Владимир Успенский - На большом пути. Повесть о Клименте Ворошилове Страница 19

Как раз такой порыв владеет теми войсками, которые гонят сейчас на юг деникинцев. Почему? И сил у белых не меньше, и опыта вполне достаточно, а вот поди ж ты: красноармейцы наносят удар за ударом. Вдохновляет воинов Советской республики недавняя победа над Колчаком, снявшая угрозу с востока, развеявшая мрачную завесу над Уралом и Сибирью. Окрыляют успехи на Южном фронте. И надо, чтобы политработники больше рассказывали бойцам о наших достижениях. Пусть знают люди.

Шарахнулись вражеские генералы: от Москвы пробежали половину пути до Черного моря! Добить бы поскорее Деникина: ведь его войска - последняя надежда белых, последний их крупный козырь. Если и останутся еще козыри, то уже послабее, помельче.

Так размышлял Климент Ефремович, покачиваясь на упругом диване в командирском отсеке бронепоезда. Полулежал, ослабив ремни. Собственно, пришел сюда не отдыхать, - уединился, чтобы поработать над статьей для армейской газеты. Вывел на листе заголовок: «У ворот Донецкого бассейна» - и отложил карандаш. Перестук колес, плавное движение да и сама обстановка уютного маленького купе настраивали на спокойный лад, располагали к раздумью.

За два года гражданской войны, ведя основные боевые действия вдоль железных дорог, и красные, и белые соорудили на скорую руку множество различных бронепоездов. Обычные пульманы, теплушки обшивали сталью или железом, а чаще из-за нехватки времени и материалов блиндировали изнутри мешками с песком, оставляя бойницы для пулеметов. Артиллерийские орудия - на платформах. Настоящих бронепоездов - со специальными паровозами, с тяжеловесными вагонами-черепахами из клепаной стали, с пулеметами во вращающихся бронеколпаках, с орудиями в башнях - таких бронепоездов насчитывались единицы. И этот, целехоньким захваченный у противника дней двадцать назад, был как раз из их числа.

Построили его иностранные инженеры, команду обучали французские инструкторы, оставившие в поезде привезенный ими запас продуктов и табака. Непривычный сладковатый табачный дух до сих пор держался в купе. Некурящий Ворошилов запахи улавливал очень чутко. Он и в купе-то ушел не столько от разговоров, сколько из-за отупляющего махорочного дыма, висевшего в плохо проветриваемом вагоне, где разместился полевой штаб армии. Какая уж работа над статьей! Один Семен Михайлович целую дымовую завесу создает. Как достанет свою жестяную коробку с самосадом, как свернет «козью ножку»... Впрочем, какую там козью, коровью...

Тяжело, конечно, терпеть табачную вонь, но Климент Ефремович смирился с этим, сам настоял, чтобы Реввоенсовет с полевым штабом разместились в пульмановском вагоне, а вагон этот был прицеплен к бронепоезду, у которого и паровоз безотказный, и защита надежная.

Справедливости ради надо сказать, что идея насчет бронепоезда принадлежала хитрому Ефиму Щаденко, и высказал он ее очень своевременно, сумел ослабить одно из главных расхождений между Ворошиловым и Буденным. По укоренившейся привычке Семен Михайлович не мог сидеть на месте, управлять из штаба. Так и рвался в дивизии, в бригады, сам руководил боями, рискуя норой упустить из виду весь ход сражения. Климент Ефремович несколько раз говорил ему об этом. Подчиненные командиры должны знать всегда, где Буденный, чтобы в любой момент связаться с ним, доложить обстановку, получить указания. А попробуй разыскать Семена Михайловича, если он в атаку впереди полка ускакал!

Бронепоезд был хорош тем, что позволял полевому штабу двигаться вместе с войсками, в гуще их, и в то жа время являлся совершенно определенным пунктом местонахождения Реввоенсовета. Сюда стекались сведения, отсюда исходили приказы и распоряжения. А если уж крайне нужно Буденному съездить в дивизию, которая наступает в стороне от железной дороги, на это не требуется много времени. В общем бронепоезд устраивал всех, тем более что, двигаясь от станции к станции, можно было поддерживать довольно устойчивую связь со штабом Южного фронта.

Ночью отряд бронепоездов прибыл в Сватово. Все пути здесь были забиты эшелонами, которые деникинцы не успели угнать. С трудом расчистив главную линию, бронепоезда двинулись дальше, вслед за 4-й кавалерийской дивизией, наступавшей совместно с 9-й стрелковой...

Климент Ефремович опять попытался сосредоточиться на статье. Она должна быть ясной, призывающей к конкретным действиям. Но прежде всего самому надо понять и оценить особенности сложившейся обстановки.

Вспомнился недавний разговор с Семеном Михайловичем о том, что, разрубив вражеский фронт и дойдя до Таганрога, надо повернуть влево, в те места, где возник отряд Буденного. Не в этом ли стремлении многих кавалеристов своеобразие момента? На войне далеко не всегда бывает так, чтобы общие цели борьбы непосредственно совпадали с личными интересами всех участников событий - от солдат до крупных военачальников. А сейчас совпадали, усиливая боевой порыв.

Еще 4 октября, когда белогвардейцы шли на Орел, по сомневаясь в успехе, когда все враги революции ликовали, подсчитывая, сколько километров отделяют деникинцев от Москвы, в «Правде» была напечатана полная оптимизма статья Владимира Ильича «Пример петроградских рабочих». В ней четко говорилось, что именно предпринять, чтобы отразить вражеский натиск и самим двинуться вперед. Даже направление будущего стратегического наступления указал товарищ Ленин: от Орла на Курск и на Харьков. Военным руководителям, Главному командованию оставалось только принять к сведению разумный совет. Это они и сделали, подготовив соответствующие планы движения красных войск на юг, к Харькову, и дальше - на Донбасс.

Говорилось в статье и о наступлении на Дону, к центру казачества. Одно другому не мешало, а только содействовало, заставляя врага распылять силы.

Судьба Климента Ефремовича и судьба Екатерины Давыдовны тоже накрепко связаны были с Харьковщиной и особенно с Донбассом. До революции подпольно работали в этих местах. После Октября воевать пришлось. Здесь в марте 1918 года создал Ворошилов 1-й Луганский социалистический партизанский отряд, воевал с немцами, с петлюровцами, с белоказаками. Отсюда пробивался на восток, уводя шестьдесят эшелонов с донецкими шахтерами и металлистами, с их семьями, с военным имуществом, формируя на ходу боевые части, которые потом отстояли Царицын.

В ту пору, покидая под натиском противника щедрый край, столь необходимый для республики, Климент Ефремович много раз повторял на митингах, в разговорах с товарищами: мы вернемся сюда, расплатимся с врагами за все горе, за все перенесенные муки...

Он рывком поднялся с дивана, затянул портупею, решительно подчеркнул заголовок статьи. Кончик карандаша заскользил по бумаге, едва поспевая за нахлынувшими мыслями:

«Непобедимая славная Красная Армия снова подошла к Донецкому бассейну. Еще пара недель - и красные полки вступят в царство угля, железа, машиностроения, соли и других благ, которыми изобилует этот богатейший район России. Революционный народ получает принадлежащие ему богатства, которыми на время завладели злые хищники...

Пролетариат и крестьянство, руководимое большевиками (коммунистами), проливают свою и врагов своих кровь за свои собственные интересы, за вольный труд, за светлую жизнь и равенство всех людей. И революционный народ с замиранием сердца следит за отчаянной борьбой своих лучших сынов с вековечными врагами, которые не хотят дешево отдать Донецкий бассейн. Подлый враг знает, что Донецкий бассейн в руках народа - это осиновый кол в гнусную голову контрреволюции.

Когда у нас будет уголь, загромыхают поезда железных дорог, развозя народу соль, сельскохозяйственные машины, мануфактуру, заработают заводы и фабрики и отопят рабочие центров свои холодные жилища.

Свободней вздохнет измученный народ. Прибавится сил для борьбы с насильниками - фабрикантами и помещиками. И легче ему будет начисто покончить с контрреволюционными полчищами Деникиных и мамонтовых.

Крепче же сожми винтовку, красный воин! Получше приготовься, красный храбрый кавалерист, и стройными стойкими рядами сметем деникинские банды с лица пролетарского Донецкого бассейна!»

Закончив работу, он на отдельном листке написал Екатерине Давыдовне, попросив ее прочитать статью, поправить, если будет такая необходимость, и поскорее печатать. Кавалеристы молодцы, они идут вперед, ломая все сроки. Как бы не запоздала статья!

Положив бумаги в пакет, велел немедленно, с нарочным, отправить в политотдел армии.

Увлекшись делом, он не обратил внимания на то, что усилилась, участилась пальба. Звуки стрельбы настолько были привычны, что совершенно не тревожили его. И только когда от взрыва дрогнул тяжелый стальной вагон, Климент Ефремович насторожился. Бронепоезд сбавлял ход и наконец замер на месте. Тяжело посапывал паровоз. Слышался гомон голосов, ржание коней, раздавались команды.