Ирвинг Стоун - Первая леди, или Рейчел и Эндрю Джэксон Страница 17

— Я еду!

Она и Сэмюэл отыскали полковника Старка на пристани. Он курил видавшую виды старую трубку и, надвинув на голову шапку из шкуры енота, следил за погрузкой на лодку бочек с солью, тюков хлопка и бочонков с виски. Лодка представляла собой сооружение шириной шесть метров, длиной — тридцать метров, с широким днищем, на две трети закрытое крышей, тщательно пригнанные борта имели вырезы для окон. Старк оторвался на момент от своего занятия, выколотил пепел из трубки. Вода реки была мутной, но быстрое течение гнало по поверхности белые барашки. Рядом грузились две другие лодки как часть флотилии.

— Итак, мисс Рейчэл, вы знаете, что я сделаю для вас все, что могу. Но я просто не могу принять на себя ответственность.

— Почему нет, полковник Старк? Вы же берете с собой жену?

— Мы уже рисковали своими жизнями, переезжая на новые места. Но если что-то случится с вами…

— Полковник, мы принимаем на себя всю ответственность, — сказал Сэмюэл. — Рейчэл должна уехать.

— Скажу вам, что я сделаю, мисс Рейчэл. В этом городе есть молодой парень, настоящий охотник на индейцев. Я был с ним, когда мы в прошлом году снимали осаду поместья Робертсонов. Он чувствует индейцев за сотню миль при неблагоприятном ветре. Я имею в виду Эндрю Джэксона, понятно?

В голосе старого полковника не было ничего, кроме восхищения молодым Джэксоном.

— Но, полковник, это исключается! Я не могу просить мистера Джэксона совершить такую поездку.

— Почему?

— Ну, по сотне причин: он занимается юридической практикой, он должностное лицо в суде. Джон Овертон утверждает, что мистер Джэксон должен выступить по пятидесяти делам, которые будут рассматриваться в суде здесь, в Нашвилле, в течение ближайших нескольких месяцев.

— Он молодой, у него еще будет тысяча судебных дел.

— Нет, полковник, я просто не могу просить его. Так или иначе, я продам свое имущество и найму пару хороших милиционеров.

— Лучше спросите Эндрю Джэксона, мисс Рейчэл. Он может быть страшно оскорблен, если вы не дадите ему шанса.

Через два дня после того, как она осведомилась о возможности нанять двух стрелков для поездки под началом полковника Старка, Рейчэл вернулась в порт. Она была удивлена радушной улыбкой, с какой ее встретил Старк.

— Все улажено, мисс Рейчэл, вы можете ехать, и моя жена рада быть вместе с вами.

— Значит, вы изменили ваше мнение?..

— Я слишком стар, чтобы менять свое мнение, мисс Рейчэл. Когда вы ушли, я просто пошел в здание суда и высказал предложение Эндрю Джэксону.

— Вы не сделали этого!

— Конечно, сделал. Сказал ему, что не возьму вас, если он не поедет с нами. Он был здорово расстроен. Сказал, что ему нужно два дня, чтобы обдумать это. Час тому назад он сказал мне, что едет, и спрашивал, когда мы отчалим.

Она задавала себе вопрос: наступит ли время, когда она почувствует единое, общее представление по поводу того, что происходит с ней? Она была рада, что Эндрю Джэксон поедет с ними, она была тронута таким свидетельством их дружбы, но какие обязательства по отношению друг к другу они тем самым принимают? И что скажут в Нашвилле?

Вернувшись домой во второй половине дня, она пошла сразу же в хижину, где размещалась юридическая контора. Джон Овертон был один, занятый изучением пачки документов. День был сумрачный, скучный, серый, и он зажег не только свечи на своем рабочем столе, но и лампу, висевшую на стене.

— Джон, ты знаешь, что сделал Эндрю Джэксон?

— Да, он передал мне все дела, а сам уезжает с полковником Старком в Натчез.

— Я пришла сказать тебе, что я не могу согласиться с этим, но по твоему тону чувствую, что ты одобряешь его.

— Да, я должен сказать, что одобряю. Два дня и две ночи Эндрю расхаживал по этой хижине, уткнув свой длинный подбородок в костлявую грудь. Я наконец спросил его: «Какой червь тебя гложет?» Он сказал мне, что он самый несчастный человек, что считает тебя самой прекрасной женщиной, какую когда-либо встречал, и что в последние два года он невольно был причиной твоих бед. Он считает, что должен вывезти тебя в полной безопасности из Нашвилла, устроить тебя у друзей в Натчезе, а затем сделать все возможное, что может и должен.

Она крикнула возмущенным тоном:

— Будь добр, скажи своему партнеру-юристу, что у него нет передо мной каких-либо дальнейших обязательств! Я нанимаю пару милиционеров. К тому же семья не одобрит его поездку.

— Думаю, что одобрит.

— Что придает тебе такую уверенность, Джон?

— То, я думаю, что твоя мать, Сэмюэл и Джейн отныне убеждены, что ты и Эндрю принадлежите друг другу.

Она опустилась на бревенчатую скамью для клиентов и подумала о том времени, когда пять месяцев назад Льюис Робардс обвинил ее в том, что она любит Эндрю Джэксона. Тогда это было неправдой. Но теперь, когда она порвала свои отношения с Льюисом… да, теперь это было правдой. Она любит Эндрю Джэксона. Она понимала это уже некоторое время, но не было случая взглянуть правде в глаза. Любит ли он ее? Они никогда не говорили о любви и своих личных отношениях, в ее странном положении этот вопрос был нежелательным для обсуждения. Но теперь по меньшей мере не было более необходимости скрывать его от себя: она любит Эндрю Джэксона всем сердцем.

Она посмотрела на Джона, удивляясь, как много она может сказать ему. Если Эндрю не разделяет ее любви, тогда она не должна ставить его в трудное положение выражением этой любви. Джон стоял спиной к ней, словно желая предоставить ей возможность подумать наедине. Теперь он повернулся, чувствуя, что она готова продолжить разговор.

— Не бойся, моя дорогая Рейчэл, — мягко сказал он, — не сомневайся. Эндрю также любит тебя. Он сказал мне об этом.

Между ними возникла долгая, но ласковая пауза, столь отличная от враждебных и насыщенных ненавистью пауз, которые она познала за последние несколько лет. Она почувствовала себя опустошенной и ослабевшей перед открывшимся ей. Бессознательно она откинула свой длинный темный плащ, волочившийся по полу, и пробежала пальцами по темно-красной вельветовой юбке. Волосы на голове словно стянулись, сдерживая ее мысли. Она развязала темно-красные ленты, скреплявшие густые темные кудри, почувствовала тут же облегчение и обрела способность говорить.

— В таком случае, Джон, тем больше оснований для того, чтобы он не сопровождал меня в этой поездке.

— Я бы сказал: тем больше оснований, чтобы он сопровождал. Каждый мужчина имеет право защищать любимую женщину.

— Ты не расскажешь ему, о чем мы говорили здесь?

— Нет, Рейчэл, я не стал бы говорить тебе о его чувствах, если бы не счел это нужным для твоего будущего благополучия. Это секрет, который вы будете долго хранить друг от друга. В таком случае вы сможете совершить длительное путешествие вместе, как друзья, не компрометирующие доброе имя и положение друг друга. Не в вашем характере позволить Льюису Робардсу выглядеть так, словно он прав в своих обвинениях!

Утро 20 января 1791 года было холодным, а небо затянуло свинцовыми тучами. Сэмюэл повез ее к пристани с двумя тяжелыми дорожными мешками, притороченными к седлу вьючной лошади. В одном была шерстяная одежда для путешествия по реке, в другом — ее легкие летние платья и белье. Она подобрала юбку, идя по грязному берегу, а затем спустилась по дощатым сходням на угловатое судно, сколоченное из сырого леса, срубленного невдалеке и связанного деревянными клиньями. Некоторое время она стояла, не решаясь войти, затем Эндрю, низко сгибаясь, вышел из кабины. Впервые после их поездки домой из Харродсбурга прошлым летом она видела его в тяжелой куртке из оленьей кожи и таких же штанах. Он мимолетно приветствовал ее ласковой улыбкой, заверив Сэмюэля, что проследит за ней, а затем, когда она поцеловала брата на прощание, он поднял ее мешки и провел на нос судна.

Рейчэл перешагнула через порог и оказалась в передней части кабины, где миссис Старк в огромном кожаном фартуке, надетом поверх хлопчатобумажного платья, командовала парой слуг, готовивших полуденный обед. Она повернулась к Рейчэл и широко раскрыла руки, приветствуя ее. Миссис Старк была крупной женщиной с бесформенной талией. Шумная и энергичная, она двигалась с удивительной быстротой в паре растоптанных мокасин. Самой большой ее потребностью, как убедилась в последующие недели Рейчэл, было желание поговорить.

— Ну вот; приветствую тебя, Рейчэл. Полковник таскал меня вверх и вниз по рекам и тропам так часто в нашей жизни, что, где бы я ни приземлилась, даже на плоскодонке, я развешиваю свои горшки и сковородки и делаю вид, будто я дома.

Она взяла Рейчэл за руку, провела ее через среднее помещение плоскодонки, в котором размещались тюки хлопка, бочки с солью и солониной оленя, бизона, свинины, которые нужно было прикрыть от непогоды, в третью часть кабины, где размещались спальни. Там находилось две койки, прикрепленные ремнями к бревенчатой стене. Плотный занавес из шкуры бизона был прибит к стропилу, он закрывал вход в спальное отделение.