Михаил Крюков - Последний Совершенный Лангедока Страница 18

– Прости, отец мой, но мне важно понять, почему я должен скрывать истинную цель своей миссии.

Никита смутился.

– Ну… Видишь ли, может случиться так, что если наши братья в земле франков узнают, что великая реликвия оказалась у них, греховное в их душах возобладает, и они захотят оставить её у себя…

– Что ж, я понял…

– Вот ещё что. Не беспокойся о своём доме и своём имуществе. Братья постараются сохранить всё в целости и сохранности, а за грядками лекарственных трав буду ухаживать я сам, – улыбнулся епископ. – И последнее. В твоём путешествии у тебя появятся спутники, ты выберешь их сам. Слушайся зова своего сердца, оно не обманет. А один из них станет твоим «socius» или «socia»[28]  на всю жизнь, он разделит с тобой все труды и лишения. Я предсказываю это. Так должно быть и так будет. Хочешь ли ты спросить что-нибудь ещё у меня?

– Нет, отец мой.

– Тогда иди, Михаил проводит тебя. И не затягивай с отъездом. Да хранит тебя Господь!

Я встал и вышел вслед за диаконом, не оглядываясь.

Глава 5

…и видение истаяло.

Я сидел, боясь шелохнуться. Мне казалось, что Павел из Константинополя ещё здесь.

– Ну, что скажете, молодые люди?

– Потрясающе… – выдохнула Ольга.

– Да, надо признать, встречи с прошлым оставляют сильное впечатление, к ним нужно иметь привычку. Но, может быть, вы хотите спросить что-нибудь?

– Скажите, Георгий Васильевич, а вообще, кто такие манихеи? – неизвестно почему вырвалось у меня.

– Кто-о? – дьявол так удивился, что положил в пепельницу сигару.

– Ну, знаете, как в Библии: всякие там ессеи, саддукеи, фарисеи, манихеи… О манихеях упоминал епископ Никита, если вы помните, да и вчера о них говорил один наш знакомый…

Георгий Васильевич рассмеялся:

– Да-а, молодой человек, ну и путаница у вас… Хотя, с другой стороны, всё верно… Зачем вам лишнее знание? Все эти люди умерли давно, очень давно, в безвозвратное прошлое ушло всё, чем они жили, о чём спорили, за что убивали и умирали сами… К чему беспокоить их тени? Впрочем, Мани я помню…

– Кого?

– Мани. Манихеи – это ведь последователи пророка Мани. Он жил… Позвольте, когда же это было? – Дьявол задумался, что-то посчитал на пальцах и сообщил:

– В III веке по Рождеству Христову, иначе говоря, нашей эры. Вы уж простите старика – я всё время путаюсь в ваших системах летосчисления, да и время вы меняете что-то уж очень часто, а это зря. Время, между прочим, гораздо более тонкая материя, чем у вас тут считают. С ним нельзя вот так: раз-два – и на час вперёд, два часа назад! Впрочем, это я отвлёкся.

III век на Ближнем Востоке был временем войн и смут. Царство парфян к тому времени уже распалось, а царь Персиды[29] Арташир и его сын, наследный принц Шапур, сумели захватить Восточный Иран и Северную Месопотамию. И вот там они столкнулись уже с другой силой – римскими легионами. Когда римляне узнали, что их пограничные крепости осаждены персами, они разгневались, но до войны дело дошло только через пару лет. Удивляться тут нечему: в Риме наступила эпоха солдатских императоров. Один узурпатор сменял другого, причём часто это были какие-то малоизвестные военачальники варварского происхождения. Окутаться в пурпурную тогу в те времена было так же просто, как потерять её, причём обычно вместе с головой. Императорам было просто-напросто не до охраны границ.

В конце концов, под Эдессой Шапур разгромил императора Валериана. Это было одно из самых позорных поражений Рима – армия сдалась, в плену оказались находившиеся при ней префекты, сенаторы и все, говоря вашим языком, офицеры. Потом Шапур захватил часть Сирии, Киликию, Каппадокию и другие земли.

Римляне были довольно равнодушны к богам аборигенов и не запрещали поклоняться им, лишь бы не мешали. А вот персы – другое дело. Их религией был зороастризм. Везде, куда приходили персы, они строили храмы огня. Среди соратников Шапура был некий Картир – человек умный, властолюбивый, беспощадный и невероятно тщеславный. Зороастрийцем нельзя было стать, им можно было только родиться, поэтому зороастрийские маги вынуждены были допускать существование других верований, ведь на землях персов проживало множество народов, поклонявшихся разным богам – христиане, иудеи, буддисты… Допускали – до определённого момента.

Мани был рождён в Ктесифоне, столице Парфянского царства на берегах Тигра. Давно исчезла Парфия, обратился в руины Ктесифон, но ведь люди предпочитают строить новые города на старых, обжитых местах. Жители современного Багдада, наверное, и не подозревают, что он построен на руинах столицы древнего царства. Впрочем, – меланхолично добавил Георгий Васильевич, – все старые города стоят на костях…

Его мать носила еврейское имя Мариам, то есть Мария, но происходила из знатной армянской семьи, отец же был арамеем из Экбатаны. При рождении мальчик получил имя Шуриаш, но, повзрослев, взял себе другое имя – Мани, что по-арамейски значит «светлый» или «сияющий».

Отец Мани посвятил свою жизнь религиозным исканиям. Тогда многим казалось, что сокрытая истина лежит где-то рядом. Ещё один обряд, ещё одна потаённая практика, и вечная загадка будет разрешена, люди станут равными богам и откроют тайну жизни и смерти. Правда, никто из них не думал о том, как распорядиться мощью богов. Возможно, поэтому потаённое знание и не открылось им.

Летели века, тайна оставалась тайной, и люди всё меньше верили в то, что разгадка существует. Ещё до рождения Мани его отец оставил семью и ушёл в общину первоначальных христиан, а когда мальчику сровнялось четыре года, забрал его к себе. Там, среди суровых верующих, почти фанатиков, и прошло его детство.

Христу, когда он начал учить, было 33 года, Мани же объявил себя мессией земли Вавилонской, который пришёл, как приходили до него Будда в Индии, Зороастр в Персии, и Иисус на землях Запада в 26 лет во время коронации Шапура.

Мани начал проповедовать и написал книгу Шапуракан, в которой изложил своё учение. Царю книга так понравилась, что он объявил о своём покровительстве Мани и разрешил проповедовать на всех подвластных ему землях. Так было до самой смерти Шапура, а правил он тридцать лет. А вот потом дела пошли плохо. Зороастрийские маги во главе с Картиром ненавидели Мани и его учение. После Шапура на трон взошёл его старший сын Ормизд, но через год и он умер, а власть перешла ко второму сыну, Бахраму. К несчастью для Мани, Бахрам находился под влиянием магов, и по их наущению пророк был вызван в царский дворец на диспут, а на самом деле – на допрос. И вот там… Впрочем, довольно разговоров. Как говаривал я в переводе Бориса Леонидовича Пастернака,

Теория, мой друг, суха,Но зеленеет жизни древо.[30]

…и мы очутились на улице древнего города.

На нас обрушилась душная, гнилая, пыльная жара и вонь. Смердело отовсюду: стоялой водой из канавы, не то сточной, не то оросительной, прогорклым жиром, на котором готовили еду, экскрементами и падалью. Ольга закашлялась и прикрыла рот платком, на глазах у неё выступили слёзы. Георгий Васильевич обернулся, слегка нахмурился и внезапно жара исчезла. У меня возникло странное чувство раздвоенности: казалось, одной частью разума я всё ещё на тихой и уютной подмосковной даче, а второй – в непредставимом прошлом, давно сгинувшем под тяжестью тысячелетий.

– Так будет лучше, – негромко сказал дьявол. – Простите, я как-то упустил из памяти местные ароматы.

– Где мы?

– Это Гондешапур, столица Сасанидов, а в ваше время – провинция Хузестан в Иране. Но искать Гондешапур там бесполезно. Более тысячи лет назад жители покинули город, и теперь от него не осталось и следа. Смотрите, а вот и Мани.

Невдалеке в тени чахлой пальмы сидели двое. Одному было на вид лет сорок, на загорелом лице блестели любопытные чёрные глаза, он был в когда-то добротной и, должно быть, нарядной, а теперь пыльной и потрёпанной одежде. Второй, почти старик, сидел, привалившись к стволу пальмы. Он был в широких штанах, неряшливо окрашенных в жёлто-зелёный цвет, рубашке с длинными рукавами такого же цвета и в небесно-голубом плаще. Рядом лежал длинный посох из чёрного дерева.

– Кто из них Мани? – прошептала Ольга.

– Говорите обычным голосом. Нас не увидят и не услышат, если мы сами не захотим показаться местным жителям. А вы как думаете, кто?

– Тот, что постарше?

– Верно. Молодой – это один из учеников Мани по имени Баат, правда, он из рода армянских князей.

– Неужели вот этот старик в клоунских штанах и есть Мани?!

– Ну, почему же клоунских? Так здесь одевались жрецы Митры. Давайте подойдём поближе и послушаем.