Александр Лавров - Варяги и Русь Страница 19

Вече смущенно молчало. Старики хмуро переглядывались друг с другом. Приказание князя произвело на них удручающее впечатление.

— Что же, Русь так Русь, это все едино, — раздались сперва робкие, неуверенные восклицания.

— А и в самом деле, будем Русью, если так князь наш батюшка хочет!

— Только бы правда одна на Руси была!

— Вестимо, так!

Крики эти были прерваны появлением около помоста нескольких старейшин. Это были почтенные старики, убеленные сединами. Они смотрели на князя гордо и смело.

Рюрик величавым взором глядел на них в ожидании того, какую они речь поведут.

— Как сказал ты, батюшка князь, — заговорил, поклонившись князю в пояс, самый старый из них, — так пусть и будет… Видим мы, что ты действительно пользы желаешь народу славянскому и положишь конец неурядицам нашим. Ты один сумеешь сдержать нашу вольницу, верим мы этому, верим и надеемся, что хорошее будущее ждет народ приильменский, чувствуем и верим мы, что и защитишь ты беззащитных от напастей вражеских, и правого оправишь, и виновного покараешь… А потому и кланяемся мы тебе, клятву даем быть тебе верными, беспрекословными слугами, идти за тобой всюду, куда поведешь ты нас… Сами, своей волей, своим выбором свободным призвали мы тебя, так теперь не от добра же нам добра искать… Что здесь мы говорим, то и в родах наших думают; итак, прими ты привет наш, князь великий, бьем тебе челом; княжи и владей нами со всем родом твоим во веки веков.

Лицо Рюрика прояснилось при этих словах.

— Добро говорите вы, старейшины, — сказал он, — и речь ваша мне приятна, вижу я, что искренни речи ваши, а потому пусть и от меня примет народ мой поклон приветливый…

Князь низко поклонился вечу.

— А теперь пойдем принесем жертвы. Перуну и веселым пиром отпразднуем прибытие мое, — заключил Рюрик.

VI

Сразу же почувствовал народ славянский, что стало легче дышать на Ильмене…

Точно другое солнце взошло над великим озером славянским… Взошло — и озарило все своим благодатным живительным светом…

Князь с супругой своей и ближайшими людьми поселился на старом городище. Здесь быстро срубили крепостцу, обвели весь небольшой остров стенами, а для княжьей семьи и близких людей возвели хоромы.

Всякий, имевший нужду, — будь то простой родич, старейшина или боярин, — свободно допускался к князю, и каждый уходил удовлетворенный, довольный… Для всех находилось у Рюрика и слово ласковое, и взор приветливый.

Были, конечно, на Ильмене и недовольные. Рюрик старался быть по возможности справедливым ко всем; но в споре, в тяжбе одна из сторон даже и вполне справедливым решением оставалась недовольна. Так уже всегда бывает…

Вздумал было какой-то род не подчиниться княжьему приговору по тяжбе, не в его пользу кончившейся. Вздумал и отказался выдать обидчика из числа своих же родичей.

— Что с нами поделает! Мы сами за себя постоять сумеем. Пусть-ка попробует заставить нас! — говорили в непокорном роду.

Посланцы князя были оскорблены, а тут обиженный снова ударил князю челом.

— Коли ты не справишься, за меня не заступишься, так мой род сам управу найдет, — говорил челобитчик.

Положение было затруднительное. Не удовлетворить обиженного — значило снова дать возникнуть на Ильмене разным неурядицам, но Рюрик быстро нашел выход.

Он решил пожертвовать одним непокорным родом, чтобы спасти остальные от ужасов нового междоусобия.

Послан был князем сильный отряд, отданы были приказания наказать, как можно строже, непокорных.

Во главе отряда послан был брат великого князя — Трувор.

Трувор медлить не любил. Как снег на голову явился отряд в непокорное селение; прежде чем родичи успели вооружиться и дать отпор, их хижины уже запылали…

Кое-кто из мужчин кинулся было на дружинников, но тех было много, вооружены они были прекрасно, — и они подавили сопротивление…

Не удалось спастись и тем, кто попытался укрыться в окрестных лесах. Трувор послал за ними погоню. Всех настигли; всех истребили княжеские дружинники, никому они пощады не дали.

Так был приведен в исполнение княжеский приговор.

Этот пример подействовал.

Увидали в родах, как тяжко карает князь непокорных, и никто уже более не осмеливался противиться его приговорам. Поняли родичи, что и в самом деле единая правда воцарилась на Руси, и волей-неволей приходилось ей подчиняться…

Впрочем, все этим были довольны… Ясно увидали все, что и слабому есть на кого надеяться, есть у кого на сильного защиты искать…

Сила на Ильмене перестала быть правом…

Знал обо всех толках и Рюрик, знал и радовался. Понимал он, что доволен им и его правдой народ славянский.

Но, однако, нашлись и недовольные.

Однажды Рюрику сообщили, что к нему идет большое посольство от кривичей, веси, мери и дреговичей.

Слух оказался верным: посольство явилось и принесло князю обильные дары. Рюрик встретил его ласково и милостиво.

— Бьем тебе челом, княже великий! — повели свою речь послы, когда Рюрик допустил их к себе.

— Буду вас слушать, — ответил князь, — смело говорите все, чего ищете, и уверены будьте, что поступлю с вами по справедливости… Неправды ищете — вас покараю, за правдой пришли — за вас заступлюсь.

— Правды ищем мы, княже, твоей правды, за ней и пришли к тебе…

— В чем же ваше дело?

— Слушай нас, князь! От лица племен наших говорим мы с тобой… Забыл ты нас, все с одними ильменцами занят… а не одни они на Руси твоей…

— Знаю, что не одни они… Знаю и о вас… Только чего вы от меня хотите?..

— Когда уговорил новгородцев Гостомысл послать послов к тебе, и наши старейшины вместе с ильменцами клятву тебе давали… и наши старейшины вместе с их старейшинами на поклон к тебе ходили, стало быть, и нам ты князь, а нет у нас твоей единой правды… Прежние смуты творятся в родах наших, а ты далеко от нас, некому виновных покарать, некому и суда между нами творить… Бьем тебе челом, — дай и нам твою правду!..

Рюрик на несколько минут задумался. Не удовлетворить посланцев четырех могучих племен, оставить их без «княжеской правды» было опасно. Если бы эти племена возмутились, они легко увлекли бы за собой еще не вполне успокоившихся ильменцев.

— Вижу теперь, в чем у вас дело, — заговорил наконец князь, — вижу, что и на самом деле вы правды ищете, только вот как быть с вами, не знаю…

— Думай за нас, надежа наша… слезно молим тебя! — кланялись послы.

— Вот я и думаю… Сам бы я к вам пошел, да не могу я жить среди вас… лучше вы ко мне приходите…

— Далеко к тебе, княже, и не посмеем мы беспокоить тебя из-за всякой малости…

— И это верно вы говорите! Согласен с вами… Чувствую я, что должен дать вам правду, но как я вам дам ее, об этом узнаете после… А теперь покуда подите отдохните с дороги и ждите моего решения…

Князь приказал радушно принять и угостить послов, что и было исполнено… Старого меду для послов не жалели. Они опоражнивали кубок за кубком, славя при этом князя.

А пока пировали послы, в советной княжеской собрались вокруг Рюрика: его названый брат Олоф, Синеус, Трувор, Аскольд, Дир и другие ближние советники. Думали они глубокую думу, как им быть с делом посланцев, какую им правду дать…

— Вот что я тебе скажу, мой Рюрик, — говорил Олоф, — и знаю я, что ты примешь совет мой… Одни ли кривичи, одни ли весь, меря, дреговичи под твоей властью? Вспомни ты, что есть, кроме них, еще и другие племена…

— Я — понимаю, что хочешь сказать ты, мой Олоф, знаю, есть еще поляне, дулебы, древляне, но те не клялись мне в верности — и не ищут моей правды…

— Так надо заставить их искать ее, — пылко воскликнул норманн, — пусть наши ярлы Аскольд и Дир идут к ним и покорят их под власть твою…

— Но лучше ты сам, Олоф! — воскликнул Дир.

— Я — нет! Я останусь с Рюриком, так как дал клятву никогда не разлучаться с ним… А вы, ярлы, такой клятвы не давали… Идите и исполните это важное дело…

Долго говорили о предложении Олофа, и наконец решено было, что пойдут к полянам Аскольд и Дир, займут Киев и объявят все приднепровские славянские племена во власти великого князя русского Рюрика.

Подумали, как дать правду и кривичам с весью, мерью и дреговичами.

На другой день призвал послов к себе Рюрик.

— Исполню я желание ваше, — сказал он им, — дам я вам свою правду! Сами понимаете, нельзя мне самому постоянно быть среди вас, так вот и посылаю я к вам братьев своих Синеуса и Трувора… Синеус пусть сядет в Изборске, а Трувор в Белоозере… И будут они править вами именем моим. Если же ими в чем будете недовольны, тогда мне на них челом ударите…

Послы остались довольны таким ответом князя.

И вскоре с Ильменя отправились две сильных варяжских дружины. Одна из них сопровождала Синеуса и Трувора к кривичам, другая же с Аскольдом и Диром пошла на берега Днепра покорять под власть великого русского князя новые славянские племена.