Наталья Павлищева - Елена Прекрасная. Красота губит мир Страница 17

– Радость царя, летний дворец Приама. Все равно я Приаму это унижение припомню!

– Не сейчас, позже…

По тому, как смотрел на видневшуюся вдали Трою Агамемнон, Одиссей понял, что микенский царь что-то замышляет.

– Воевать с Троей, что плевать против сильного ветра – тебе же в бороду и вернется, – вздохнул царь Итаки. – Приам хитрый, у него вокруг одни союзники, что фракийцы, что дарданцы, что мизийцы…

– Кто нам мешает превратить их в своих союзников? Или перессорить?

По быстрому взгляду Одиссея Агамемнон понял, что пока не стоит так уж откровенно разговаривать… Хотя Одиссей и без того прекрасно понимал, зачем микенский царь потащился в такую даль поздравлять совершенно незнакомого ему царевича со свадьбой. Да и не он один, прислужники Приама тоже не дремали, с момента появления кораблей в бухте Трои за ними установилась плотная слежка.

Пока это Агамемнона беспокоило мало, пусть следят, когда ему понадобится, он найдет способ избавиться от назойливого внимания.

Теперь следовало решить, пора ли уже идти в город для встречи с царем Трои или еще нужно подождать. Пока Одиссей крутился среди прибывших раньше, к Агамемнону скользнул никем не замеченный такой же неприметный человек. Не то воин, не то купец, каких множество предлагает свои незамысловатые товары, неизвестно, привезенные из дальних стран или попросту награбленные. Но царь встретил человека с явным удовольствием:

– Проходи, Плакид, я рад тебя видеть живым и здоровым.

Вошедший поклонился, приветствуя царя, сказал положенные слова и уселся на ворох шкур, брошенных в угол:

– Мне не сразу удалось обмануть бдительность соглядатаев Приама.

– Тебе помогут уйти отсюда незаметно. Сейчас я налью вина, бери свежие лепешки, мед, сыр… Если не можешь задержаться надолго, то скажи только основное.

– Я могу, но не вызовет ли у твоих людей подозрение столь долгое общение с троянцем?

– Вызовет, – согласно кивнул Агамемнон, протягивая полную чашу. – Потому на первый раз ограничимся.

– В Илион прибыло множество царей из соседних земель. Почти все уже здесь – из Лидии, Мизии, Карии, Ликии, хеттский царевич, фракийский, ну и, конечно, из Дардана сам отец Андромахи царь Ээтион.

– Илион, – поморщился Агамемнон, – терпеть не могу это название! Пусть будет Троя.

Гость пожал плечами:

– Пусть, это дела не меняет. Приам действительно богатейший из азиатских царей, даже хетты, которым он подчинен, и те не столь богаты золотом.

– Он платит им дань?

– Нет, только посылает свое войско, когда это нужно. Приам уже много лет не воюет сам, но имеет очень сильную армию, особенно конницу, которой и командует его любимый Гектор.

– Как может быть сильной невоюющая армия?

– Именно для того Приам и отправляет ее то и дело на помощь то хеттам, то дарданцам, то еще кому-нибудь. Содержит армию тот, кто зовет, она не стоит троянскому царю ничего, добычу приносит немалую и опыта набирается тоже.

– Хитро. В чем главная сила Трои и ее слабость?

– И сила, и слабость Трои сейчас в одном-единственном человеке.

– Царе? Приам держит всех крепкой рукой?

– Нет, хотя рука действительно крепкая. Не Приам, а Гектор – сила Трои. Именно его конница держит в повиновении соседей и земли внутри Троады. Даже если не будет Приама, Гектор удержит Илион.

Агамемнон не заметил оговорку Плакида, не до того.

– С ним можно договориться?

– О чем?

– Его можно убить?

– Очень трудно, иначе давно уже сделали бы это. Гектора любят воины, за него встанут стеной покрепче троянской, а он сам не так уж любит золото, для него важнее честь в бою. Поэтому Приам не боится сильного старшего сына.

– Есть же придурки… А остальные сыновья Приама?

– Их много и они сильны. Конечно, в семье не без урода…

– Кто? – в глазах царя Микен блеснул нехороший огонек. Плакид невольно поежился, хорошо, что в полумраке шатра этого не видно.

– Парис. С этим сыном связана странная история. До рождения мальчика Приаму и Гекубе предрекли, что он станет причиной гибели Трои, и родители решили отнести дитя в лес на съедение диким зверям. Что уж там вышло, то ли Гекуба не смогла убить собственного сына, то ли действительно его выкормила сначала медведица, а потом подобрали пастухи, неизвестно, только Парис остался жив.

– А как его нашли?

– У Приама и Гекубы есть дочь-прорицательница Кассандра.

– Ну и детки!

– Она всегда говорит правду о будущем, только никто не верит. Она узнала в пастушке брата, а потом все подтвердилось…

– И теперь этот пастушок живет во дворце?

– Да, и доставляет папаше с мамашей и остальным немало хлопот. Он словно наверстывает упущенное за столько времени. Капризный красавчик, которому позволяется все.

В это время к Агамемнону пришел Одиссей, и Плакиду пришлось удалиться. Агамемнон согласно кивнул ему на прощание:

– Приноси свои безделки, я выберу среди них подарок для невесты.

– Принесу завтра же.

Одиссей кивнул вслед Плакиду:

– Где-то я его видел?

– У купцов лица одинаковые.

– Возможно. Агамемнон, царь приглашает к себе на прием. Это пока не свадебный пир, но большой прием. Вернулся из похода Гектор…

– Когда?

– Сегодня.

– Поспешим.

Агамемнону было очень интересно посмотреть на самого сильного человека Троады, сильного пусть не физически, но морально. Что ж, если главная сила Трои и ее слабость – Гектор, значит, именно к нему нужно приглядеться получше.

Троя – это не одна крепость, как и Микены и остальные города тоже. Городские здания вольно раскинулись не только по главному холму, но и далеко вокруг и даже по равнине реки Скамандер. Агамемнон мысленно усмехнулся – вот такое расположение жилых построек, лавок, мастерских лучше всяких стен говорит о могуществе Приама. Не тесниться в крепости и вольно строиться вокруг могут только люди, совершенно уверенные, что никто не рискнет на них напасть. В Микенах тоже стали возводить дома по всему склону лишь когда поняли, что против Агамемнона не рискнут выступать. Здесь это делают давно, и потому раскинули куда шире. Да и Троя стоит не в пример лучше Микен, у Агамемнона город хоть на перекрестке дорог, но это дороги Пелопоннеса, а у Трои под боком Геллеспонт.

Они медленно подъехали к огромным воротам с высоченной башней. Вот когда Агамемнон испытал удовольствие – его Львиные ворота и стена не хуже! Хотя, нет, стены у Трои куда мощнее всего, что он видел. У Микен высоты добавляла сама скала, на которой стояла крепость, а здесь кладка из немыслимо тяжелых камней была столь плотно подогнана, что оставалось дивиться, как такое вообще возможно.

Всезнающий Одиссей уже рассказывал:

– Это Шеанские ворота, их еще Великими называют. А стены возводили Посейдон и Аполлон, потому так велико и так крепко.

Ехавший сзади Агамемнона Ксандер проворчал:

– Ага, боги… египетские мастера это делали. Привез Гектор таких, которые секреты египетских построек знают, вот и сделали…

Агамемнон резко обернулся:

– Откуда ты знаешь?

Ксандер перепугался:

– Я… я не знаю… я так подумал…

– Ладно, потом поговорим.

Вступили под своды огромной надвратной башни, где было гулко, прохладно и темно. Зато когда после этого полумрака выехали на улицу, ослепило все – и широкая дорога, и высоченные дома с огромными окнами по ее сторонам, но главное, отделка крыш, входов и окон. То ли Троя действительно столь богата, чтобы даже крыши были бронзовыми, то ли это ловкая подделка, но все вокруг блестело, отсвечивало, ослепляло.

Агамемнон обратил внимание на то, что входные ворота окованы бронзой, потому их называли еще и Золотыми, решил, что это медь, но теперь, бросив взор на крышу видневшегося огромного дворца на самом высоком месте города, значит, и округи, которая блестела на солнце явно не медным, а золотым блеском, понял, что о богатствах Приама даже не подозревал. Тогда же он понял и другое – или эти богатства перейдут к нему, или он сам отправится к Аиду. Лучше бы первое, а значит, он сделает все, чтобы так и было.

Царский дворец, окруженный высокими стенами двумя воротами, казался крепостью в крепости. Их встретил чиновник, быстро задал необходимые вопросы и показал на тщедушного человечка:

– Тетрол будет вашим сопровождающим.

Больше всего в этом Тетроле Агамемнону не понравились бегающие глазки, их взгляд невозможно поймать, но уже немного погодя царь Микен удовлетворенно кивнул: он успел заметить жадный взгляд троянца, брошенный на крупный перстень. Ничего, и в Трое найдутся свои предатели, и подле Гектора тоже…

Тетрол показал на красивые ворота слева:

– Там гинекей, туда нельзя!

Агамемнон хохотнул, направившись к запретным воротам:

– А я как раз туда и собирался!

И увидел-таки глазки Тетрола, в них метнулся ужас.

– Нет, нет, прошу вас!

– Да нужны нам троянские бабы, у нас свои во сто крат краше! – Заметив, как усмехнулся Тетрол, мол, где уж вам, Агамемнон снова рассмеялся: – Сестра моей супруги Елена – самая красивая женщина на Земле, разве в Трое это неизвестно?