Олег Северюхин - Как изгибали сталь Страница 19

Наши режиссеры действительно воспитывали людей в духе любви к своей Родине, гордости за принадлежность к великому государству и заставляли думать о том, что эпохальные события и отдельные события являются чьей-то судьбой, горькой или сладкой, внутренне говорили – не трогайте, не бейте, поймите, простите, пожалейте других людей.

По окончании школы мы выходили в жизнь, что-то умеющие и что-то знающие. Трудовое обучение не ограничивалось только занятиями по труду и изготовлением скворечников. Мы проходили трудовую практику на промышленных предприятиях, и я вместе со всеми получил специальность автослесаря второго разряда. О том, как нас подготовили, может служить тот факт, что моей квалификационной работой была ручная притирка клапанов двигателя автомобиля ГАЗ-51. Многие из вас представляют систему клапанов двигателя? Сомневаюсь. А мне с моим товарищем нужно было разобрать двигатель, произвести дефектовку клапанов и при помощи дрели и пружинки вручную притереть клапан так, чтобы не было пропускания газов. И это в семнадцать лет.

Зато мы твердо знали, что советские люди самые гуманные и добрые люди в мире. Они борются за права угнетаемых людей. Наши отцы и деды освободили от фашизма всю Европу и нам до сих пор благодарны за это, а империалисты стремятся преуменьшить значение нашей победы, даже вот день Победы они празднуют 8 мая, а мы 9 мая.

Глава 3. Юнкера

Перед окончанием школы я собрал группу добровольцев для поступления в инженерное училище в городе Пермь, в соседней области. Прошли комиссии и собеседования. Все годны по здоровью и полны энтузиазма учиться.

О нас стали говорить во всех школах: «Смотрите, какие патриоты!» Желающих прибавилось, но необходимая группа была уже набрана. Откуда мне было знать, что сыну председателя одного совета захотелось тоже побыть в центре внимания. Почетным людям у нас всегда почет. Одного из команды надо отчислить. А кого? Конечно, сына рабочего. За него заступиться некому. Вызвали меня в военкомат и говорят:

– Знаешь, какая досадная штука получилась? Есть твердое требование в военные училища направлять только тех, кому на первое сентября исполнилось 17 лет, а ты родился 6 сентября. Извини, не можем послать тебя в инженерное училище. Есть, правда, пограничное училище в Алма-Ате, там требования не такие строгие. Если желаешь, направим туда, а так – жди еще год, пока не исполнится 17 лет.

Куда деваться, конечно, согласился. О причине поворота в моей судьбе я узнал много позже. Будучи уже майором, приехал в отпуск и при постановке на учет в военкомате обратил внимание на одного старшего лейтенанта, личность которого мне показалась очень знакомой. Действительно, это оказался бывший делопроизводитель-сверхсрочник, который и направил мою жизнь по другому руслу.

– Извините, товарищ майор, думал, что вы меня не узнаете, – сказал он. – Мне приказали поговорить с вами, офицерам было стыдно говорить из-за того, что вы были инициатором поступления в военное училище, а вас пришлось исключить из команды. Все офицеры внимательно следят за вашей службой по вашим приездам в отпуск и радуются, что вы здорово обогнали ваших друзей-инженеров в служебном продвижении. Успехов вам и не держите на меня зла. А тот человек не поступил, съездил, прокатился и вернулся домой.

Бывший сверхсрочник уволился в запас в звании майора, и мы до сих пор поддерживаем с ним дружеские отношения.

Кстати сказать, каждому человеку, у которого получился такой же «облом», необходимо философски подумать, а действительно ли это облом? Да, я не стал ракетчиком, не сидел на позициях стратегических ракет, но я объездил почти весь СССР. А стал бы ракетчиком, то и семья у меня была бы другая, и жизнь сложилась бы не так, и я был бы не таким, какой я сейчас есть, и не сидел бы около компьютера и не писал эти строки. Я считаю, что те «неудачи», которые пришлись на мою жизнь, на мою службу и сделали небольшой изгиб в моей судьбе, провели меня той дорогой, о которой я мог бы сказать словами песни: «…если снова начать, я бы выбрал опять бесконечные хлопоты эти». Поэтому я сейчас с определенной долей благодарности отношусь к тем людям, которые на протяжении всей моей жизни пытались и устраивали мне неприятности. Большой им привет и низкий поклон.

Воспевайте в молитвах заклятых врагов,Они Богом даны, как пути указатель,Вам закроют дорогу в страну дураковИ на пьяном столе снимут скатерть

Они вас сберегут от прилипчивых баб,Что как моль в гардеробе любом,Раньше вас они выпьют ваш ядИ ваш гроб разобьют топором

Раскидают венки по дорогеИ засыплют могилу землей,И пойдут ваши голые ногиПо знакомой тропинке домой

Снова будут враги вас клянуть,Видеть пыль где-то там на ресничке,Не забыть бы вам в храм заглянутьИ оставить им рубль на божничке

Перед отъездом в училище на мое имя пришло письмо, подписанное ровным девичьим почерком. Отец изъял это письмо, вскрыл, прочитал и спрятал, чтобы не сорвать мой отъезд. О существовании этого письма я узнал много позднее от матери, а потом нашел это письмо в старых бумагах.

Письмо из детства

Я тебя люблю. Сначала ты мне нравился просто как ласковый мальчик, который учится в соседнем классе, но я видела звериный блеск в твоих глазах, когда ты бросился на защиту своей одноклассницы, и поняла, что люблю тебя.

Я очень обрадовалась, когда наши классы объединили, но потом поняла, какая это мука каждый день видеть тебя и не иметь возможности подойти к тебе, потому что ты был окружен вниманием всех наших девчонок, старавшихся пробить брешь в той стене, которую ты построил, войдя в наш класс.

Я помню, как ты вошел в класс, хмурый, грозно спросил, где свободная парта, сел за неё и положил ногу на сиденье, явно показывая, что никого не хочешь видеть рядом. И в нашем классе оказалось 35 учеников, что позволило тебе сидеть одному.

А твоя наглая манера осматривать всех девчонок, иногда задерживая на ком-то взгляд и вгоняя её в краску? Я всегда злюсь, когда ты начинаешь утренний осмотр девчонок.

Как мы старались попасть вместе с тобой в дежурство по классу. Ты поднимал парты, выметал под ними мусор и бегал по нескольку раз менять воду в ведре, пока мы мыли пол.

А помнишь, на субботнике, когда Танька вместе с рамой начала вываливаться из окна нашего класса на третьем этаже, ты успел схватить ее за ноги, и она висела головой вниз, сверкая своими голубыми рейтузами. Только ты один не смеялся над ней. Это оценили все.

На вечерах 28 октября ты всегда был в военной форме и играл то белогвардейского офицера, то немца, которые пытают попавшую в плен комсомолку. И тебе единственному разрешали курить в школе на сцене. А как верещала Галка, когда ты ей нечаянно прижег руку папиросой? И как потом гладил ей руку и дул на обожженное место, и мы так отчаянно завидовали Галке, что она на некоторое время стала нашим врагом.

Ты всегда что-нибудь интересно рассказывал и вокруг тебя собирались ребята, а нам приходилось прислушиваться к тому, что вы обсуждаете во время ваших разговоров.

Ты играл всеми девчонками, как кот с мышками, но ни одной не удалось поиграть тобой. Тебе ничего не стоило на школьном вечере пройти через весь зал, пригласить девушку и выйти с нею на середину зала первым и начать танцевать. Даже наши молодые преподаватели называли это вызывающим и не совсем скромным поведением.

А когда ты пошел в военкомат и подал заявление о поступлении в военное училище, то я поняла, что скоро совсем потеряю тебя.

Я не думаю, что тебе удастся забыть меня. Когда-нибудь я встречу тебя в дороге, на вокзале и скажу:

– Здравствуй, любимый!

И всё. Я до сих пор не знаю, кто написал это письмо, хотя и пытался это осторожно выяснить по прошествии достаточного количества лет.

А, впрочем, так ли это важно? Это письмо я помню наизусть. Иногда мне кажется, что на меня смотрят чьи-то внимательные и ласковые глаза, охраняя меня от невзгод и опасностей, встречавшихся на моем пути.

Поездка в Алма-Ату из небольшого российского городка была делом неординарным. Отец по-военному собрал меня в дорогу. Все разложил по полочкам и показал, где и что лежит. Инструктаж, как вести себя в дороге и прочее, и прочее. Впервые в жизни поездка в неизвестность. Нас ехало три человека, но в дороге мы держались дружно и без происшествий добрались до города Свердловска. Пересадка в Свердловске на другой поезд и через двое суток мы уже на станции Алма-Ата II.