стороне от этих петушиных боев. То, что не удавалось им узнать от самих участников сведения счетов, они вычитывали в «Юнайтед Стейтс газетт» — наиболее популярном в Америке издании, восхвалявшем Гамильтона и осуждавшем каждый шаг Джефферсона. Через рупор «Нэшнл газетт» Френо, учрежденной Джефферсоном и Джеймсом Мэдисоном, чернилась репутация Гамильтона, а Джефферсон изображался «просвещенным патриотом, государственным деятелем и философом».

Правительство раскололось на две фанатические группы, стремившиеся уничтожить друг друга, явно не думая о том, что в конечном счете может рухнуть Союз. Семена раздора давали ростки с восходом солнца: следует ли разрешить Англии провести войска по американской территории с севера для сражений с испанцами в нижнем течении Миссисипи? Должна ли почта находиться в юрисдикции Гамильтона или Джефферсона? Должен ли монетный двор действовать под контролем казначейства, как требовал Гамильтон, или под контролем государственного департамента? Кто должен обеспечивать сбор фондов для покрытия долгов? Не становится ли казначей финансовым тираном, впрыснувшим с помощью своего банка яд в тело Америки? Не заразился ли Джефферсон «французской болезнью»?

О таких сварах в правительстве знали Вашингтон, Адамс и некоторые конгрессмены, теперь же, когда взаимные обвинения вылились на страницы печати, о них могли читать все. Руководствуется ли Джефферсон завистью и «жаждой власти»? Угрожают ли республике действия политических деятелей, как публично утверждают сторонники той и другой стороны?

Главным следствием свары явилось падение авторитета обеих партий и углубление раскола между ними. Стало ясно и другое: Джон Адамс следовал за президентом Вашингтоном как второй по положению человек. Трудности, в которые он втянулся по собственной неосторожности, мгновенно были устранены более серьезными просчетами его соперников.

Сессия Конгресса завершилась. Джон скромно жил в Филадельфии. Если Абигейл удавалось получить деньги от продажи урожая или от аренды, она тотчас же покупала правительственные сертификаты. Теперь, когда Джон дома, ферма обеспечит им средства на жизнь на оставшуюся часть года, при условии, что он не будет заниматься дорогостоящими перестройками. Джон уделял много времени Джонни, нуждавшемуся в поддержке со стороны отца. Джонни все еще был вынужден брать деньги у родителей, и это лежало тяжелым камнем на его душе. Он много читал, особенно Ливия и Платона в оригинале, подобно своему отцу тщательно изучал историю. Но, по-видимому, для него все еще не находилось надлежащее место в Бостонской ассоциации адвокатов.

Сообщения, поступавшие из Франции, внушали тревогу. В январе 1793 года, через несколько месяцев после ликвидации монархического строя, Людовик XVI попал под нож гильотины. Британцы выдворили французского посла. 1 февраля 1793 года Национальное собрание Франции, провозгласившее, что ее цель — уничтожить королей и освободить народы, объявило войну Англии и Голландии. Среди французов царил энтузиазм, а не страх перед предстоящим испытанием. Охваченная политическим и экономическим хаосом, Франция не только была одержима желанием освободить Европу, но и уже вела войну с Англией.

Гильотина стала национальным символом Франции после того, как были отсечены головы королевы Марии-Антуанетты ее фрейлин. Мостовые улиц были залиты кровью; под ножом гильотины оборвалась жизнь тысяч парижан и французов по всей стране. Сменявшие друг друга у власти лидеры неизменно отправляли своих предшественников на гильотину. Как и предсказывал Джон Адамс, Национальное собрание уничтожило само себя, террор Робеспьера, по мнению Джона, затмил все, что знала история цивилизованного мира.

Сочувствовавшие французам бостонцы носили брошки с изображением гильотины, демонстрируя тем самым свою веру во Французскую республику. Их неприязнь к Джону Адамсу росла по мере того, как подтверждалась точность его предсказаний.

Аибгейл привыкла к смене времен года. Различия между неделями и месяцами размылись. Время казалось уже не неприступной скалой, а плавно текущей рекой. Зиму она проводила главным образом перед камином, а весну — в своем цветнике. Она вступила в тот возрастной период, когда боли, недуги, недомогание затуманивали ее ощущения, делали пассивность приятной. В такие дни ее навещала Мэри Кранч и ухаживала за ней. Когда же появлялась бодрость, она просиживала у изголовья Ричарда Кранча, в котором едва теплилась жизнь, или же ухаживала за матерью Джона, настолько ослабевшей, что, казалось, ничто не могло вернуть ей силы. Они обе выжили.

— Никто в Новой Англии не умирает легко, — делилась она своими наблюдениями с Мэри. — Мы настолько сварливы, что не реагируем на первый призыв архангела.

Проблемам, связанным с фермой, казалось, не было конца. Порой у нее возникало чувство, что она родилась с этими проблемами и умрет вместе с ними. В разгар зимы при обильном снегопаде волы не могли вытащить из леса телегу дров или жердей. Семья Адамс владела тремя отдельными фермами; наемные работники не справлялись со всеми тремя; нужно было либо брать взаймы, либо покупать сельскохозяйственные орудия — плуги, заступы, вилы, совки, оси для телег, мотыги, серпы. Прошло более тридцати двух лет с тех пор, как она познакомилась с Джоном. Они оказались в центре событий мировой истории и, по сути дела, несли ответственность за многое из случившегося. И все же, если они творили историю, то и история творила их.

Абигейл стукнуло сорок девять лет. Она ощущала в себе огромный запас энергии. Члены семей Куинси и Смит принадлежали к долгожителям.

Абигейл поднялась вверх в спальню, крепкие ноги легко несли ее. В зеркале она увидела свои роскошные каштановые волосы, убеленные сединой, широко расставленные, внимательные глаза, лицо и ладную фигуру, хорошо сохранившуюся с тех пор, когда она впервые прошла с Джоном по улицам Бостона, мягкий рот, упрямый подбородок, возвещающий, что Абигейл Смит Адамс выполнит долг, каким бы он ни был.

Еще придется сталкиваться с проблемами, продолжать творить историю. Она справится с этим.

С точки зрения Абигейл, войны редко выигрывали, они просто временно отступали. В Париже Джон Адамс утверждал, что Франция присоединилась к Соединенным Штатам главным образом из-за желания разбить своего давнишнего врага. Ныне же Франция старалась втянуть Соединенные Штаты в свой конфликт с Англией. Сын семьи, с которой Джон познакомился в Париже, приехал в Филадельфию в качестве французского посла и попытался шантажировать президента Вашингтона, обращаясь к американскому народу через его голову. Вашингтон добился отзыва посла.

Федералисты, Вашингтон, Адамс, Гамильтон, Джей склонялись к тому, чтобы стоять в стороне от европейских войн. Республиканцы, к которым примкнули граждане, все еще ненавидевшие Англию из-за Войны за независимость, хотели, чтобы Соединенные Штаты оплатили свой долг Франции и сражались против британцев. Противоречия в Филадельфии приобрели настолько разрушительный характер, что Джефферсон ушел в отставку, вернулся в поместье Монтичелло и занялся перестройкой своего дома. Гамильтон собирался уйти в отставку и возобновить адвокатскую практику. Генерал Нокс готовился подать заявление об отставке, потому что управлять военным департаментом было куда сложнее, чем перевезти в середине зимы пушки из форта Тикондерога в Бостон.