Борис Тумасов - Василий Темный Страница 17

Ночь звонкая и тишина, только и слышно, как на кремлевских стенах время от времени раздадутся окрики дозорных:

– Моск-ва! Слу-шай!

И им откликнутся:

– Моск-ва!

Лежит вдовствующая великая княгиня на высоких пуховых перинах, но все ей не мило. С уходом из жизни мужа, великого князя Василия Дмитриевича, не завершил он начатое, Русь Московскую незавершенной оставил. Тверь в уделе, Рязань, да и в остальных княжествах неспокойно.

А ноне деверь, князь звенигородский и галичский Юрий Дмитриевич, пытается отнять стол великокняжеский у племянника своего, ее сына Василия.

С чем-то воротится Василий из Орды? Ужли отдаст хан ярлык на великое княжение московское Юрию?

Софья Витовтовна села, опустив ноги на медвежью полость, разбросанную по полу опочивальни. Посидев, прошлась к зарешеченному оконцу.

Темень. Небо в тучах, ни луны, ни звезд. Спит Китай-город, спит Белый и Земляной город. Спят слободы: кузнечная и гончарная, во мраке деревеньки подмосковные.

Постояла вдовствующая великая княгиня, сделалось зябко. Воротилась, легла на кровать.

И снова о девере, Юрии Дмитриевиче, подумала. Не доведи Бог ему на великое княжение усесться. Тогда он непременно сошлет ее с сыном в отдаленный городок.

И молится, чтоб Господь оглянулся на Василия и боярина Всеволжского, помог отстоять московское великое княжение…

Мысли, они как птица. Переносят ее в те дальние края, по которым ноне движется княжеский поезд. Он давно уже миновал земли княжества Рязанского. Проезжает степями, Диким полем.

Степь в эту пору осеннюю не та, что весной, в травах буйных, цветах веселых. Сегодня степь в прижухлых травах, редких цветах. По речкам и плесам сбиваются в стаи перелетные птицы. Ночами в небе курлычат журавли, и со свистом проносятся дикие утки.

Ночью Софья Витовтовна представляет: гридни ставят Василию шатер, а себе разжигают костер, подвешивают казан, варят кулеш, приправленный салом вепря.

Из рязанской окраины Василий присылал гонца с грамотой, но из Орды он не пошлет никаких известий. Теперь вдовствующая великая княгиня будет ждать возвращения Василия из Орды.

Она хмурится, и лицо ее каменеет. Никакой надежды у нее на помощь отца, великого князя Витовта, нет. Она знала, литовский князь жаден и коварен. Она уже думала, что он потребует от Москвы новых земель, а сейчас, когда отец теснит тверское княжество, Софья убеждена, великий князь литовский не выступит против Юрия.

Вдовствующая великая княгиня стонет, как от зубной боли. Не стон, крик из ее груди исходит:

– Господи, на помощь твою уповаю!

Глава 13

Пока от Москвы отъехали, серая муть неба захлябила холодным дождем. Деревья обнажались и лес открывался. Только сочнее обычного зеленели обмытые сосны и низко прогнулись отяжелевшие лапы елей. Дождь досыта напоил землю. Насквозь промокла солома на крышах изб, да потемнел тес на домах, на колокольнях нахохлилось воронье.

Невеселые думы нагоняла погода.

Всеволжский ворчал:

– Ранние и холодные дожди. И отчего так занепогодилось?

Но московский князь Василий молчал. Часто пересаживался с коня в колымагу.

Вечером, едва останавливались на ночлег, гридни разводили костер, обсушивались. Но уже на следующем переходе одежда становилась мокрой, тяжелой, особенно под броней. Не спасало и корзно.

Днем и ночью в пасмурном небе кричали птицы, видно, готовились к дальнему перелету.

Удивлялись гридни, как птицы добираются до теплых земель и где они, эти края без снегов и морозов?

Еще ехали по российской земле, как неожиданно дожди прекратились, резко потеплело, а днями в воздухе повисали серебряные паутины. В темной южной ночи запахло чабрецом и полынью. Застрекотали кузнечики. С хрустом пощипывали траву стреноженные кони.

Но вот наступил день, когда московцы въехали на земли Дикого поля, где уже не было лесов и перелесков, не встречались русские городки и деревеньки.

Страшная, непредсказуемая Дикая степь…

Сначала она накатывалась на Русь печенегами, затем половцами, а когда пришли с востока силой несметной татары, сжалась Русь, напружинилась. Лишь бы не погибла. Все приняла: и баскаков поганых, и к ханам на поклон пошла…

От Куликова поля силу почуяла, однако пока еще жила с оглядкой на хана…

Чем ближе к Сараю, главному городу Золотой Орды, подъезжали московский князь Василий с боярином Всеволжским, тем чаще встречались татарские стойбища, кибитки, юрты, высокие двухколесные арбы, многочисленные стада и табуны. Нередко вблизи юрт горели костры и кизячный дым вился над висевшими на треногах казанами. Сновали татарки в шароварах, ярких кафтанах с перехватом. Тут же бегала крикливая, голосистая детвора, поднимали неистовый лай лютые псы.

Конь князя Василия шел бок о бок с конем Всеволжского. Василию любопытно жилье татарское, в степи ни деревца, ни кустика.

Псы кидались коням под ноги. Гридни хлестали их плетками.

Конец ознакомительного фрагмента.