Виктория Лукьянова - Последние ангелы на земле Страница 2

С 1905 года семья постоянно живет в Царском селе. Здесь, в небольшом отдалении друг от друга имеются три парка, вот где простор для детей и для собак! В семье к этому времени четыре дочери и «Солнечный лучик» — долгожданный наследник, Цесаревич Алексей. В силу высокого положения и неизлечимой болезни мальчика, о которой длительное время скрывали, круг общения детей был очень ограничен: адъютанты отца, няни, учителя и изредка дети-родственники. Кроме этого мать воспитывала дочерей в строгости и считала, что частое общение с детьми из высшего общества способно испортить характер подрастающих принцесс. Поэтому домашние животные отчасти заменяли собою эту сторону жизни детей. В ту пору при дворце, в Александровском парке жили козочки, ослик Ванька, был даже слон в зверинце. Но всех ближе, конечно, были собаки и кошки, живущие в доме.

Век наших маленьких друзей недолог. Возле Дворца, в Александровском парке есть небольшой пруд, а на пруду маленький островок, он называется «Детский». На нем павильон — «Детский домик», построенный по проекту архитектора А.М. Горностаева в 1830 г. для детей императора Николая I. На остров можно было переправиться на небольшом пароме или на лодке. Во второй половине XIX в. на острове появилось несколько захоронений любимых императорских собачек с небольшими надгробиями. Здесь и нашли последний приют любимые собаки Ворон, Иман и Эйра.

Дети Николая II и Александры Федоровны росли спортивными и очень подвижными: долгие прогулки пешком или верхом, велосипеды, всякого рода подвижные игры, зимой строили горки, весной кололи лед на пруду, но и не забывали прополоть ландыши на островке, возле обелисков любимым, милым сердцу животным.

Напомню, что говорим мы лишь о самых любимых и близких животных, которых «брали в дом». Сохранилось много фотографий, где маленький Царевич играет с котятами, щенками и в Ливадии, на отдыхе, и на яхте «Штандарт». Но в силу малого возраста Алексея, постоянных животных пока нет. Так же обстояло дело и с Великими Княжнами.

Итак, кто же были постоянными спутниками детей в Царском Селе. У старшей дочери семейства — Ольги был кот. О нем почти не осталось сведений. В сохранившихся дневниках и письмах Ольга не упоминает о нем. А вот Анастасия упомянула кошку в своем письме к отцу:

31 октября 1916 года:

«…Мы продолжаем немного играть у нас в лазарете на биллиарде, иногда что-то выходит — и тогда я довольна. Виктор Эрастович иногда приходит и играет, но конечно лучше всех… Сейчас Ольгина кошка тут бегает и по моему выросла и довольно мила…»

По воспоминаниям приближенных у Ольги был кот по имени Васька.

Великая Княжна Татьяна получила «свою» собаку лишь в 1914 году. Надо отметить, что шла война, царские дочери не были «белоручками», старшие прошли школу медсестер и работали в госпиталях Царского Села, а младшие навещали больных, помогали старшим «крутить бинты», разносили лекарства и стелили постели, участвовали в благотворительных базарах и комитетах по сбору средств на содержание лазаретов, приютов.

Распорядок дня Татьяны Николаевны выглядел примерно так: вставала рано, утренний чай и урок, ехала с сестрами и матерью в Знаменскую церковь на молебен, затем в подопечный лазарет. Там она перевязывала до 8-ми, а в последствии до 15-ти раненых, далее был завтрак в кругу семьи и придворных в Александровском дворце, потом с матерью и Ольгой в Большой лазарет (ныне больница им. Семашко) или в лазарет Большого Дворца (Екатерининский Дворец) на операцию, иногда на две. Далее короткий отдых: катание на лошадях или на моторе, иногда в это время девушки навещали Анну Вырубову (фрейлина Её Величества) или родственников в Павловске. Часто бывали на панихидах на Казанском кладбище по офицерам, погибшим в госпиталях. По возвращении у Татьяны бывал еще урок, обед в семье (в те времена обедали примерно в 19 часов). Далее снова госпиталь: навестить «своих» (все члены семьи были шефами определенного полка), в это время, сидя у постели больного, она шила «подушки для повязок» (ватно-марлевые повязки), вязала носки для солдат или шила кофточки и распашонки для детей сирот. Потом с сестрами и санитарками крутила бинты (за 1,5—2 часа накручивали до 250 бинтов!), чистила инструменты наравне с простыми санитарами. Часто возвращались девушки домой уже за полночь.

Порядок дня иногда менялся, но не принципиально. Вот такая не «царская» жизнь! Девушки были приветливы, охотно общались и дружили с выздоравливающими ранеными, часто играли с ними в настольный теннис, «в рубль» или просто мило беседовали.

Вот в один из таких обычных дней, в воскресенье, 12 октября 1914 года, в дневнике Татьяны Николаевны и появилась запись:

«Утром были у Обедни. До этого говорила по телефону с Маламой. Завтракали 5 с Папа и Мама (ударение на последний слог, прим. авт.). Днем гуляли с сестрами и Папа, Мама в экипаже. В 4 часа поехали в Гусарский лазарет к раненым. Мы 4 поехали к Ане к чаю, там были Шведов и Виктор Эрастович. Аня мне привезла от Маламы маленького французского бульдога, невероятно мил. Так рада. Обедали с Папа и Мама».

Итак, Ортипо (это имя бульдожка получит через несколько дней) стала подарком выздоравливающего офицера — Малама Дмитрия Яковлевича, штабс-ротмистра Лейб-гвардии Уланского Её Величества полка. В окружении Царской семьи были еще представители фамилии Малама, но щенка подарил именно Дмитрий Яковлевич, это становится очевидным, после прочтения письма к Великим Княжнам их тети, Ольги Александровны:

1914 г. Октябрь. Ровно:

«Татьяна, какой улан тебе подарил собачку? (сучку?) Ты сидишь на его койке, Ольга говорит. Очень занятно».

В последствии Татьяна и её сестры много наблюдают за собачкой и записывают в своих дневниках впечатления.

Татьяна:

13 октября:

«…Собачка страшно мила…».

21 октября:

«…Приехали Мари и Анастасия и мы поехали в маленький дом, опекаемый сестрами офицерский лазарет, находящийся во дворе Большого лазарета в Царском Селе — больницы им. Семашко в г.Пушкине). Сидела с Маламой до 5.45. Остальные сидели с другими. Эллис тоже был. Привезла с собой Ортипо…»

Анастасия пишет отцу:

21—22 октября:

«Только что мы вернулись из нашего лазарета, были у умирающего солдата и других тоже… Были у офицеров, там где твои стрелки. Ортипо тоже там был, и все радовались ужасно… Только что Ортипо принесла к Татьяне, он тебя целует и очень возится, такая душка…».

Татьяна пишет отцу:

22 октября:

«…Вчера к Мама пришли прощаться три раненых офицера, уезжающих уже назад по полкам. Так было грустно… Сейчас Алексей пришел вниз[3] и будет молиться с Мама. Моя собачка Ортипо бегала по комнате и играла во время чая. Страшно забавна и мила…».

26 октября:

«…Ортипо растет и ужасно мила, много бегает и страшно веселая…».

По мере роста привыкания семьи к новому существу, записей становится меньше, появляются лишь интересные эпизоды.

Из письма Анастасии к отцу:

30 января 1915 года:

«Я научила «Ортипо» служить и сегодня давать лапу очень хорошо дает такая душка…».

Ольга отмечает в дневнике:

13 февраля 1915 года:

«…Вечером к нашим, до 11.20 оставались. С Емельяновым и Ортипо возились и другими, уютно, хорошо…».

Подобные заметки часто мелькают в письмах и личных записях юных принцесс, они часто берут «маленького клоуна» с собой в лазарет, и, вероятно, собака помогает расшевелить больных, улучшить настроение, отвлечь их от тяжелых мыслей и боли. До определенного времени девушки не обращают внимания на пол собаки, называя её то «он», то «она».

Но вот однажды все встает на свои места окончательно и бесповоротно — Татьяна пишет отцу очередное письмо:

17 сентября:

«…Я так рада за Тебя, что дядя Мими был с тобой это время. Вчера мне привезли Ортипо с детьми, чтобы их показать. Они очень маленькие и уродливые и неизвестно, на что и на кого они похожи. А Ортипо смирно лежала около них в корзинке и страшно, видно, боялась, чтобы мы не дразнили или мучили маленьких. Но их опять увезли, и потом уже привезут только одну Ортипо…».

В это время Александра Федоровна с детьми жила в Царском и никуда не выезжала, поэтому, вероятно, куда-то увозили Ортипо. Возможно, её на время родов удалили из комнаты девочек. Но где она была все это время, кто был «отцом» её щенков и что с ними стало — это пока остается тайной. Может быть, ответы появятся после опубликования остальных писем и дневников Царской семьи, а пока мы имеем возможность читать лишь выборочные материалы.