Виктория Холт - Исповедь королевы Страница 17

Он оставил меня в подавленном настроении. Мой муж не любил меня. Не любил меня и король. Единственная разница между ними заключалась в том, что один из них скрывал свои истинные чувства, а другой — нет.

Мне нужно было еще очень многому научиться.

Тетушки были очень добры ко мне. Они предлагали мне свою дружбу, поэтому, получив приглашение посетить в тот день мадам Аделаиду, я с радостью приняла его.

Когда я пришла в ее апартаменты, она тепло обняла меня, а потом, отстранив на расстояние вытянутой руки от себя, произнесла: «Супруга Берри!» — и разразилась хохотом. Потом тетушка Аделаида сказала:

— Я сейчас позову Викторию. Ее апартаменты примыкают к моим. А она пошлет за Софи, и мы устроим уютную вечеринку… все четверо, правда?

Я заметила в комнате какую-то молодую женщину, сидевшую за небольшим столиком, и улыбнулась ей. Перед ней лежала книга. Ее одежда показалась мне крайне безвкусной. Тем не менее я сразу же почувствовала к ней расположение. Увидев, что я заметила ее, она сразу же поднялась и сделала мне реверанс, слегка покраснев при этом.

— Это наше lectrice[20] Жанна Луиза Анриетта Жене, — сказала мадам Аделаида. — Она хорошая чтица, и мы довольны ею.

Я разрешила ей сесть и тут же поняла, что сделала ошибку, заговорив с ней и позволив ей сидеть в моем присутствии. Боже, я никогда не научусь соблюдать этот сложнейший этикет! Но в ту минуту Аделаида была достаточно дружественно расположена ко мне и посмотрела на это сквозь пальцы. Пришла Виктория.

— Ты послала за Софи? — спросила Аделаида.

— Да, перед тем как уйти, — ответила ее сестра.

Аделаида наклонила голову. Затем она надменно повернулась к молодой чтице и сказала, что разрешает ей уйти. Молодая женщина тихо, как мышка, выскользнула из комнаты. Она действительно напоминала мышь — такая же маленькая, серенькая и робкая.

Но больше у меня не было времени думать о ней, так как появилась Софи.

— Супруга Берри здесь, — сказала Аделаида. Софи заставила себя взглянуть на меня. Я улыбнулась, подошла и поцеловала ее. Мне было противно делать это, потому что она была невероятно безобразна! Софи не ответила на мой поцелуй и стояла, от вернувшись от меня.

Аделаида рассмеялась громким, резким смехом. Она сказала, что надеется на то, что им будет позволено сесть несмотря на присутствие дофины. При этих словах я рассмеялась. Тогда Аделаида тоже рассмеялась, а Виктория, взглянув на сестру, присоединилась к ней. Аделаида подтолкнула локтем Софи, и та тоже засмеялась. Это был ужасный смех! Вспомнив о том, что сказал мне Мерси о короле Франции, я почувствовала себя неловко.

— Итак, — сказала Аделаида, — ты — супруга Берри! Он странный мальчик, этот Берри.

Она кивнула головой и посмотрела на сестер, которые тоже кивнули, стараясь подражать выражению ее лица. Бедная Софи, как всегда, опоздала.

— Он непохож на других мальчиков, — медленно продолжала Аделаида, приблизив рот к моему уху.

Я испугалась. Все три сестры снова дружно закивали.

— У него хороший аппетит, — сказала Виктория.

Аделаида засмеялась:

— Она считает, что это очко в его пользу. Ты бы посмотрела, как она сама ест! У нее аппетит Бурбонов!

— Но я терпеть не могу корочку от пирожных! — вставила Виктория с заговорщицким видом.

— Единственное, о чем она мечтает, — это сидеть в своем кресле и есть.

— Я люблю удобства, — признала Виктория.

Софи смотрела на своих сестер и, казалось, пребывала в восхищении от этой блестящей беседы. Тетушки нравились мне. Я подумала, что они очень милы и простодушны. В тот день мне так хотелось найти друзей!

— Бедный Берри! Он никогда не смеется и не шутит, — сказала Аделаида.

— Не то что Артуа! — добавила Виктория.

— Ох уж этот мне мальчишка! — произнесла Аделаида снисходительным тоном. — У него уже есть любовница! Это в его-то возрасте! Представь себе! — прошептала она.

— Он еще очень молод, — согласилась я.

— Теперь о Берри… — Она взглянула на Викторию, и они засмеялись. Через некоторое время к ним присоединилась и Софи. — Девушки его никогда не интересовали.

— Однако же он любит поесть, — Виктория благожелательно вставила словечко в его защиту.

Аделаида нетерпеливо посмотрела на сестру, и Виктория забеспокоилась. Аделаида продолжала:

— Когда он, еще маленьким мальчиком, приходил ко мне, я, бывало, говорила ему: «Давай, Берри! Здесь ты можешь делать все, что захочешь. Говори! Кричи! Шуми! Мой бедный Берри, я даю тебе carte blanche»[21].

— И он в самом деле делал что хотел? — спросила я.

Аделаида покачала головой. Они стояли, как три умные обезьяны, и все одновременно качали головами.

— Он был непохож на других мальчиков, — продолжала Аделаида печально. Потом ее глаза блеснули озорным блеском. — И вот теперь он стал мужем. Ведь он ваш муж, мадам дофина?

Она пронзительно засмеялась, и другие сделали то же самое. Я с гордостью ответила:

— Да, он мой муж.

Виктория засмеялась, но ее заставил замолчать взгляд старшей сестры, которая решила переменить тему разговора.

— Что ты думаешь о незнакомке, которая пришла на ужин в замок де Ла-Мюэтт?

— О!.. Эта прекрасная женщина с голубыми глазами…

— И шепелявая.

— Я считаю ее очаровательной!

Виктория и Софи смотрели на Аделаиду в ожидании подсказки. Глаза Аделаиды сверкнули, и она приняла воинственный вид.

— Она ведет короля к гибели!

Я была поражена.

— Но как же это? Ведь я слышала, что ее обязанность — развлекать его.

Аделаида разразилась громким кудахтающим смехом. Я ожидала, что остальные присоединятся к ней, сначала Виктория, а потом и Софи.

— Она — putain[22]. Ты знаешь, что это значит?

— Не помню, чтобы когда-нибудь слышала это слово раньше.

— Она — его любовница. Теперь понятно?

Я кивнула. Она приблизилась ко мне вплотную. Ее глаза сверкали.

— Она работала в публичных домах, прежде чем появилась здесь. Говорят, она нравится ему потому, что знает множество новых приемов… Всему этому она научилась в публичных домах, где проделывала все это весьма искусно.

Я покраснела от смущения.

— Это не может быть…

— О, дорогая, ты еще так молода! Ты так наивна! Ты не знаешь этого двора. Тебе нужны друзья. Ты нуждаешься в том, чтобы кто-нибудь руководил тобой, помогал тебе.

Она схватила меня за руку и приблизила свое лицо к моему. Две другие тетушки тоже придвинулись ко мне, кивая. Мне захотелось убежать прочь, пойти к королю и спросить, правда ли все это. Я, как выяснилось, совсем не знала короля. Он оказался вовсе не таким, каким представлялся поначалу. Я поняла, что могу доверять только Мерси. Он единственный человек, в котором можно быть уверенной. Он сам сказал мне об этом.

Аделаида продолжала тихим, монотонным голосом:

— Король не должен был приглашать ее на тот ужин… И особенно — в такое время. Это было ужасным оскорблением… для тебя! Ведь тот ужин был первым в узком семейном кругу… И все-таки он позволил себе привести ее… Прежде он никогда этого не делал.

Теперь я поняла, почему Мерси и все остальные тогда так беспокоились. Они узнали, что эта женщина, его содержанка, тоже приглашена, что в некотором смысле можно было расценить как оскорбление в мой адрес. Все это глубоко уязвило меня, потому что как нельзя более ясно говорило о том, как мало король заботился обо мне. Я думала, что он любит меня, а он просто смеялся над моей наивностью и специально привел на ужин свою любовницу, чтобы оскорбить меня. Все это было тщательно продуманным спектаклем, за которым скрывалось что-то зловещее и пугающее.

— Тебе не нужно беспокоиться, — сказала Аделаида. — Мы — твои друзья.

Она взглянула на своих сестер, и все они дружно закивали.

— Приходи к нам, когда захочешь. У тебя будет собственный ключ от этих апартаментов. Вот он! Разве это не говорит о том, как мы любим тебя? Мы — твои друзья. Доверься нам! Мы научим тебя тому, что сделать, чтобы Берри стал хорошим мужем. Приходи к нам в любое время, и мы поможем тебе.

Аделаида сварила кофе. Она очень гордилась своим умением готовить его и не позволяла слугам вмешиваться.

— Этому меня научил король, — сказала она. — Когда мы были моложе, он всегда готовил кофе в своих апартаментах и приносил его сюда. Тогда я вызывала звонком Викторию, а она, прежде чем прийти, вызывала Софи. В свою очередь, Софи, прежде чем прийти, вызывала Луизу… Это было еще до того, как Луиза ушла в монастырь. Знаешь, она ушла туда, чтобы спасти не только свою собственную душу, но и душу короля. Она постоянно молится за него, потому что боится, что он может умереть и все его грехи останутся на его совести. Что будет, если он умрет в постели рядом с этой проституткой? Луизе приходилось проделывать долгий путь, и часто бывало так, что, когда она приезжала, король уже готовился к отъезду, так что ей хватало времени только на то, чтобы поцеловать его, прежде чем он уедет. Это были счастливые дни… Так продолжалось до тех пор, пока здесь не появилась эта женщина. Конечно, до нее еще была Помпадур. Король всегда становился жертвой женщин. Но было время… — Ее взгляд стал мечтательным. — Люди стареют. Знаешь, я была любимой дочерью. Он тогда называл меня Logue[23]. Это было ласковое прозвище. Он и до сих пор называет меня так, а Викторию — Coche[24].