Артем Тарасов - Тайны «Фрау Марии». Мнимый барон Рефицюль Страница 2

– Нужен ударный новостной повод. Шевелите мозгами, – начала Анна разговор в своем офисе прямо с порога.

– Чтобы все опубликовали… – подхватил ее мысль заместитель.

– История должна быть позитивной, – продолжила Томилина, искоса поглядев на него. – Помните, корпорация «Метрополь» водрузила памятник крейсеру «Варяг» в Шотландии? Нужно что-то в этом роде. Чтобы патриотизм, всенародное внимание, международный интерес. Понятно?

– Покопаться в истории?

– Копайтесь. Ищите, ройтесь, только чтобы к понедельнику была тема… Ой! Мама родная! Я же опаздываю!

Опять совершив ралли по запруженным улицам города, черный седан заехал на стоянку в Смольный. Там начиналась телевизионная пресс-конференция в прямом эфире. Анна заняла место за столом президиума. Рядом сидели известные люди: мэр города, спикер городской Думы, начальники управлений. Брифинг закончился в течение получаса. В кулуарах Анна успела перекинуться несколькими фразами с журналистами и тут же уехала. График требовал жертв! «Боже мой, ну когда же наконец таким, как я, разрешат частные вертолеты в Санкт-Петербурге?..» Теперь она спешила на интервью, организованное каналом РБК.

Ведущий ее представил:

– Сегодня гостья нашей передачи – президент и основательница компании «Имидж Холдинг» Анна Федоровна Томилина. Речь пойдет о политической рекламе, о пиаре и его современных технологиях. Эта тема в преддверии очередных выборов волнует наших телезрителей. Многие предрекают смерть политической рекламы в России. Но перед тем как наша гостья выскажет свое профессиональное мнение, я хочу представить компанию «Имидж Холдинг».

«Имидж Холдинг» учрежден пятнадцать лет назад. Его рейтинг, по заключению агентства «Стандарт энд Пурс», – АА+. Оборот достиг пятисот миллионов долларов. Открыты представительства в двадцати городах России, в пяти странах Европы и в США. Клиенты компании – «Газпром», Сбербанк, ВТБ, «Роснефть», «МегаФон», «Бритиш петролеум», «Форд», «Единая Россия», Общественная палата РФ…»

После интервью Анна прямо из машины позвонила мужу:

– Привет… Ну, как всегда – на разрыв… Да, я знаю, надо быть. Но, Ринат, не могу раздвоиться, цейтнот…

Муж настаивал на своем.

– Конечно, ты прав, – согласилась наконец она. – Ну, давай посмотрим завтра. Даже не верится, что такой объект продается… Отлично! Завтра суббота, назначай риелторам, скажем, часа на два! С утра у меня одна встреча. А тебя я захвачу по дороге… Ничего не поделаешь! Сам жену выбирал. Терпи, милый. Всё. Пока-пока. До встречи!

Ее автомобиль пронесся мимо здания консульства Нидерландов. Над подъездом развевался огромный голландский флаг, проводивший Анну трепетом на ветру…

2

…Такой же голландский флаг был поднят на флагштоке у входа в усадьбу отставного вице-адмирала российского флота Рене Браамкампа. Только в другой эпохе. Почти двести пятьдесят лет назад!

Глава семейства принадлежал к знатному голландскому роду, был призван на службу по контракту еще самим Петром I. Молодым офицером в чине капитан-лейтенанта он принимал участие под командованием генерал-адмирала Апраксина в Гангутском морском сражении 1714 года между русским и шведским флотом. Заслужил почести за личное мужество и продвижение по службе. В морском бою у острова Гренгам летом 1720-го Браамкамп – капитан второго ранга – уже командовал кораблем, а после победы над шведской эскадрой был лично представлен генералом Голицыным к награде и пожалованию нового чина – капитан-командора.

Дослужившись до вице-адмирала и покинув флот, Рене Браамкамп решил не возвращаться в Голландию и превратился в российского помещика. Управление пожалованным ему по велению императрицы Елисаветы Петровны имением под Санкт-Петербургом составляло теперь основной смысл его загородной жизни. Дома вице-адмирал продолжал командовать всеми вокруг, поэтому нередко доставалось по первое число крепостным и домочадцам от его не обузданного прошлыми баталиями нрава. За нарушение устоев строго наказывали. Крепостных охаживали плетьми, а члены семьи Браамкамп получали свои порции воспитательного воздействия: от лишения прогулок до запретов на увеселительные занятия и верховую езду.

В своем убранстве дом Браамкампа напоминал корабль, и даже более того – весь морской флот. На стенах висели сигнальные флаги и карты морских сражений, по углам стояли навигационные приборы, на полках размещались предметы, связанные с боевыми рейдами, бинокли, подзорные трубы, компасы, боцманские свистки и другое снаряжение. Макеты военных парусных кораблей находились повсюду на специальных подставках или просто стояли на предметах мебели. Круглые иллюминаторы, заменявшие в отдельных комнатах окна, и несколько огромных штурвалов на стенах придавали особняку еще большее сходство с морским музеем.

В доме было принято «бить склянки» каждый раз, приглашая на трапезу или давая сигнал «к отбою» перед сном. Даже личный лакей Браамкампа носил не ливрею, а флотский мундир.

Тогда, поздним августовским вечером 1759 года, семья в полном составе была готова приступить к ужину. Склянки пробили, и все собрались в зале со стенами, обитыми массивными деревянными панелями, который походил на помещение кают-компании. Домочадцы расселись за длинным столом. Браамкамп занял место капитана – во главе семейства.

Кухарка и ее помощницы в тот день особенно постарались сервировать ужин по-праздничному: все же Яблочный Спас на дворе! Белизна скатерти и ажурных салфеток создавала контраст плоским вазам с фруктами и свежим букетам благоухающих в предчувствии осени садовых цветов. На серебряном блюде поместилась целая гора свежеиспеченных пирожков с вареньем, от которых исходил еще более сильный аромат теплого и сладкого волшебства.

С этим натиском блаженства не могла справиться маленькая Анна Белль. Не дождавшись окончания молитвы, девочка потянулась к блюду и схватила пирожок. Браамкамп прервал ритуал и окинул внучку стальным взглядом. Девочка испуганно положила пирожок обратно… но было поздно.

– Выйдите вон из-за стола! – сухо произнес вице-адмирал на голландском языке. – Мадам Эльза, – обратился он к гувернантке, – юная Анна Белль не умеет себя вести в обществе. Проводите ее на двор. Пусть живет там!

Никто не смел ослушаться барина. Гувернантка взяла маленькую Анну Белль за ручку, вывела ее из дома, и четырехлетняя девочка осталась одна на террасе, когда за ней захлопнулась массивная дверь. Было горько, обидно и очень страшно.

Вот уже несколько часов как воцарились сумерки. Звезды еще не в полной мере разгорелись, и темнеющий небосвод зловеще отливал густой синевой. Ей показалось, что в небе висит обычная луна. Но нет. Это было что-то другое. Ледяной полупрозрачный шар, отсвечивавший холодным блеском, развернулся вокруг своей оси и на последнем выдохе заката стал приближаться. Он двигался прямо к оцепеневшей Анне Белль, становясь все больше и больше. Через мгновение шар заполнил полнеба над головой девочки и завис, медленно вращаясь, в абсолютном безмолвии.

У нее перехватило дыхание. Мелкая дрожь затрясла коленки, и холодок прошел по спине. Но страх быстро исчез – Анна Белль с любопытством завороженно смотрела на огромный клубок света.

Сфера была наполнена бледно-голубым сиянием. И в этом ее мерцании, в самом центре, находился парусный корабль со спущенными парусами. Он медленно вращался внутри, и его канаты шевелились от прикосновения несуществующего ветра.

Девочке очень захотелось всем показать это чудо. Она бросилась к дверям и стала звать маму и гувернантку. Ее сердце от волнения гулко стучало в груди. Ей казалось, что сзади ее разглядывают в упор и корабль вот-вот подплывет к ней по воздуху прямо на террасу, чтобы забрать с собой. Нет, ей не хотелось спрятаться в доме от испуга – она просто нуждалась в чьем-то соучастии и потому громко стучала кулачками, чтобы привлечь внимание, чтобы все смогли увидеть это и восхититься вместе с ней.

Наконец дверь отворили. Анна Белль вбежала в прихожую и решительно направилась в столовую. Там семья Браамкамп продолжала ужинать – никто не имел права встать из-за стола раньше времени, хотя, конечно, все слышали крики девочки со двора.

Свечей много не жгли, и в доме царил полумрак. Сидевшие за столом домочадцы повернулись в сторону Анны Белль и обомлели: вокруг нее образовалось голубое, мерцающее серебром свечение, она стояла внутри сияющей сферы, таинственная, спокойная, с открытым просветленным взглядом, без тени смущения и страха… и улыбалась.

Когда взрослые кинулись к окнам на террасу и выглянули во двор – ничего примечательного снаружи не оказалось. Только призрачный отсвет улетал ввысь в сгустившихся сумерках, погружая во мрак усадьбу вице-адмирала, уменьшая ее в размерах. Скоро весь двор вместе с особняком, прудом и дубовой аллеей отодвинулся куда-то вдаль, к самому горизонту. Он зрительно превратился в искусственный макет, размещенный на столе. А еще дальше, за полем и рощей, виднелась дорога. Ночь закончилась как-то быстро, и неуместный рассвет озарил пространство.