Жеральд Мессадье - Суд волков Страница 19

Ей грезилось, что она земля. А он – ангел росы. Вместе они составляли вселенную. Она захмелела от его слюны, его пота, его семени. Они поедали друг друга.

Она так и не поняла, почему наслаждения этой ночи привели ее в такое исступление.

– Ты не знаешь, как я тебя люблю, – сказала она. – Нет, ты не знаешь.

– Знаю, – ответил он. – Ты для меня – весь мир, со звездами и цветами.

Ей никак не удавалось заснуть.

– Откуда в тебе эта доброта? – спросила она.

– Я знаю слабости других.

В середине апреля гонец, посланный Гонтаром в Париж по другим делам, навестил супругов де л'Эстуаль и сообщил, что в замке Ла-Дульсад уже можно жить, хотя мелкие недоделки еще остались. К примеру, нужно вставить в окна настоящее стекло, а не промасленную бумагу.

Если бы обитателей дома на улице Бюшри известили о том, что открылись ворота рая, они не пришли бы в такой восторг.

Для Жанны новость совпала с весьма важным событием: она поняла, что беременна. Жаку она еще об этом не говорила, желая увериться окончательно.

Накануне к Жанне зашел стражник Итье, который сопровождал ее во время первой поездки в Берри. Сибуле сказал ему, что баронесса де л'Эстуаль ищет управляющего, и он пришел предложить на эту должность себя. Она представила его Жаку, которому рассказывала о мужестве и находчивости Итье во время ужасного нападения волков на Гран-Бюссар.

– Вы нам подходите, – просто сказал Жак, едва взглянув на стражника. – Освободитесь от службы. Мы подождем вас, и вы поедете вместе с нами. Надо оценить доход от зимнего сева.

Итье явился на следующий день с отпускным билетом. Жак вновь нанял повозку. Семейство погрузилось в нее с таким воодушевлением, словно собиралось в Святую землю.

– Надо будет вам как-нибудь и меня свозить туда, – воскликнул Гийоме.

– Обещаю! – заверил его Жак.

После остановки в Орлеане они направились прямиком в усадьбу. И выпрыгнули из повозки, словно черти из табакерки. Франсуа помчался впереди всех, первым ворвался на подъемный мост и, выскочив на площадку для будущего сада, в полном восторге раскинул руки.

Крышу починили. Из обеих труб вился дымок.

Полы на трех этажах были уложены заново, главная лестница восстановлена.

Глухой шум заполнял дом: это рабочие стругали полы. Повсюду витал запах древесины, камня и лака. Новая лестница, расширяющаяся книзу, была сделана в итальянском стаде, ибо плотник навидался разных красот и новшеств в Дижоне, столице герцогства Филиппа Доброго.

Столяры вставляли стекла в окна. Кормилица восхищалась тем, что через них все видно.

– Стекла! Во всех окнах!

С нижнего этажа доносились вопли Франсуа.

На заднем дворе уже построили домик для прислуги и конюшни, где можно было разместить шесть лошадей.

Плотник, мэтр Коше, вышел навстречу хозяевам, довольный своей работой и их восхищенным видом.

– Мы будем здесь ночевать? – спросил Франсуа.

– Ну нет, – ответила кормилица. – Вы что, собираетесь спать на досках?

Пришлось смириться с тем, что в Ла-Дульсаде пока еще остановиться нельзя. Нужны были по меньшей мере три кровати и сундуки, стол для большой комнаты, которой предстояло стать столовой, стулья, занавески и все необходимое для мытья.

В Париж не собирался возвращаться только один Итье. Жанна и Жак отвезли его в Ле-Пальстель, уже заселенный, но достаточно большой, чтобы он мог там разместиться. Они представили его фермерам из других владений в качестве управляющего и купили ему лошадь. Затем поручили нанять двух слуг для присмотра за Ла-Дульсадом в их отсутствие, рабочих для очистки рвов и укрепления маленького подъемного моста, который был изрядно расшатан.

Они задержались на два дня в Ла-Шатре, чтобы дождаться сведений об ожидаемом урожае. Итье немедленно приступил к делу.

Он вернулся с точным и детальным отчетом, полностью оправдав надежды своих новых хозяев. Поскольку земля долго стояла под паром, фермеры почти везде засеяли все, что можно, и лишь где-то – по привычке – только две трети. Урожай оказался необыкновенным: от двадцати двух до двадцати пяти буасо с арпана[15]. Итье объяснял это тем, что посев был густым, а земля получила удобрение, оттого что сожгли выкорчеванный кустарник. Но он предостерег Жанну и Жака: не следует ожидать, что следующие урожаи будут столь же обильными, ибо, с одной стороны, уменьшится посевная площадь, поскольку треть земель придется оставить под паром, а с другой – погода в Берри в этом году особо благоприятствовала крестьянам.

Итье показал Жанне листок, где были записаны ожидаемые сборы полбы, ржи, пшеницы и овса. Треть должна была отойти фермерам, и чуть больше трети следовало сохранить на семена. Впрочем, весенний сев решили провести лишь на части земель.

Оказалось, доля Жанны составляет чуть меньше трети урожая. Значит, она не только могла не тратиться на муку для своих лавок, но еще и продать излишек в Орлеане. Жак подсчитал доход от вложенных в землю денег – около тридцати процентов.

– А осенью посмотрим, что принесут виноградники, – с хитрой улыбкой сказал Итье.

Новые хозяева сделали еще одну остановку – в Орлеане, чтобы заказать для Ла-Дульсада мебель, кухонную утварь, ковры и занавеси.

И розовые кусты для сада.

И плодовые деревья.

В Париже Жанна объявила Жаку:

– В январе следующего года ты станешь отцом. А может быть, и раньше.

Спасаясь от июньской жары, они решили уехать в Ла-Дульсад хотя бы на несколько недель.

В услужении у них оказалась, заботами Итье, семейная пара, Батист и Мари. Для первого обеда в усадьбе Мари приготовила пулярок, фаршированных гречкой и сушеным виноградом, и салаты. Жанна испекла вишневый пирог.

– Надо будет заняться погребом, – сказал Жак.

Жанна обнаружила новых жильцов: пару собак и пару кошек. Этих животных завели не просто для развлечения: первые давали отпор лисам, ибо эти разбойники легко преодолевали подъемный мост, а вторые охотились на мышей.

Она обнаружила также рядом с домиком для прислуги клетку, которая привела ее в замешательство. Большую железную клетку, в которой возились на соломенной подстилке двое щенят. Только были это не щенята, а волчата.

Волчата! Она склонилась над клеткой: они затявкали. Ей захотелось взять их на руки. Но ведь они волчата! В ее душе боролись страх и умиление. Мимо проходил Батист, и она расспросила его.

– Мэтр Итье нашел их в лесу. Их мать убили. Он не смог их прикончить. И принес сюда. Сказал, что если давать им вареное мясо, они не будут опасны. Забудут вкус человечины.

Он открыл дверцу клетки и взял одного из волчат на руки. Тот свернулся клубочком, тявкнул от удовольствия. Батист сунул ему в пасть палец. Волчонок в восторге прикусил его. Подошедший к Жанне Жозеф с удивлением воззрился на эту странную сцену.

– А клетка? Где же вы ее раздобыли? – спросила Жанна.

– Она была здесь, в конюшне. Прежние господа тоже держали в замке волков. Пока в клетке сидят волки, сказал Итье, другие не нападают.

– Но ведь нельзя же держать их здесь вечно, – сказала Жанна, с ужасом подумав о том, что случилось бы, если бы они столкнулись в саду с Франсуа.

– Хозяйка, распоряжаетесь здесь вы, но они никогда не нападают на тех, кого обнюхали, когда были малышами. Возьмите-ка его на руки.

Он протянул ей волчонка, которого она опасливо приняла. Волчонок обнюхал ее. Его хищные глазки уставились на нее словно бы со страхом. Она погладила ему лоб. Он лизнул ее, заурчал от удовольствия. Она невольно рассмеялась. Волчонок закрыл глаза. Он явно собрался поспать на руках у Жанны.

– Теперь, хозяйка, он никогда на вас не нападет. Возьмите его и вы, – сказал Батист ошеломленному Жозефу.

Вскоре все семейство присоединилось к Жанне и Жозефу. Самым нетерпеливым оказался Франсуа. Взяв волчонка на руки, он стал гладить его. Волчонок облизал ему руки, потом лицо. Франсуа заливался смехом.

– Они как собаки, только дикие, – сказал Батист.

Он достал из клетки второго волчонка. Это была самка. Все подержали ее на руках. Даже кормилица.

– Теперь мы будем воспитывать волков! – с улыбкой воскликнула она.

Франсуа положил зверька в траву. Тот запрыгал. Жак тоже выпустил своего. Прибежали собаки. Они опрокинули волчат и стали играть с ними. Слышалось только тявканье и урчанье. Волчата бегали за собаками, собаки за волчатами, потом все катались по траве и слегка покусывали друг друга.

– Вот, – сказал Батист, – они никогда не нападут ни на кого из вас, даже когда вырастут. Они вообще нападают только от голода.

Жак задумчиво смотрел на волчат.

– Что ж, сторожевые волки, почему бы и нет?

Батист поймал волчат и водворил их в клетку.

Все отправились мыть руки уксусной водой с мылом. У этих зверят был сильный запах.

Жак вернулся в Париж, где у него были дела.

По просьбе Жанны Гонтар прислал своего конюшего, чтобы тот научил Жозефа и Франсуа ездить верхом. Она также наняла садовника в Ла-Шатре, чтобы тот разбил сад за розовыми кустами, высаженными перед входом.