Константин Стерликов - Аджимушкай. Непобежденный гарнизон. Пьеса в 6 актах Страница 2

Оперуполномоченный особого отдела 13-й отдельной стрелковой бригады Л. Г. Иванов. 17—18 мая противник прижал нас к берегу Керченского пролива. Я оказался за Керчью, в районе маяка. Велся беспрерывный обстрел кромки берега, на котором находились толпы людей. Отдельные снаряды выкашивали целые отделения. Многие стрелялись, другие открыто выбрасывали партбилеты, кто-то срывал с себя петлицы. Там и тут, валялись останки – руки, головы, человеческие ноги.

Я задержал возле нас одного, второго, третьего из бегущих бойцов. Они залегли, стали отстреливаться. Вскоре возле нас залегло уже несколько десятков человек. Бег прекратился… Но силы были не равны, началась настоящая агония. В нашем распоряжении оставалась небольшая полоска берега в 200—300 метров. При появлении немецких цепей я встал за большой валун и решил застрелиться, чтобы не попасть в плен. В этот момент на небольшой высотке, совсем рядом, неожиданно появился здоровенный моряк в бушлате, брюках-клеш, бескозырке. Потрясая автоматом, он громко закричал: -«Братцы! Славяне! Отгоним немцев! Вперед, за мной! Ура-а!» Наверное, никто не обратил бы на него внимание, но тут, рядом неизвестно откуда появился военный оркестр и заиграл «Интернационал». Все военнослужащие, здоровые и раненые, в едином порыве бросились на врага и отогнали его от берега…

Я случайно встретил в боевой цепи своего начальника Нойкина и получил задание возглавить переправу раненых на кубанский берег. На берегу уже скопились десятки тысяч военнослужащих, никакого управления людьми не было – каждый отвечал сам за себя.

С пирса было видно, что в морской воде находится большое количество трупов, почему-то они были в вертикальном положении. Кто был в шинели, кто в ватнике. Была небольшая волна, и создавалось впечатление, что они маршируют. Страшная картина. Многих она толкала на отчаянные поступки.

Напиравшую на пирс толпу приходилось сдерживать силами нескольких человек.

Переправа продолжалась 3—4 дня. 21 мая все было кончено. Противник вновь подошел близко к кромке берега. Ну, думаю, пора стреляться, лучше на пирсе… неожиданно подошла шхуна, пожилой капитан знал меня лично – три или четыре раза приходил за ранеными. – «молодой человек, – печально и спокойно сказал он мне – это последняя шхуна, больше не будет.» Я с трудом сел в шхуну, через несколько секунд противник открыл по нам прицельный огонь, несколько человек было убито.

Мне удалось заползти за какой-то судовой ящик и тем самым спастись. Полузатопленная, с большим креном, шхуна дошла все же до песчаной косы Чушки. До сих пор жалею, что не запомнил фамилию того героического капитана, спасшего сотни жизней, и в их числе мою…

Неизвестный матрос. Люди гибнут сотнями, тысячами. От обстрелов артиллерии и авиации укрыться невозможно. Надежды нет. Воздух стал огнем, земля – багровой. Синие волны Керченского пролива – густо красными от людской крови…

На высокой скале появляется фигура комиссара Мехлиса с хищным орлиным профилем лица, в распахнутой шинели, с наганом в руке.

Мехлис. Бои идут на окраинах Керчи, с севера город обходится противником. Напрягаем последние усилия, чтобы задержать его к западу от Булганака.

Части стихийно отходят. Эвакуация техники и людей будет незначительной. Командный пункт переходит в Еникале. Будем биться до последнего. Авиация врага решила исход боя.

Мы опозорили страну и должны быть прокляты!

Акт 1

Сцена 1

Радиограмма командующего Крымским фронтом генерал-лейтенанта Д. Т. Козлова:

9 ч. 50 мин. 16.5.42 г. Командарму 44-й и полковнику Ягунову:

«1. Ваша задача обеспечить направление на Капканы – Еникале, прочно удерживать рубеж 78,8, зап. окраина Колонка.

2. В ваше подчинение передается отряд полковника Ягунова, действующий в районе Аджимушкай.

3. Уделите особое внимание правому флангу, где обстановка создается крайне тяжелой.

4. Отход и эвакуация вашего участка обороны по особому приказу…»

15 мая 1942 г. Блиндаж на позиции у поселка Аджимушкай. Слышна артиллерийская канонада, пулеметная и ружейная стрельба. Внутри блиндажа полковник Ягунов, комиссар Парахин, капитан Левицкий, наблюдают через амбразуры.

Ягунов. Только отбросили их, а судя по движению у дороги, скоро опять повалят… И сколько их еще на сегодня будет?

Парахин. Да их там тьма, роятся, лезут как саранча, огня бы нам побольше, смести эту заразу.

Ягунов. С огнем у нас, к сожалению, трудновато. Против брони только ПТР-ы и гранаты.

Парахин. Зато у них и самолеты, и танки и артиллерия.

Ягунов. И, тем не менее, мы их успешно сдерживаем, прикрывая переправу.

Левицкий. Там тоже все в пламени. Весь горизонт черный. И город горит, и переправа. Бомбят с воздуха беспрерывно. Наши зенитки не справляются, тонут в этих черных тучах бомбардировщиков. Настоящая бойня. Хоть бы уцелел кто, успел бы уйти на тот берег. Пекло адское…

Ягунов. Успеют. Главное нам здесь рубеж удержать. Тогда много жизней спасем. Сохраним силы для ответного удара.

Левицкий. Удержим. Фашисты уже в который раз захлебываются, оборону мы грамотно построили. Ну и каменоломни спасают. Удобная база для скрытого размещения и фуража и личного состава. И от обстрелов укрытия лучше не найдешь. Были бы просто в степи, исход был бы другой.

Парахин. С каменоломнями нам действительно повезло. Не зря там еще до наступления и штаб фронта располагался, и госпиталя. Место надежное. Никакие снаряды не берут. И авиация бесполезна. Слой камня над головой будь здоров. Если бы их еще обустроить получше – настоящая крепость получилась бы.

Ягунов. Никто не предполагал, что наше наступление обернется таким провалом. Планировали в это время уже по Севастопольским бульварам гулять. Никогда нельзя недооценивать врага, тем более немца. Были, конечно, у нас серьезные просчеты, но не до такой степени.

Парахин. В чем наша главная ошибка была, Павел Максимович, как вы считаете?

Ягунов. Понадеялись на успех наступления. Не учли возможность контрудара. А главное все три армии стояли недопустимо близко к передовой. Так кучно, что когда фашисты начали бомбить, потери были непоправимые, сплошные воронки могилы на месте целых соединений. И что самое прискорбное, в результате бомбардировок сразу была нарушена связь между штабами. Воинские части оказались парализованы. И соответственно где окружены, где просто смяты. Стандартная схема наступления. Одну армию надо было держать в резерве, в тылу. Тогда немцев остановили бы и возможно сами вновь перешли в наступление. Серьезных оборонительных сооружений не возводили вот и остались в голой степи один на один с пикирующими «мессерами». Народу полегло страшно даже посчитать. Вот наша задача сейчас, чтоб хоть что-то выровнять в этой ситуации.

Левицкий. Я от наших танкистов слышал, у немцев техника новая поступила, танки какие-то непростые и артиллерия дальнобойная с большим калибром. Вроде это и переломило ход боев на Акмонае.

Ягунов. И это тоже. Тут все вместе сработало. Подбор негативных факторов, один к одному, это как незаметное колесо большого механизма слетело и понеслось по цепи, все падать и ломаться. А у нас на курганах и зацепиться было не за что…

Парахин. Мы еще скажем свое слово фашистам. Они дорого заплатят. Отомстим за товарищей!

Ягунов. Отомстить отомстим, только мертвых уже не поднимешь… Ладно, нам сейчас о дне сегодняшнем надо думать. Что в окопах?

Левицкий. Я проверил. Потери незначительные. Там мои сейчас стоят, из резервного полка, люди проверенные. После атаки уже привели себя в порядок. К бою готовы.

Ягунов. Что на других участках?

Левицкий. У старшего лейтенанта Белова самое стабильное положение. Очень хорошо он все организовал. И фрицев потрепали тоже достойно. 5 танков подбили, уничтожили до 60 человек пехоты. Ну и оружие взяли.

Ягунов. Отлично.

Левицкий. А вот на северо-западном направлении пришлось отступить. Там был майор Галядкин с 1 —м Запасным полком. Они расположились у других каменоломен, местные их еврейскими называют. Они отошли ближе к штольням, но позиции держат.

Ягунов. Надо узнать подробнее, что там у них. Может усилить их участок нашими силами. Кстати, как у нас обстоят дела с подразделениями? Какие изменения?

Левицкий. Комплектуем ударные группы, из тех, кто есть, и из отступающих.

Парахин. У нас уже почти вся Красная Армия – все рода войск собрались. Хоть на парад на Красную Площадь, только техники не хватает.

Ягунов. Может когда-нибудь, и в Параде участие примем. В Параде Победы над Германией. Прошагают сводные батальоны из Аджимушкая.