Еремей Парнов - Заговор против маршалов. Книга 2 Страница 19

Вполне понятно, что за десять лет тайного и взаимо­выгодного сотрудничества рейхсвера и РККА был на­работан изрядный массив документации. Судя по про­веденному СД выборочному опросу прежних сотрудни­ков, там есть все, что необходимо для осуществления плана под кодовым названием «Красная папка»: пись­ма, банковские счета, чеки, стенограммы бесед и пере­говоров (на немецком и русском языках, в соответ­ствии с международным протоколом). Оставался «пус­тяк» — получить доступ к архивам.

Гейдрих заранее решил сделать ставку на подлинни­ки. Чем больше аутентичных текстов, тем проще зама­скировать дезу. Банальная истина, не более. Все, что может быть сличено с имеющимися в Москве экземп­лярами, должно выдержать самую придирчивую про­верку. Поэтому никаких разночтений. Фальсификация тут совершенно неуместна. Только резолюции и от­дельные ремарки на полях. Тщательно продуманные, но абсолютно тривиальные по форме. На них придется основная нагрузка. Поэтому как можно меньше подде­лок. Одна, ну в крайнем случае две бумаги. Лучше всего личные письма. Это полностью объяснит отсут­ствие копий, что, в свою очередь, станет добавочной уликой. Придется крепко повозиться, но другого выхо­да нет. Чего бы ни желали в Москве и кто бы ни же­лал, исходить следует только из собственных принци­пов. Все должно отвечать высшему классу чистоты. С помощью скрупулезно выверенной дозировки необхо­димо добиться эффекта красноречивого умолчания. Картина должна складываться из общей совокупности, и конечно же не целиком, а в основных контурах, пунктирно. Отсюда следует единственно возможный вывод: сосредоточиться на Тухачевском. Во-первых, центральная фигура формально: первый заместитель военного министра, Маршал СССР; во-вторых, цент­ральная фигура фактически: крупнейший военачаль­ник, стратег, инициатор модернизации в армии; в-треть- их, наиболее удобен с оперативной точки зрения: как начальник Генштаба и руководитель отдела вооруже­ний особенно активно контактировал с рейхсвером, чаще, чем кто бы то ни было, командировался в Гер­манию, оставил самый обширный и, следовательно, пер­спективный след.

Гейдрих не стал торопить события. Иначе бы при­шлось прибегнуть к посредничеству Гесса или Гиммле­ра. Заискивать же перед адъютантами он считал ниже своего достоинства, хотя подобными ходами не прене­брегал даже Геринг. Обстоятельства навязывали кор­ректно-деловой стиль. От Гейдриха почти ничего не за­висело.

На Отто Гюнше, штурмбанфюрера с внешностью плакатного арийца, имелся ничтожный, по существу за­чаточный, материал, а капитан Фриц Видеман, адъю­тант от рейхсвера, оставался стерильно чистеньким — не подступишься. Лучше всего складывались отноше­ния с личным адъютантом Рихардом Шульце, штан­дартенфюрером СС, однако и здесь было рискованно переступить положенные рамки. Чем выше уровень, тем опаснее. Боги играют молниями.

Англичане правы: хорошо живет тот, у кого всегда есть пятнадцать лишних минут, чтобы выждать. Те­перь, когда фюрер сам регулярно заслушивал докла­ды шефа полиции и службы безопасности, можно было позволить себе такую роскошь.

Шульце позвонил, когда Гитлер вернулся после крат­кого отдыха в Оберзальцбурге.

—       Фюрер ожидает вас завтра в десять часов, группенфюрер.

В нижнем гардеробе Гейдрих оставил кожаное пальто и фуражку, сдал ремень с кобурой. У мрамор­ной лестницы и вдоль всего коридора дежурила охра­на лейб-штандарта «Адольф Гитлер». После сумрака улицы электрический свет, многократно отраженный в полированном камне, показался особенно резким. Гейд­рих причесался перед зеркалом, одернул китель и мо­лодцевато взбежал по ступеням.

В приемной на длинном диване сидели Браухич, Гальдер и Фрич. На партийное приветствие генералы ответили сдержанным кивком. При этом вальяжный, благородно лысеющий Браухич изобразил нечто, напо­минающее улыбку, а Фрич, этот желчный сухарь, демонстративно отвернулся, сверкнув ледышкой мо­нокля.

Гейдрих приблизился к столу, поздоровался с Шуль­це и, заняв ближайшее кресло, приготовился ждать.

—       Ваша очередь следующая, группенфюрер,— по­ведя глазами в сторону генералов, тихо предупредил адъютант.

Вскоре из кабинета вышел рейхслейтер Лей.

—       Прошу, господа,— Шульце предупредительно распахнул дверь.— Незапланированный визит,— объ­яснил он, возвращаясь к своим телефонам.— Кажет­ся, что-то с Испанией, так что будьте готовы.

— Спасибо, Рихард. На военных кровь действует, как красный плащ на быка.

Гейдриху было известно, что в генштабе разраба­тываются четыре варианта военных действий: на два фронта с центром тяжести на Западе; на два фрон­та, но с упором на Восток; аншлюс Австрии и ком­бинация первого и второго варианта с учетом опера­ций против Англии, Польши и Литвы. Непредвиден­ная задержка на испанском театре вызывала естест­венный соблазн массированным ударом сломить от­чаянное сопротивление красных.

К вопросам, которые фюрер мог задать по его, Гейдриха, части, он был готов. За короткий срок удалось создать на Пиренейском полуострове и в Марокко со­вершенно автономную сеть. В Тетуане на СД активно работали сотрудники имперского консульства Герберт Бетгер и Вернер Брехт, в Танжере — Вейкснер и Данкхаус, в Рабате — агент номер 7594 эстонец Иоганн Доллар. В качестве тренера по теннису он был в корот­ких отношениях со всей международной элитой и по­ставлял исключительно ценную информацию. Сразу за ним в картотеке шел шофер голландского посланника в Танжере — араб, женатый на немке. В Гибралтаре удалось завербовать испанку — жену фольксдойча (но­мер 7596/8) и второго секретаря в испанском консуль­стве (номер 7484).

Если добавить сюда Иоханнеса Бернхардта, дирек­тора германо-испанского концерна «Сосьедад финансьера индустриал» в Мадриде, и Германа Герица, вице- консула в Барселоне, то получается законченная парти­тура. Гейнц Кейперт, резидент в Испании и Порту­галии, потрудился на славу и достоин поощрения. Хоть где-то удалось натянуть нос Канарису. Военное значе­ние Гибралтара очевидно, а в Танжере, где суда всех флагов производят догрузку углем, можно создать и диверсионную базу. Словом, найдется, что предложить в обмен на ворох бумажек из «Сектора « R». Будущее на прошлое.

Первым вышел Гальдер. Снял пенсне, дохнул, бе­режно протер стеклышки кусочком замши. Гальдер и Фрич, пропуская друг друга, задержались в дверях.

Рихард, молодчина, был совершенно прав. Фюрер начал с Испании:

—      Генералитет удивлен появлением русских боевых самолетов с такими высокими тактико-техническими данными. Это явилось неожиданностью.

—       В известной мере,— осторожно возразил Гейд­рих.— Армейская разведка несколько недооценила потенциал противника.

—      А ваша? — с тихой угрозой спросил Гитлер.

—      Россия — закрытая страна.— Гейдрих защи­щался с обдуманным упорством.— Выполняя вашу волю, мой фюрер, и указания рейхслейтера Гесса, мы где только можно старались избегать соперничества с абвером. Если русские оказались хитрее и решитель­нее, чем предполагалось, то это не наша вина. Самоле­ты, которые они решили испытать на испанском поли­гоне, практически еще не поступали в войска. Яви­лось ли это полной неожиданностью после сенсацион­ных перелетов? После маневров в Смоленске и Киеве?.. Я вынужден ответить отрицательно,— торопливым, но четким движением он расстегнул портфель и положил на край стола черный пакет с фотоснимками.— Нам было поручено собрать неопровержимые доказательст­ва нарушения русскими нейтралитета. Невзирая на трудности, это нам удалось.

—      Поздно,— пригнув голову, Гитлер заметался су­жающимися кругами.— Мы втянулись в преждевре­менный конфликт без достаточной материальной и по­литической подготовки.— Он остановился возле брон­зового глобуса.— Меди для гильз на две недели, целлю­лозы для производства взрывчатых веществ не более чем на месяц. Если не удастся организовать срочные по­ставки, мы окажемся в пиковом положении. Англия занимает выжидательно-недружественную позицию, союзнические отношения с Японией не оформлены... Нужны фантастические решения, Гейдрих. Поражаю­щие воображение броски и прорывы. Будем смотреть правде в глаза. СССР в один прекрасный день превра­тится в могучую силу и затопит Германию и Европу... Я дал Геббельсу указание пригасить накал пропаганды. Это означает, что на вас, Гейдрих, возлагается допол­нительная ответственность.