Валентин Пронин - Царь Саул Страница 20

— Опять он твердит то, что говорил прошлый раз, — шептал на ухо Бецеру низкорослый Гист. — И всё для того, чтобы подкопаться под Саула и повалить его, не дать ему царствовать. Этот старик хочет властвовать сам.

Абенир, стоявший перед ними, поблизости от Саула, услышал шёпот Гиста и подтверждающее кивнул головой. Он сложил губы трубочкой и сделал движение, будто хотел плюнуть на землю, но передумал. Некоторые приближённые Саула тоже поглядывали на судью неприятно колючими глазами.

Потрясая посохом, метая молнии укоров из-под нависших бровей, Шомуэл перечислил всех судей, изначально правивших народом и побеждавших врагов.

— Итак, вот царь, которого вы требовали и которого вы избрали!.. — опять гремел старик, колыхая бородой и блестя двенадцатью драгоценными камнями наперсника.

— Он же утверждал, будто царя нам выбрал бог, а он только передал его повеление, — громко сказал начальник элефа из области Юды, молодой сероглазый Ард, обращаясь к купцу Шимону из Ершалайма. — А теперь, значит, мы сами его выбрали. Не поймёшь, что и думать.

— Если будете вы и царь ваш бояться Ягбе и не станете противиться ему… Если будете ходить вслед бога единственного и всемогущего, то и рука его не поднимется против вас, как бывало с отцами вашими… А сила господа всемогущего необычайна! И вы сейчас узнаете о ней, потому что я молил Ягбе обозначить силу его для вас. Вот сейчас месяц жатвы, когда не случается дождя, и небо не несёт на себе облаков. Взгляните же! — Шомуэл снова вскинул бледную старческую руку, указывая на жаркую небесную синеву.

Тысячи людей задрали бороды и остолбенели. Из-за ближайших лесистых возвышенностей крадучись выбралось светлое облако. С запада вдруг подул ветерок, и облако поплыло к Галгалу, понемногу увеличиваясь, темнея и круглясь дымчатыми клубами. Тотчас явилось ещё одно облако, сизо-чёрное, как перо у скворца. Второе облако быстро догнало первое и на несколько мгновений притушило пламенное солнце. Почти не дыша, вся площадь следила за чудом — за силой Ягбе. Облака в это время оказались над Галгалом. Раздался треск грозового раската, словно разорвали плотное полотно, и на головы потрясённых страхом людей брызнули сверкающие струи дождя.

Вопль вырвался из тысяч ртов одновременно. Многие повалились на землю и ползли на коленях в сторону торжествующего судьи. Саул был бледен, но оставался в своём кресле.

Гист подтолкнул украдкой Бецера и подмигнул Абениру. У них ища были перекошены ужасом.

— Что ты сказал? — прыгающими губами вымолвил Абенир.

— Я говорю: бывает такое и в это время года, хотя очень редко. Но откуда судья узнал, что это случится именно сейчас? Вот загадка.

— А бог? А Ягбе? — хрипло спросил Абенир.

— Ягбе тут ни при чём, — решительно произнёс человечек с породой клином.

— Как ты можешь такое говорить! — чуть ни плакал Бецер. — Кощунник!

— Молчу, молчу. Но больше ничего не будет. Облака улетели, небо чистое. Чудо закончилось.

— Вы видели, что Ягбе может делать и какова сила его? — победоносно улыбаясь, сказал Шомуэл, когда люди стали приходить и себя, поднялись с земли и снова обратили взгляды к нему. — Богу было угодно избрать Эшраэль народом своим. Я по мере сил своих тоже не оставлю вас и не перестану молиться за вас. Я не допущу греха и буду наставлять вас на путь истинный. Бойтесь Ягбе и служите ему от всего сердца. Если же вы пошатнётесь в игре и станете творить зло, то вы и царь ваш погибнете.

Сказав это непреклонно и грозно, Шомуэл гордо выпрямил сухощавый стан. Он покинул площадь Галгала, сопровождаемый своими слугами, стражниками, трубачами и музыкантами. Уходя, главный судья и первосвященник даже не взглянул на Саула.

Лицо царя казалось суровым, но подавленности заметно не было. Он нахмурился и смотрел прямо перед собой, а его могучие руки с силой сжимали подлокотники кресла.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

1

Под требовательным наблюдением Киша семнадцатилетний Янахан занимался воинскими упражнениями. Множество раз, с детских лет, он проделывал это на восходе и закате солнца, с каждым годом усложняя и увеличивая их число.

Юноша метал в цель копьё и бросал тяжёлые камни, иногда пользуясь пращой, иногда без неё. С мешком песка за плечами он пробегал большие расстояния, перепрыгивая через преграды, карабкаясь по крутым каменистым склонам. Он бился со сверстниками мечом из дуба, прикрываясь круглым щитом, и выкрикивал яростно и победоносно «Хедад!» — древний клич воинов ибрим.

Киш окинул взглядом высокую фигуру внука, одобрительно посмотрел на широкую выпуклую грудь, на сильные мышцы под гладкой и смуглой кожей. По щекам, подбородку и над верхней губой уже темнела мужественная поросль. Чёрные, прямые волосы, прихваченные вокруг головы ремешком, падали на плечи.

Юноша был похож лицом на красивого, мрачновато-сурового Саула. Однако мягкая миловидность матери, рассудительной Ахиноам, тоже сказывалась в облике Янахана. Правда, на характер Янахана женственность матери не повлияла. Это был человек смелый и воинственный. Когда внук закончил упражнения, Киш сам полил на него из глиняного кувшина, чтобы смыть пот, и сказал с довольным видом:

— Ты стал настоящим воином, способным неутомимо носить тяжесть медного панциря. Да и твои молодцы тоже достигли успехов во владении копьём и мечом.

Неподалёку от Янахана, расположившись небольшими группами, метали камни, размахивали толстыми палицами и боролись несколько десятков молодых людей в одних набедренных повязках. Их загорелые спины блестели на солнце. Всё это воинское ристалище, раскинувшееся рядом с Гибой, производило впечатление жизнерадостности и бодрости.

Выступая в поход на аммонитского царя Нахаша, Саул не взял с собой сына. Прошло два года, и в жизни многое изменилось.

После повторного «избрания» Саул продолжал жить в Гибе. Разорительных набегов со стороны кочевых племён не случалось. Мелкие стычки с их небольшими разбойничьими отрядами бывали иногда в разных местах Ханаана (обычно за Ярдоном), но там отбивались сами местные жители. К Саулу они пока не обращались.

Он по-прежнему занимался делами семьи и устройством войска. По этому поводу он встречался с вождями благожелательных к нему колен Эшраэля, с богатыми влиятельными людьми, которые поддерживали его. Они желали иметь царя, который защищал бы не только народ вообще, но их доходные угодья, огромные стада и торговые караваны — в особенности.

Богатые влиятельные люди готовы были помочь царю приобрести вооружение. К тому же ему нужно было достаточно хорошо кормить воинов. Согласовав с руководителями колен и отдельных городов свои намерения, Саул решил завести постоянную трёхтысячную дружину. Её вскоре набрали. Это была крепкая, отчаянная молодёжь, которой надоело жить под гнетом пеласгов. Родителям этих молодцов тоже невмоготу было выплачивать и читчикам постоянную дань. Освободительную «священную» войну с пелиштимскими князьями лелеяли в своих мыслях все. И, кажется, пришло время, когда пора было её начинать.

Саул разделил своё постоянное войско. С двумя тысячами воинов он расположился вблизи городка Михмаса, соорудив креплённый лагерь на горе рядом с Бетэлем. Там тоже проходили учения под началом Абенира, надёжного и преданного своему двоюродному брату. Ещё одну тысячу бойцов (самых молодых) оставили у Гибы. Этот отряд возглавил, по приказу отца, семнадцатилетний Янахан.

За Янаханом и его сорванцами приглядывал Киш, который иногда посылал к старшему сыну гонца с отчётом о том, как идут дела у молодых.

2

Гарнизон пеласгов, находившийся в крепости, в центре Гибы, как обычно, охранял входы в крепость и следил за порядком отправления взимаемой дани.

Ещё два года назад, после разгрома Саулом аммонитов, пеласги насторожились. Но время шло, Эшраэль не восставал. Князья требовали всё больше податей с людей ибрим, продолжая запрещать провоз металлических изделий в завоёванные города и селения.

И однажды в Гибе случилось необычайное. Основание каменистой горы, на вершине которой громоздилась крепость, тонуло в густой листве кустов и деревьев. Тяжёлая зелень смоковниц перемежалась с пышными кронами ореховых деревьев; эта лиственная масса сливалась в сплошную тьму, казавшуюся почти чёрной. К старой крепости Гибы вела узкая дорога, то нырявшая в тень, то — после нескольких поворотов — выползавшая к пологому скату виноградников. На востоке, за чёткими контурами гор проявилась бледно-оранжевая полоска.

Наступила пора осени, небо было в тучах. Ветер шелестел колючими растениями. Сухая и жёсткая трава побелела от пыли.

Кто-то прятался в придорожных кустах, не выходя на дорогу. Осторожные лёгкие шаги шуршали повсюду. Иногда слышалось сдержанное покашливанье или случайное звяканье металла.