Жюль Верн - Кловис Дардантор Страница 19

— Месье Дардантор! — воскликнул Жан.

— О, мои юные друзья! — откликнулся герой дня. — Такой заезд немного подрастряс меня.

— Вы здоровы и невредимы? — спросил обеспокоенно Марсель.

— В целом да, и даже думаю: никогда не чувствовал себя лучше… За ваше здоровье, господа!

Молодым людям пришлось выпить несколько стаканов отличного вина «Бенизалем», о достоинствах которого знали и за пределами архипелага.

Жан, отведя кузена в сторонку, шепнул:

— Какой случай упустили!

— Я так не думаю.

— Но, Марсель, ведь если бы мне удалось спасти месье Дардантора, остановив «галеру», или извлечь его из волн, пламени, спасти от нападения…

— Хорошая тема для выступления в гражданском суде! — прокомментировал Марсель.

К восьми часам вечера все пассажиры «Аржелеса» были на месте. Не опоздал и месье Эсташ Орьянталь. Но как провел свободное время сей астроном? Может быть, наблюдал солнце над балеарским горизонтом? На данный вопрос никто не смог бы ответить. Видели лишь, что этот господин принес много разной снеди, нигде, кроме Балеарских островов, не известной: эксимадасы — своего рода слоеные пирожные, при изготовлении которых вместо масла используется жир, с полдюжины турдов — рыбы, весьма ценимой жителями мыса Формантор, и другие не менее соблазнительные яства. Вышеозначенные дары моря ученый тотчас вручил метрдотелю с наказом приготовить их с особым тщанием. О чем еще говорить, если сам президент Астрономического общества Монтелимара заботился больше о том, чтобы насытить свою утробу, а не глаза — во всяком случае, после того как расстался с Францией!

К половине девятого якоря были подняты, и «Аржелес» покинул порт. Капитан Бюгараш не оставил в Пальме ни одного пассажира. А посему и Кловис Дардантор не смог услышать в ночной тиши сладкоголосых сирен, и не исполнялись для него рефрены хабанер[92] и местные песни, сопровождаемые мелодичным звоном гитары, звучащей в патио балеарских домов вплоть до восхода солнца.

ГЛАВА VIII,

в которой Агафокл Дезирандель знакомится с Луизой Элиссан

— Сегодня мы перенесем обед на шесть вечера, — сказала мадам Элиссан. — Будут месье и мадам Дезирандель с сыночком и, весьма вероятно, месье Дардантор, а значит, потребуются еще четыре прибора.

— Да, мадам, — ответила горничная.

— Наши друзья наверняка захотят отдохнуть, чтобы прийти в себя. Боюсь, Мануэла, что бедной мадам Дезирандель пришлось помучиться во время такого тяжелого пути. Приготовь для нее комнату, поскольку, возможно, она сразу же приляжет.

— Слушаюсь, мадам.

— Где моя дочь?

— В буфетной, она там готовит десерт.

Мануэла служила у мадам Элиссан с того времени, как эта дама обосновалась в Оране, и была испанкой, которых главным образом и нанимают в прислугу здешние семейства.

Мадам Элиссан занимала довольно милый особнячок по улице Старого Замка, где здания сохранили полуиспанский-полумавританский облик. В маленьком садике радовали взор две клумбы, засаженные вьюнком, с лепестками, еще зелеными, поскольку жаркий сезон только начинался, и произрастали несколько деревьев, известных под местным названием «bella ombra» — «чудная тень».

Двухэтажный дом был достаточно просторен, чтобы семья Дезиранделей могла чувствовать себя вполне комфортабельно. Тут им наверняка хватит и комнат, и внимания.

Город Оран — столица одноименной провинции — удивительно красив. Он удачно расположен между склонами оврага, где по дну катятся быстрые воды Уэд-Рехи, над которыми нависает бульвар Удино. Разделенный надвое Новым Замком, сей административный центр состоит из старого и нового города, занимающих соответственно западные и восточные районы Орана. В старом, испанском, городе с его двух— и трехэтажными домами и портом сохранились древние укрепления. Новый город представлен в основном еврейскими и мавританскими домами и защищен зубчатой стеной, протянувшейся от замка до форта Сен-Андрэ.

Основанный в X веке андалузскими[93] маврами, Оран, именуемый арабами Гухаран, лежит у подножия довольно высокой горы, на обрывистом склоне которой возведен форт Ла-Мун, и занимает в пять раз большую территорию — не менее семидесяти двух гектаров, — чем в начальный период своего развития. От городских стен к морю ведут несколько дорог протяженностью два километра. Турист, отправившись из Орана на север или восток, без особого труда дошел бы до таких пригородов недавней постройки, как Гамбетта и Нуазэ-Экмюль.

Трудно найти алжирский город, где разнообразие человеческих типов представляло бы больший интерес для изучения. Из сорока семи тысяч жителей только семнадцать тысяч — французы и натурализованные евреи, в то время как численность иностранцев — испанцев, а также итальянцев, англичан и англо-мальтийцев — составляет восемнадцать тысяч. В южной части города, в районе Джалис, называемом образно негритянской деревней, проживает около четырех тысяч арабов, многие из которых работают метельщиками улиц и портовыми грузчиками. Столь же неоднороден и религиозный состав населения Орана, в котором насчитывается двадцать семь тысяч католиков, семь тысяч иудаистов и одна тысяча мусульман.

Что же касается здешнего климата, то он в общем сухой и жаркий. Часто дуют ветры, подымающие тучи пыли.

Теперь мы знаем, куда удалился из Перпиньяна месье Элиссан после пятнадцати лет вполне успешной коммерческой деятельности, принесшей ему двенадцать тысяч ливров ренты, которая отнюдь не оскудела в результате хозяйствования его экономной жены. Однако сорокачетырехлетняя мадам Элиссан вряд ли и в молодости выглядела столь же хорошенькой, как ее дочь. На редкость положительная женщина, взвешивавшая свои слова, словно сахар, она являла собой довольно распространенный тип представительниц ее пола: была расчетливой, холодно управляла своими чувствами, жила по правилам двойного счета, как в бухгалтерских книгах, и особенно заботилась о том, чтобы всегда оставаться кредитоспособной. Есть такие лица с неподвижными жесткими чертами, с шишковатым лбом, колючим взглядом, суровым ртом — со всем тем, что в облике женщины указывает на привычку к сосредоточенности и настойчивости. Да, мадам Элиссан вела дом весьма разумно и избегала бесполезных трат, а сэкономленные деньги умела поместить надежно и выгодно. Однако она не скупилась, если речь шла о дочери, на которой сосредоточились все ее привязанности. Сама одета почти по-монашески, мадам Элиссан хотела, чтобы Луиза всегда имела элегантный вид, и для этого почти ничем не пренебрегала. По сути, все стремления этой матери были направлены на счастье своего ребенка, и она ничуть не сомневалась, что ее мечта осуществится благодаря задуманному союзу с семьей Дезиранделей. Двенадцать тысяч франков ренты, которые однажды получит Агафокл, плюс то богатство, которое Луиза унаследует от матери, — это ли не надежная основа для их будущего благополучия!

У Луизы, однако, об Агафокле остались весьма расплывчатые воспоминания. Но мать беспрестанно внушала ей мысль, что в один прекрасный день она станет молодой мадам Дезирандель. В общем, все это казалось девушке вполне естественным, правда, при условии, что жених придется ей по душе. Впрочем, почему бы ему не обладать всем необходимым, чтобы понравиться невесте?

Отдав последние распоряжения, мадам Элиссан прошла в гостиную, где к ней присоединилась и дочь.

— Десерт готов, дитя мое? — спросила мадам.

— Да, мама.

— Досадно, что пароход прибудет поздновато, почти что к ночи. Одень к шести вечера свое платье в мелкую клетку, и мы пойдем в порт, где, может быть, услышим гудок «Агафоклеса»… — Мадам Элиссан невольно оговорилась.

— Ты хотела сказать — «Аржелеса», — рассмеялась Луиза.

— Ладно, — ответила мать. — «Аржелеса»… «Агафоклеса»… Какое это имеет значение? Можешь быть уверена, что уж он-то не ошибется, произнося имя Луиза…

— Ты уверена? — чуть насмешливо произнесла девушка. — Месье Агафокл совсем меня не знает, а я его, признаюсь, знаю еще меньше.

— О, мы вам дадим достаточно времени, чтобы вы познакомились поближе, прежде чем что-либо решать!

— Это очень разумно.

— Все же я уверена, что ты понравишься ему, дитя мое, и у меня есть все основания думать, он тебе тоже… Мадам Дезирандель хвалит его… А после мы оговорим условия бракосочетания…

— И счет будет сбалансирован, мама?

— Да, насмешница, в твою же пользу! И не забывай, что Дезиранделей сопровождает их друг, месье Кловис Дардантор… Ты знаешь, богатый перпиньянец, знакомством с которым они гордятся. Если им верить, это лучший человек на всем свете. Посуди сама, месье и мадам Дезирандель плохо переносят морские путешествия, и он пожелал проводить их до самого Орана. Это очень мило с его стороны, и мы окажем ему, Луиза, самый теплый прием…