Василий Седугин - Святополк Окаянный. Проклятый князь Страница 19

Святослав скакал на коне перед строем дружинников, потрясал мечом, призывая к стойкости и храбрости. В нем бродил многодневный хмель, притупляя чувство опасности и страха. Противник виделся ему только серой, одноликой массой – и не более. Вот он развернулся, прокричал:

– Приготовиться к бою!

Тотчас воины первой линии опустились на одно колено и уткнули тупые концы пик в землю, а острые установили на уровне лошадиных шей и грудей; второй ряд поднял пики на тот же уровень; последующие ряды положили пики на плечи впередистоящих. Таким образом перед строем русов образовался частокол из заостренных наконечников пик. На него со всего маху и напоролась конница противника. Получилось кровавое месиво. Вмиг тишина вспоролась лязгом и грохотом железа, криками людей, ржанием коней. Люди с остервенением кидались друг на друга, пешие воины с засапожными ножами ныряли в гущу схватки, вспарывали животы коням, приканчивали упавших рыцарей; на место упавших становились новые бойцы. Жестокая резня шла по всей линии сражения.

Святополк сражался в гуще битвы. Охранники защищали его от нападений сбоку, он видел вражеских воинов только спереди, отражал удары, сам делал стремительные выпады, разил умелыми приемами, которым обучался с малых лет под руководством опытных наставников. Шлем на нем был сбит, развевались волосы, падали на лицо, глаза, но он этого не замечал. Не думал он и об опасности и смерти, в нем горел азарт дорвавшегося до кровавой схватки бойца.

Первый натиск врага был отбит. Он стал отступать, огрызаясь на наскоки некоторых чересчур разгоряченных русов. Постепенно на поле боя установилась тишина, обе стороны готовились к новой резне.

И когда вот-вот должна была разразиться следующая схватка, на вражеские войска с двух сторон ударил король Болеслав. В войске императора началась паника – самое страшное на любой войне. На разбегающихся в разные стороны неприятельских воинов обрушились поляки и русы, началось беспощадное истребление…

Сразу после окончания сражения начался пир победителей. Король, поднимая свой бокал, сказал собравшимся вокруг него военачальникам:

– Мы хорошо наказали императора за его самонадеянность. Он хотел устроить нам ловушку, а сам попал в нее. Он рассчитывал окружить нас, а мы сами взяли его в клещи. Но разбита только часть сил неприятеля. Основные войска стоят в дневном переходе отсюда. Так что сегодня – торжество, а завтра – поход. Пусть он будет таким же успешным, как сегодняшний!

Наутро с восходом солнца войско снялось с места и быстро двинулось на сближение с противником. Настроение в войсках было приподнятое, не надо было никого подгонять. И когда во второй половине дня увидели лагерь германского императора, то с ходу бросились в бой. Это было опасно, так как в начале битвы превосходство было на стороне врага, но воины бились с таким воодушевлением, что сумели удержать занятые позиции, а с подходом все новых и новых полков перешли в наступление. Превосходство в силах стало подавляющим, и противник не выдержал, стал отступать. Победа была полная. Только темнота избавила германцев от полного уничтожения.

Краков с восторгом встречал победителей. На пиру в королевском дворце было произнесено много хвалебных слов. Король, обращаясь к Святополку, сказал:

– Если бы не упорство русов во главе со своим князем, которые выдержали натиск противника в первом бою, нам бы не видать победы!

В Туров войско вернулось с большой добычей. Население выбежало далеко за крепостные стены. Крики радости, цветы, слезы от потери близких – все слилось в одно всеобщее действо, называемое встречей победителей. Святополк ехал на коне в княжеском облачении, величественный и гордый, и ему больше всех досталось славы и почета. У княжеского дворца встретила его Марина, обняла и повела в гридницу, где князя и его дружинников ждали накрытые столы…

В разгар торжества прискакал гонец. Он привез приглашение от великого князя Святополку и его супруге прибыть в Киев.

– Не иначе как слава о победе туровского князя дошла до Владимира, и он хочет поздравить своего сына лично, – говорили бояре по этому поводу.

– Думаю, наступил подходящий момент для того, чтобы помириться тебе с отцом, – убеждала Святополка Марина. – Я тоже наконец-то увижу своего свекра и постараюсь быть для него послушной снохой.

Святополку и самому хотелось наладить отношения с отцом, и, когда отшумели победные застолья, он вместе с Мариной выехал в столицу. По приезду их схватили слуги великого князя и бросили в одиночные темницы. Тюрем тогда на Руси не было, но существовали темницы, называемые порубами. Это были подвалы, срубленные из толстых бревен, сверху они были закрыты накатом, в нем был проделан узкий лаз с дверцей, через него подавали еду и питье, а потом наглухо закрывали. Вот в таких порубах и оказались в 1013 году Святополк и Марина по воле великого князя Владимира.

X

Первые месяцы пребывания в Новгороде у Ярослава ушли на то, чтобы разобраться в особенностях управления княжеством. В отличие от Киева и других южных городов здесь сохранилось сильное влияние народного собрания – вече; без него князь не мог решить ни одного важного вопроса.

Иной был состав боярства. Если на Руси в него входили только крупные землевладельцы, то здесь они почти никаким влиянием не пользовались по той причине, что земли на Новгородчине были скудными, селения редкими, а преобладали леса и болота. Настоящее богатство давала не земля, а торговля, ремесла и промыслы.

В Новгороде было множество ремесленников и крупных мастерских, которые богатели год от года. Они опирались на мощную промысловую базу северных и восточных земель. Новгородские промысловые люди осваивали побережья Ладожского и Онежского озер, пробивались в Заволочье и Пермский край, обладавшие запасами высокоценных мехов. Предприимчивые люди в короткий срок сколачивали несметные богатства.

Новгородское купечество было самым богатым и влиятельным на Руси. Оно вело торговлю со многими зарубежными странами. В Новгороде стояло два иноземных подворья – немецкое и готское (голландское). Сюда прибывали из разных стран иноземные купцы со своими товарами. Вывозили они из Руси пушнину, моржовые клыки, а также продукцию более южных районов страны: воск, мед, сало, лен, пеньку, смолы. На острове Готланд новгородские купцы имели свой гостиный двор со складами. Оживленная торговля велась ими с Ганзейским союзом. Свои подворья и гостиные дворы имели они и в Киеве.

В силу сложившегося положения в Новгороде боярство состояло в основном из купцов, хозяев крупных мастерских и промысловиков; землевладельцы составляли лишь малую долю. Достаточно было накопить большое состояние, как человек получал звание боярина.

Сразу по приезду Ярослав дал большой званый ужин, на который пришли все знатные и богатые люди Новгорода, а потом каждый из них стал приглашать его к себе. Эти пиры – с промежутками в неделю или месяц – продолжались с полгода. Ярослав узнал всех влиятельных особ в городе, а они познакомились с ним. С кем-то возникли теплые отношения, кто-то напросился на дружбу, а некоторым достаточно было и знакомства. Постепенно выделились трое самых богатых купцов – Азар, Влесослав и Влас, – с которыми Ярослав сошелся особенно близко.

Как-то гуляли у Азара. Хозяин, крепкий в кости, с небольшим брюшком, держался почтительно, но с большим высокомерием. Возле него небольшая кругленькая купчиха Услада, наоборот, источала простоту и сердечность.

– Кушай, князюшка, кушай на здоровье, – говорила она, умильно глядя ему в глаза. – Мы так рады встретить такого высокого гостя, так счастливы!

– Не стесняйся, князь, – гудел с высоты своего роста купец. – Мы народ хлебосольный, без гостей жить не можем, все готовы отдать…

Чарка шла за чаркой, хозяйка удалилась, остались они вчетвером. Влесослав, невысокий, широкоплечий, с длинными сильными руками, совсем захмелел, пустился в пляс. Влас, толстый, как бочонок, полез к Ярославу целоваться:

– Князь, ты стал за эти полгода нам, как родной…

Азар его отталкивал, беззлобно журил:

– Экий ты липучий. Дай человеку отдохнуть, видишь, ему не до тебя…

– Я что, я не против… Только не люблю поцелуев с мужчинами, – бормотал изрядно захмелевший Ярослав.

Влесослав перестал плясать, плюхнулся рядом с ним на скамейку, налил по чарке медовухи, поднял свою, стал говорить:

– Выпьем за князя! Мне за него и умереть не страшно. Очень ты нам полюбился за это время, Ярослав. Настоящий новгородский князь, будто у нас и родился. Ты – наша гордость, Ярослав! Тобой только и держимся! Давай выпьем, хорошо что у нас есть что пить!

– Вот-вот, – поддержал его Азар. – А то ведь скоро надо в Киев обозы с данью отсылать, что называется, последнюю рубашку с себя снимать придется. Вот какие дела!

– Какая рубашка? Почему я должен снимать с себя последнюю рубашку? – не понял Ярослав.