Захария Ситчин - Войны богов и людей Страница 2

На протяжении нескольких столетий, предшествовавших началу Троянской войны, хетты значительно расширили границы своей империи, заявляя, что на то была воля их верховного божества Тешуба (Громовержца). В древние времена его называли «Богом Грома, чья мощь убивает», и некоторые хеттские цари утверждали, что бог лично принимал участие в битвах: «Могучий Бог Бури, мой повелитель (писал царь Муршили) явил свою божественную силу и ударил молнией» во врага и тем самым помог победить его. На поле боя хеттам помогала и богиня Иштар, которую называли «повелительницей войн». Именно её «божественной силе» приписывали многие победы, когда она сама «сходила (с небес) покарать врагов».

Границы хеттского влияния, о чём неоднократно свидетельствуют тексты Ветхого Завета, протянулись к югу до самого Ханаана, но на этих землях хетты проживали как мирные поселенцы, а не как захватчики. Они, в отличие от египтян, рассматривали Ханаан как нейтральную зону, не предъявляя на неё никаких прав. Фараоны же всячески стремились расширить свои северные владения за счёт Ханаана и Страны Кедров (Ливана); им это удалось в 1470 году до нашей эры, когда они разбили коалицию ханаанских царей при Мегиддо.

Ветхий Завет и надписи, оставленные врагами хеттов, рисуют хеттов опытными воинами, усовершенствовавшими применение боевых колесниц на Ближнем Востоке древности. Однако по свидетельству самих хеттов они шли в бой только тогда, когда боги давали возможность врагу сдаться, чтобы предотвратить кровопролитие, а если хетты одерживали победу, то довольствовались выкупом и пленными — они не грабили города и не убивали их жителей.

Но фараон Тутмос III, выигравший сражение при Мегиддо, гордо заявлял: «Потом я пошёл на север, грабя города и уничтожая вражеские станы». О поверженном царе фараон писал: «Я опустошил его города, сжёг его станы, насыпал на месте их курганы; они не пригодны для жизни. Всех людей я взял в плен, я сделал их узниками; я увёл их скот и забрал все их добро. Я истребил всю жизнь; я выкосил их хлеб и вырубил их рощи и все красивые деревья. Я уничтожил эту землю». Всё это он совершил, писал фараон, по воле Амона-Ра, его бога.

Рис. 1

Египтяне даже хвастались своей жестокостью к поверженным врагам. Фараон Пепи I, к примеру, увековечил память о своей победе над азиатскими «жителями пустыни» в поэтическом сочинении, прославляющем войско, которое «разорило землю жителей пустыни… вырубило фиговые деревья и виноградники… сожгло все поселения, людей умертвило многие тысячи». Памятные надписи сопровождались красочными батальными сценами (рис. 1).

Следуя этой жестокой традиции, фараон Пи-Анхи, пославший войска Верхнего Египта против мятежного Нижнего Египта, был разгневан предложением своих полководцев пощадить оставшихся в живых врагов. Поклявшись «не оставлять камня на камне», фараон объявил, что он сам отправится в покорённый город «разрушить то, что от него осталось». За это, уверял он, «отец мой Амон похвалит меня».

Богу Амону, по велению которого египтяне совершали свои зверства, противостоял Бог Израиля. По словам пророка Иеремии, «так говорил Господь, Бог Израильский: «Я накажу Амона, бога Фив, и тех, кто верует в него, и нашлю кару на Египет и богов его, на фараонов и царей». Согласно Библии, эта вражда длилась давно: почти тысячелетием раньше, во времена Исхода, Иегова, Бог Израиля, навлёк на Египет бедствия, чтобы не только смягчить сердце египетского правителя, но и «вершить казнь над всеми богами Египетскими».

Чудесное избавление израильтян из египетского плена и их путешествие в Землю обетованную, как утверждает Библия, стало возможным благодаря прямому вмешательству Иеговы:

И двинулись сыны Израилевы из Сокхофа, и расположились станом в Ефаме, в конце пустыни.

Господь же шёл пред ними днём в столпе облачном, показывая им путь, а ночью в столпе огненном, светя им…

Далее следует описание битвы у моря, о которой фараон предпочёл умолчать; об этих событиях мы узнаем из Книги Исхода:

И обратилось сердце фараона и рабов его против народа сего…

И погнались за ними Египтяне…

И настигли их расположившихся у моря. …

И гнал Господь море сильным восточным ветром всю ночь, и сделал море сушею; и расступились воды.

И пошли сыны Израилевы среди моря по суше…

На рассвете, когда египтяне поняли, что произошло, фараон отправил в погоню за израильтянами колесницы. Но:

…В утреннюю стражу воззрел Господь на стан Египтян

из столпа огненного и облачного, и привёл в замешательство стан Египтян.

И отнял колеса у колесниц их, так что они влекли их с трудом.

И сказали Египтяне: побежим от Израильтян,

потому что Господь поборает за них против Египтян.

Но египетский правитель, преследовавший израильтян, приказал колесницам не прекращать преследования. Египетское войско ждал печальный конец:

И вода возвратилась, и покрыла колесницы и всадников

всего войска фараонова, вошедших за ними в море;

не осталось ни одного их них…

И увидели Израильтяне руку великую,

которую явил Господь над Египтянами.

Строки библейского повествования почти полностью совпадают с рассказом жившего позже фараона Рамсеса II, который описывал чудесное явление Амона-Ра, вставшего на его зашиту в решающей битве с хеттами в 1286 году до нашей эры.

В этом сражении у крепости Кадет в Ливане четыре отряда фараона Рамсеса II выступили против войска, собранного со всей империи хеттским царём Муаталли. Оно завершилось отступлением египтян, стремившихся на север, в земли Сирии и Месопотамии. Но большие потери в битве ослабили и хеттское войско.

Хетты могли одержать и более убедительную победу, поскольку едва не пленили самого фараона. Учёными были найдены лишь незначительные фрагменты хеттских записей об этом событии; однако Рамсес по возвращении в Египет счёл нужным подробно описать своё чудесное спасение.

Рис. 2

Надписи на стенах храма, сопровождавшиеся подробными рисунками (рис. 2), рассказывают о том, как египетские армии подступили к Кадету и, расположившись лагерем под южными стенами крепости, начали готовиться к битве. К их удивлению, хетты не ринулись на врага. Тогда Рамсес приказал двум отрядам подойти к крепости. И тут словно из-под земли появились хеттские колесницы, атаковав наступающие отряды с тыла и посеяв панику в двух других египетских отрядах, которые остались в лагере.

Когда египтяне в панике побежали с поля боя, Рамсес вдруг понял, что «Его царственная особа осталась одна, без охраны»; когда «царь посмотрел назад, он увидел, что его окружили колесницы числом около 2500» — не колесницы египтян, а колесницы хеттов. Брошенный своими военачальниками, пешими воинами и возничими, Рамсес воззвал своему богу, напомнив ему, что оказался в смертельной опасности только потому, что следовал его приказам:

И царь сказал:

«Что теперь, отец мой Амон?

Неужели отец забыл своего сына?

Делал ли я что против согласия твоего?

Что я делал и что я не делал, разве на то не было воли твоей?»

Обратившись к египетскому богу и напомнив, что враг верует в других богов, Рамсес вопрошал: «Что эти азиаты пред тобой, о Амон? Эти несчастные, что не ведают о тебе, о боже?»

Рамсес умолял своего бога Амона послать ему спасение, ибо могущество его было больше, чем сила «тысяч пеших, сотен тысяч конников», и случилось чудо: бог явился на поле битвы!

Амон услышал, что я взываю к нему.

Он протянул мне свою руку, и я возрадовался.

Он встал подле меня и позвал:

«Вперёд! Вперёд! Рамсес, возлюбленный Амоном, я с тобой!»

Повинуясь приказу бога, Рамсес ринулся в гущу врагов. По божьей воле хетты вдруг сделались слабыми: «руки их опустились, они не могли поднять ни лука, ни копья». И они стали говорить друг другу: «Это не смертный промеж нас; это могучий бог; человек не может того, бог направляет десницу его». Не встречая сопротивления, рубя врагов направо и налево, Рамсес спасся с поля боя.

После смерти Муаталли Египет и Хеттское царство заключили мир, и правящий фараон взял в жёны хеттскую царевну. Мир был необходим не только хеттам, но и египтянам, которым угрожало нападение «народов моря» — захватчиков с Крита и других греческих островов. Они обосновались на средиземноморском побережье Ханаана, и Библия называет их филистимлянами. Однако их атаки на сам Египет неизменно отражались войсками фараона Рамсеса III, который увековечил сцены этих сражений на стенах храма (рис. 3). Он приписывал свои победы строгому следованию «замыслам повелителя, моего царственного божественного отца, господина всех богов». Именно богу Амон-Ра, утверждал Рамсес, он был обязан всеми своими победами: «Амон-Ра, кто был против них, истребил их».