Сокровище тамплиеров - Джек Уайт Страница 18

Стоя прямо и глядя на далёкий горизонт, он вдруг краешком глаза уловил мимолётное движение справа. Синклер развернулся в ту сторону, но увидел лишь голый гладкий песок да некрутую дюну, тянувшуюся оттуда, откуда он пришёл. Алек долго, прищурившись, всматривался в её склон, разглядывая каждый дюйм. Он уже собирался бросить это дело, когда наверху снова что-то шевельнулось... И снова он лишь мимолётно уловил быстрое движение.

Пальцы храмовника сжались на древке копья. Он решительно зашагал вверх, чувствуя, как подъём отнимает остатки сил. Но он был исполнен решимости выяснить, что же там шевелится. Ясно было, что это какое-то небольшое животное, возможно, съедобное, — значит, стоит попытаться его найти.

Несколько минут спустя он снова заметил движение, но на сей раз сумел точно засечь направление. Присмотревшись как следует, Синклер понял, в чём дело и в чём его ошибка. Он просто не сразу разобрался, где кончается подъём. То, что он заметил, оказалось ухом коня, который стоял сразу за вершиной дюны по другую её сторону. Когда конь опускал голову, ухо исчезало из виду, а когда поднимал, появлялось снова. Теперь рыцарь увидел всю голову животного целиком — она была необычной бледно-золотистой масти и почти сливалась с песком.

Конь вновь опустил голову, и Синклер замер, подобравшись, подняв копьё. Если в таком безжизненном месте появляется конь, скорее всего, где-то рядом должен находиться и всадник.

Выждав несколько мгновений и решив, что ему всё же не угрожает опасность, Синклер медленно, дюйм за дюймом, двинулся вперёд и наконец заглянул за гребень песчаного бархана.

При виде человека скакун шарахнулся, но Синклер не обратил на это внимания. Он не сводил глаз с песчаной площадки, прикрытой от наносов вершиной бархана, и с маленького треугольника зелёно-белой ткани, видневшегося на самом её краю.

Осторожно поднявшись на вершину, рыцарь обвёл взглядом всё вокруг в поисках следов и обнаружил только отпечатки конских копыт. Поэтому он решился перебраться через гребень, а после, откидываясь назад и опираясь на копейное древко, спустился по противоположному, куда более крутому склону.

Спуск с висящей на перевязи рукой оказался болезненным, и когда Алек добрался наконец до ровной песчаной площадки, ему пришлось постоять, стиснув зубы, и подождать, пока слегка не утихнет боль. Потом он огляделся, подошёл к матерчатому треугольнику, наклонился и потянул за уголок. Ткань сдвинулась лишь слегка, потому что была густо засыпана песком, но этого оказалось довольно, чтобы подтвердить подозрения Синклера. Он часто видел, как кочевники пустыни делают временные укрытия от солнца и ветра из больших полотнищ, присыпая края песком, а один край подпирая двумя палками. Получалось нечто вроде маленькой примитивной одноместной палатки. Скорее всего, тот, кто соорудил это укрытие, лежал в нём мёртвым, но это не беспокоило тамплиера. Человек в палатке был неверным, возможно, даже сарацином, а Синклера сейчас заботило только собственное благополучие. Если при погибшем имеются еда и вода, мертвецу они всё равно не понадобятся.

Предстояло разгрести засыпавший палатку песок, да побыстрее. Первым делом Синклер прикинул, какого размера может быть укрытие, и провёл ребром ладони линии там, где приблизительно находились присыпанные песком края полотнища. Потом опустился на колени и здоровой рукой вырыл в песке ямки для своих коленей. После этого слева соорудил песчаную пирамидку, на которую положил сломанную левую руку: теперь плечо не оттягивала тяжесть и двигаться стало немного легче. Синклер наклонился и правой ладонью, как совком, принялся упорно сгребать песок с края палатки, не пытаясь приподнять ткань.

Когда задача была наполовину выполнена, он ощупал труп под тканью. Похоже, мертвец лежал на левом боку, вытянув ноги; его правая ступня застыла в таком положении, словно перед смертью он пытался кого-то пнуть. Кроме тела в палатке нащупывалось ещё что-то, и чем больше нелёгкая работа усиливала жажду, тем жарче Синклер молился о том, чтобы там оказались сосуды с водой.

Наконец зелёно-белая в полоску ткань была почти полностью очищена от песка, теперь под ней ясно просматривался труп кочевника. Синклер выпрямил спину, перевёл дух, взялся рукой за угол полотнища, сосчитал до трёх и, затаив дыхание, на тот случай, если труп окажется разложившимся, рывком сдёрнул покров. Но запахом тления не повеяло, вверх не взвились тучи мух, копошащихся червей не было и в помине, и тамплиер облегчённо вздохнул.

Человек, лежавший лицом вниз под покровом, умер недавно, а его богатое одеяние, снаряжение и оружие говорили о том, что это не простой кочевник, застигнутый врасплох и погубленный песчаной бурей. На песке рядом с покойником лежал сложенный рулон белой хлопчатобумажной ткани. Синклер понял, что это куфия — большой квадратный шарф, которым арабские кочевники прикрывали голову от солнца пустыни. Неподалёку валялся искусной работы конический сарацинский шлем с лёгким, замысловато выкованным наличьем и прикреплённой к ободу тонкой кольчужной сеткой до плеч, а ещё длинный изогнутый симитар; судя по отполированной временем костяной рукояти и истёртым ножнам, его пускали в ход много лет. Кем бы ни был при жизни этот человек, умер он от потери крови. Смешанная с песком запёкшаяся кровь покрывала коркой всю нижнюю часть тела, а под ногой, застывшей так, будто раненый пытался кого-то пнуть, лежал шест, который раньше поддерживал палатку. Синклер понял, что тут произошло. Видимо, бившийся в агонии раненый сарацин ударом ноги опрокинул опору, и укрытие рухнуло, став его могилой.

Тронутый этой одинокой трагедией, Синклер поймал себя на том, что ищет слова, которые можно было бы произнести над телом. Лишь потом он сообразил, что любая произнесённая им молитва попадёт втуне. Перед ним лежал труп мусульманского воина, неверного, который сам бы не пожелал, чтобы после кончины кто-то вверил его дух попечению Бога его врагов-христиан. И всё-таки рыцарь склонил голову над недвижным телом и вполголоса пробормотал:

— Кем бы ты ни был, покойся с миром. Думаю, даже твой Аллах не стал бы возражать против такого напутствия.

С этими словами Синклер принялся осматривать находившиеся под полотнищем предметы. Прежде всего ему в глаза бросился бурдюк с водой, полный и тяжёлый. Рядом с бурдюком лежало прекрасно сработанное кожаное седло — похоже, сарацин использовал его как подушку. Седло было покрыто запёкшейся кровью, особенно густо — с левой стороны; это наводило на мысль о том, что всадника ранили