Кристиан Жак - Сын Солнца Страница 21

— Протест, возмущение… или даже открытое нападение. Ведь когда ты не получаешь то, что хочешь, ты обычно гораздо более бурно себя ведешь. Неужели лев стал ягненком?

Рамзес сжал кулаки, чтобы не дать ей пощечину.

— Знаешь ли ты, что именно я хочу, Долент?

— То, чем владеет твой брат и чего у тебя никогда не будет.

— Ты ошибаешься, я не завистлив. Я ищу свою правду, ничего больше.

— Наступило время каникул, в Мемфисе становится слишком душно. Мы уезжаем в загородный дом в Дельте. Поехали с нами, семья так редко собирается вместе! Ты научишь нас управлять лодкой, мы будем плавать и ловить рыбу.

— Моя обязанность…

— Поезжай, Рамзес! Теперь, когда все стало ясно, удели внимание твоим близким и насладись их привязанностью.

Один из участников конкурса рыбной ловли испустил радостный крик победы. Хозяйке дома пришлось отойти, чтобы поздравить его, пока ее супруг вручал ему папирус.

Рамзес сделал знак Амени.

— Моя удочка сломалась, — признался юный писец.

— Пошли.

— Уже?

— Игра окончена, Амени.

Шенар пышно одетый, подошел к Рамзесу.

— Я жалею, что так поздно пришел и не смог посмотреть на твою великолепную технику.

— Меня заменил Амени.

— Временная усталость?

— Думай, как хочешь.

— Это хорошо, Рамзес, ты с каждым днем все лучше сознаешь свои пределы. Однако я надеялся получить от тебя благодарность.

— За что же?

— Если ты и был допущен в эту великолепную процессию, то только благодаря моему вмешательству. Сети желал вообще исключить тебя из нее. Он опасался — и справедливо — недостаточной сдержанности. Но, к счастью, ты неплохо повел себя: продолжай в том же духе, и мы останемся в хороших отношениях.

И Шенар удалился в сопровождении целой группы последователей и льстецов. Сари и его супруга поклонились ему, счастливые, что он почтил их дом неожиданным визитом.

Рамзес гладил по голове своего пса. Дозор в блаженстве закрыл глаза. Сын Фараона смотрел на околополярные звезды, которые считались вечными. Согласно мудрецам, в ином, небесном мире они составляли сердце воскресшего Фараона, после того, как божественный суд признает его справедливым.

Обнаженная Красавица Изэт подошла и обвила шею Рамзеса.

— Забудь об этой собаке хоть на минуточку. Я, в конце концов, начинаю ревновать тебя к ней. Ты любишь меня, а потом бросаешь!

— Ты заснула, а мне не хотелось спать.

— Если ты меня поцелуешь, я открою тебе маленькую тайну.

— Я ненавижу шантаж.

— Мне удалось сделать так, чтобы твоя старшая сестра пригласила и меня. Так тебе будет менее одиноко в твоей дорогой семье, и мы подтвердим слухи, по которым мы уже давно муж и жена.

И она стала такой ласковой и нежной, что Сын Фараона не смог не ответить ей тем же. Он взял ее на руки, пронес через террасу и уложил на кровать.

Амени был счастлив: к Рамзесу снова вернулся его ненасытный аппетит.

— Все готово для отъезда, — объявил он с гордостью, — я сам проверил багаж. Эти каникулы принесут нам пользу.

— Ты заслужил их. Надеюсь, ты рассчитываешь выспаться?

— Когда я начинаю какую-нибудь работу, я уже не могу остановиться.

— У моей сестры ты не отдохнешь.

— Боюсь, что нет. Твоя должность предполагает необходимость входить в многочисленные дела и…

— Амени! Ты умеешь расслабляться?

— Какой хозяин — такой и слуга.

Рамзес взял его за плечи.

— Ты мне не слуга, а друг. Последуй моему совету: отдохни несколько дней.

— Я попытаюсь, но…

— Что-то тебя беспокоит?

— Эти негодные чернильные бруски, эта подозрительная мастерская… Я хочу узнать правду об этом.

— А она нам доступна?

— Ни Египет, ни мы сами не можем терпеть подобные злоупотребления.

— Ты рассуждаешь, как государственный деятель.

— Я уверен, что ты согласен со мной.

— Я попросил мою мать помочь.

— Но это… это чудесно!

— Пока нет никаких результатов.

— Мы их добьемся.

— Мне нет дела до этих чернильных брусков и этой мастерской, но я хочу увидеть в лицо человека, который пытался убить меня и того, кто приказал ему это сделать.

Решимость, прозвучавшая в голосе Рамзеса, заставила вздрогнуть его личного писца.

— Я ничего не забываю, Амени.

Сари нанял изящный кораблик, где удобно расположились три десятка его приглашенных. Он заранее предвкушал, как они поплывут по настоящему морю, образованному разлившейся рекой, и достигнут удобного жилища, уютно расположенного на вершине холма среди пальм. Там будет легче переносить жару, и дни протекут в зачарованном безделье.

Капитан торопился с отплытием. Речная стража только что дала им разрешение выйти из порта. Если он пропустит свою очередь, придется ждать еще два или три часа.

— Рамзес опаздывает, — с сожалением сказала Долент.

— Однако Красавица Изэт уже на борту, — напомнил Сари.

— А его вещи где?

— Уже на корабле, их занесли еще на рассвете, до жары.

Долент нетерпеливо топнула ногой.

— А вот и его писец!

Амени бежал мелкими шажками. Не привыкший к таким упражнениям, он задыхался, и прошло несколько мгновений, прежде чем он смог что-либо произнести.

— Рамзес исчез, — сообщил он.

Глава 19

Путешественник нес на спине свернутую, перехваченную ремнем циновку, его сопровождала рыжая собака с висящими ушами. В левой руке у него был кожаный мешок с набедренной повязкой и сандалиями, в правой — палка. На привале он разворачивал циновку в тени какого-нибудь дерева и засыпал под охраной своего верного спутника.

Сын Фараона, Рамзес, проделал первую половину пути на корабле, вторую — пешком. Выбирая узкие тропинки, протоптанные на холмах, вдалеке от воды, он прошел через множество деревушек и часто обедал с крестьянами. Устав от города, он открывал спокойный тихий мир, всегда живущий в неизменном ритме смены времен года и праздников.

Рамзес не предупредил ни Амени, ни Красавицу Изэт. Он хотел путешествовать один, как любой египтянин, отправляющийся навестить свою семью или идущий на одну из многочисленных строек, на которых и во время разлива кипела работа.

Там, где дорогу преграждала вода, он подзывал перевозчика, переправляющего бедных и тех, у кого не было даже примитивной ладьи. На широкой поверхности воды встречались десятки судов самых разных размеров, некоторые — полные детей, которые, отчаянно размахивая руками и хохоча, в конце концов падали в воду и бросались плыть наперегонки.

Время отдыха, игр и путешествий… Рамзес чувствовал дыхание египетского народа, его спокойную и сильную радость, основывающуюся на доверии к Фараону. Тут и там с уважением и восхищением говорили о Сети. Его сын испытывал гордость за отца и поклялся быть достойным его, даже если останется обычным писцом, наблюдающим за поступлением зерна или записью указов.

На въезде в Файюм, зеленеющую провинцию — царствие Собека — бога-крокодила — царский гарем Мэр-Ур («любимец небес») простирался на несколько гектаров, за которыми следили самые опытные и лучшие садовники. Хитроумно устроенная сеть каналов обслуживала это обширное владение, которое многие считали красивейшим местом в Египте. Пожилые знатные дамы спокойно проводили здесь остаток своей жизни в обществе великолепных молодых женщин, допущенных к работе в прядильных мастерских и учебе в школах поэзии, музыки и танца. Мастера по эмали совершенствовали здесь свою технику рядом с создателями украшений. Как настоящий улей, гарем гудел от непрерывней деятельности.

Прежде чем предстать у входа во владение, Рамзес сменил набедренную повязку, надел сандалии и стряхнул пыль со своего пса. Решив, что вид у него сносный, Рамзес подошел к стражнику.

— Я пришел навестить друга.

— У тебя есть рекомендательное письмо, юноша?

— Оно мне не нужно.

Стражник вздернул подбородок, взглянул строже:

— Почему такая самоуверенность?

— Потому что я — Рамзес, сын Сети.

— Ты что, смеешься надо мной?! Сына Фараона всегда сопровождают слуги.

— Мне хватает моей собаки.

— Иди своей дорогой, мальчик. Твоя шутка не удалась.

— Я приказываю вам пропустить меня.

Твердость тона и резкость взгляда удивила стражника. Что делать: оттолкнуть этого самозванца или принять меры предосторожности?

— Как зовут твоего друга?

— Моисей.

— Подожди здесь.

Дозор уселся в тени дерева. Воздух благоухал, сотни птиц щебетали в деревьях гарема. Существовала ли еще где-то более приятная жизнь, чем здесь?

— Рамзес!

Оттолкнув стражника, Моисей подбежал к Рамзесу. Друзья расцеловались, потом вместе вошли в дверь, за ними побежал Дозор, не зная, к чему принюхиваться — столько приятных запахов доносилось из кухни сторожевого поста.