Ефим Курганов - Завоеватель Парижа Страница 19

Мы шли всю ночь и только в 4 часа утра присоединились к остаткам армии на шоссе в Венгрию, близ деревни Кобершиц.

От Аугеста французы нас не преследовали. Они остановились на каналах и ограничились преследованием огнем. Близ Тельница они наступали успешнее, но генерал Дохтуров со своим Московским полком, сохраненным им в порядке после очищения Тельница, прикрыл отступление, благодаря своему хладнокровию, храбрости и знаниям, которые он обнаруживал при всяком удобном случае.

Вот точные подробности о моем поведении в сражении при Аустерлице, подробности, за достоверность которых служит порукой моя честь, и в свидетели которой я призываю всех генералов и офицеров, бывших в этот день под моим начальством.

Я не скрыл своих ошибок, но, находясь в самом ужасном положении, в котором только может быть генерал, будучи обойден, отрезан, атакован в одно и то же время с тыла, с фланга и с фронта, я сделал все, что от меня зависело, чтобы защищаться, удерживаться и даже восстановить дело, если бы не был оставлен, и я точно исполнил свой долг.

Глава третья

В 1807-м году полуопальный генерал Ланжерон, на которого император попытался свалить вину за Аустерлиц, был отправлен в Дунайскую армию, действовавшую против турок.

В 1808-м году он был назначен командовать корпусом, охранявшем Бесарабию, а в 1809-м году ему был отдан корпус, в задачу которого входило наблюдение за крепостью Измаил. Затем Ланжерону были отданы под начало резервные войска Молдавской армии.

Зная, что у Ланжерона не особенно много войск, турки отрядом в 15 000 солдат решили двинуться на Бухарест и овладеть им. Ланжерон, собрав имевшиеся у него под рукою войска, наголову разбил неприятеля. Визирь вынужден был отступить к силам главной армии турок. За это сражение Ланжерон был награжден орденом святого Владимира 2-й степени.

Затем Ланжерон получил приказание двинуться к Силистрии. Отразив сильную вылазку турок, Ланжерон 30-го мая 1810-го года овладел Силистриею.

Ланжерон двинулся дальше и опять разбил турок, за что был награжден орденом святого Георгия 3-й степени. Потом Ланжерон блокировал Рущук, который сдался ему 15-го сентября 1810-го года. Взятие Рущука доставило Ланжерону орден святого Александра Невского.

По окончании военных действий Ланжерон вступил во временное командование всею Молдавскою армией. Турки, подстрекаемые Францией, не хотели даже слышать о мире.

В апреле 1811 года на Дунай прибыл новый главнокомандующий граф М. И. Кутузов и открыл наступательные действия.

22 июня 1811 года турки опять потерпели сильное поражение под Рущуком. Ланжерон, командуя центром армии, принимал большое участие в уничтожении турецких войск. За это сражение он был произведен в генералы от инфантерии и награжден орденом св. Владимира 1-й степени.

После поражения турок под Рущуком значительных военных действий уже не было. Начались мирные переговоры, закончившиеся Бухарестским миром 1812-го года. М. И. Кутузов был отозван для борьбы с Наполеоном, а возмущенный и обиженный Ланжерон был оставлен в составе Молдавской армии, оставлен на бездействие. Он, столь яро ненавидевший узурпатора французского королевского трона, так рвался с ним на борьбу и был просто оскорблен решением Александра I.

По окончании войны и заключении мира с Турцией Молдавская армия, в которой состоял Ланжерон, должна была двинуться к западным границам и преградить Наполеону отступление из России.

В самый день Бородинской битвы 26-го августа 1812-го года Молдавская армия перешла за реку Сереть и после целого ряда стычек с французами 5-го ноября приблизилась к Минску, где стало известно о поражениях Наполеона при Тарутине, Малоярославце и Красном.

Молдавская армия двинулась к реке Березина, чтобы преградить дальнейшее отступление французам. Это не удалось (части наполеоновских войск удалось прорваться), но Молдавская армия настойчивее других преследовала французов до реки Неман и окончательно уничтожила великую армию.

Картинка. ГОРОДИШКО БОРИСОВ

9 ноября 1812 года часть кавалерийского корпуса генерал-майора графа Ламберта была отправлен к городу Борисов, стоявшему на речке Березина. На рассвете Ламберта вызвал к себе генерал Тормасов. Собственно, граф Ламберт несколько месяцев формально уже не подчинялся генералу, но на зов его тут же явился.

Еще в марте части Молдавской армии из Варшавского округа были переброшены на Волынь. На основе этих соединений как раз и была сформирована 3-я Западная армия генерала Тормасова. Но в сентябре этого же года ее соединили с прибывшей с юга Дунайской армией. Общее командование принял адмирал Чичагов. Но граф Ламберт настолько презирал адмирала за медлительность и нерешительность, что по-прежнему предпочитал исполнять распоряжения генерала Тормасова.

— Карл Осипович, голубчик — обратился генерал Тормасов ранним ноябрьским утром 1812-го года к графу Ламберту, — поезжайте немедленно и захватите город Борисов, немедленно. И особое внимание обратите на переправу — она нам позарез нужна. — И добавил, перейдя на шепот: — Не исключено, что ее захочет использовать для своего бегства Бонапарт. Торопитесь! Нужно отрезать ему путь к отступлению. Наберите удальцов из своего авангарда и поезжайте с богом! Граф, я очень надеюсь на вас.

Тормасов подошел к Ламберту, облобызал его троекратно, перекрестил и отпустил, глядя вслед стремительно удалявшемуся графу с какой-то особой, отцовской, что ли нежностью.

За дверьми тормасовского кабинета командующего авангардом 3-й армии ожидал его адъютант, большой, широкий, с торчащими розовыми щеками.

— Ну что — кинулся он к графу — за чем вызывал?

— Едем брать Борисов. Надо захватить переправу — отвечал Ламберт, звучно целуя адъютанта в губы.

В адъютантах при графе бессменно состояла его супруга. Ульяна Михайловна. Все свое детство она провела в походах со своим отцом суворовским генералом Деевым, а выйдя замуж, безотлучно сопровождала своего обожаемого Карла Осиповича.

Через двадцать минут после окончания разговора с генералом Тормасовым граф Ламберт во главе отряда добровольцев (двинуть весь кавалерийский корпус нельзя было без распоряжения адмирала Чичагова, а оно пришло слишком поздно), набранных из его авангарда, выезжал из Минска, в котором был расквартирован штаб 3-й армии. До Борисова было 60 километров. Отряд шел рысью. Никто не издавал ни звука — и отнюдь не из страха перед возможным неприятелем, просто все экономили силы перед тяжелым боем — копыта лошадей только шлепали по невозможной ноябрьской грязи.

Борисов обороняли польские дивизии наполеоновской армии, которыми командовали генералы Домбровский и Брониковский.

Ламберта встретила густая пехотная цепь польских стрелков. Не переводя дыхания, отряд рванул и прорвал ее, оказавшись перед широко растянувшейся кавалерийской цепью. Отряду пришлось рассредоточиться вдоль линии, заданной поляками. В результате на одного русского пришлось по нескольку поляков.

Три раза граф водил своих ребят в атаку. Прорубив первую линию, они наталкивались на несколько кавалерийских каре, и каждый раз нападение захлебывалось — приходилось отступать. Во время третьей атаки граф был ранен, и русские дрогнули. Началось бегство. Но тут графиня Ульяна Михайловна истошным голосом завопила, оглашая своим ревом окрестности Борисова:

— Дети, неужели вы оставите вашего раненого генерала?

И кавалеристы корпуса Ламберта вернулись за графом, но ни о каком наступлении, естественно, уже речи не было. Однако тут случилось непредвиденное, совершенно непредвиденное.

Волею судьбы графу Ламберту пришел на помощь другой французский роялист — граф Ланжерон, подъезжавший со своим отрядом к Борисову. Прибытие его отряда позволило успешно завершить дело. Не выдержав четвертый совместный натиск русских, поляки оставили оборонительное укрепление, преграждавшее дорогу на мост, и отступили за реку. Взятие Борисова фактически закрывало войскам Наполеона путь на запад.

Граф Ланжерон со своими адъютантами и граф Ламберт с Ульяной Михайловной остановились в замке. Ланжерон объехал весь городок и обнаружил, что главная улица берет начало от замка, проходит мимо торговой площади и вливается в тракт. Осмотрел граф и порт, выстроенный в 1807-м году, а потом, прихватив 20 солдат из своего кавалерийского корпуса, отправился осматривать переправы. Одна (левый берег) была у реки Студенки, в пятнадцати километрах от Борисова, — там Ланжерон оставил для охраны десяток своих кавалеристов, а вторая, в семи километрах от Борисова, находилась у деревни Брили (правый берег) — там он оставил второй десяток.