РАФАЭЛЬ САБАТИНИ - Торквемада и испанская инквизиция Страница 22

Но через некоторое время они развернули еще шире свою деятельность и в самой Севилье. Эдикт от 2 января привел к чудовищным результатам: дворяне, не посмев пойти наперекор церкви, убоявшись угрозы отлучения, производили требуемые аресты, и группы пленников ежедневно прибывали в город из близлежащих сельских районов, где они попытались укрыться. В самом городе служители Святой палаты также не покладая рук отлавливали подозреваемых и тех, на кого из фанатизма или из мести были сделаны доносы.

Аресты оказались столь много численными, что вскоре возможности монастыря Святого Павла были исчерпаны, и инквизиторы решили переместиться вместе с трибуналом и тюрьмой в просторнейшие помещения замка Триана, отданного им монархами.

За эдиктом от 2 января последовал второй, известный как «Эдикт об амнистии». Он призывал всех, кто был виновен в вероотступничестве, добровольно явиться в указанные сроки для отпущения грехов и примирения с церковью. Сей документ удостоверял, что, если они сделают это с искренним раскаянием и честным намерением исправиться, то получат отпущение грехов и не подвергнутся конфискации имущества. Эдикт заканчивался предупреждением, что на отступников, не последовавших этому призыву, падет проклятие и они будут наказаны по всей строгости закона.

Амадор де лос-Риос придерживается того мнения, что кардинал Мендоса оказался лишь орудием, использованным для издания этого эдикта. Но, пожалуй, слишком смело предполагать, что он исполнял волю королевы Изабеллы, что вдохновляющая идея была исходно исключительно милосердной и что ни королева, ни кардинал, зная о свойственном инквизиции вероломстве, не догадывались, чем может обернуться сей эдикт.

Результаты последовали незамедлительно. Согласно оценкам, не менее двадцати тысяч обращенных, виновных в склонности к иудаизму, явились, чтобы воспользоваться обещанием амнистии и обеспечить отпущение грехов за свою неверность принятой ими религии. К своему ужасу, они обнаружили, что попали в западню такую жестокую, какую лицемерное, сладкоголосое духовенство только и могло изобрести.

Инквизиторы заранее задумали сопроводить обещанное отпущение грехов и освобождение от наказания втайне заготовленным условием, которое не включили в обнародованный текст, чтобы сообщить его только при просьбе о помиловании. Поистине дьявольская уловка: они объявляли, что раскаяние должно быть искренним и что единственным доказательством искренности церковь признает разоблачение всех известных самообличающихся «новых христиан», на самом деле исповедовавших иудаизм.

Это требование было подлостью: не гарантируя тайны признания, священники обязывали раскаявшегося разгласить имя сообщника или партнера в содеянном проступке. Затем от них потребовали еще большего – заявить обо всех грешниках, которые им известны; и требование выражалось в столь благовидных фразах – «единственное доказательство искренности раскаяния, которое они могут привести», – что никто не осмеливался обвинять инквизиторов в злоупотреблении доверием или нарушении условий эдикта в обнародованном виде.

Несчастные отступники оказались прижатыми к стене. Им предстояло либо пойти на низость предательства, либо покориться перспективе жестокой казни на костре и обречь детей своих на лишения из-за конфискации имущества. Большинство уступало и покупало прошение ценой предательства. И ведь находилось немало людей, подобно придворному приходскому священнику Берналдесу, одобрявших этот прием Святой палаты. «Поистине превосходным решением было дать прощение этим людям за их признания, разоблачившие всех, кто втайне придерживался иудаизма, собрав таким образом в Севилье информацию об отступниках в Толедо, Кордове и Бургосе».

По истечении сроков амнистии инквизиторы Морильо и Сан-Мартин, проводившие судилище над Сусаном и его единомышленниками, издали очередной эдикт, в котором приказали (под страхом величайшего отлучения со всеми соответствующими наказаниями) разоблачить всех людей, о которых известно, что они исповедуют иудаизм.

Никому не могло быть даровано прощение по причине неосведомленности об «Эдикте об амнистии». В дополнение к последнему эдикту были присовокуплены тридцать семь параграфов столь обширных, что не оставляли человеку надежду на спасение.

Эти параграфы представляли собою нижеследующий перечень признаков, по которым можно распознать «нового христианина», виновного в приверженности иудаизму:

«I. Всякий, кто ожидает прихода Мессии или утверждает, что он еще не приходил и что он явится, чтобы забрать их из плена в землю обетованную.

II. Всякий, кто после крещения откровенно вернулся к иудаизму.

III. Всякий, кто заявляет, что законы Моисеевы так же хороши, как и законы Иисуса Христа, и что следование им обеспечивает спасение души.

IV. Всякий, кто соблюдает обычаи, предписанные законом Моисеевым, как то: надевает по субботам чистые рубашки и одеяния, более приличные, чем в прочие дни, застилает стол чистой скатертью, а также воздерживается от открытых скандалов и выполнения какой-либо работы с вечера пятницы.

V. Всякий, кто отделяет сало и жир от мяса и водой смывает с мяса кровь, а также удаляет железы из тела животного, зарезанного для употребления в пищу.

VI. Всякий, кто режет горло животным и домашней птице, предназначенным для еды, предварительно проверяя нож на ногте, забрасывая кровь землей и произнося определенные слова в соответствии с иудейскими обычаями.

VII. Всякий, кто ест мясо на Великий пост и в прочие дни, когда это запрещено Святой церковью.

VIII. Всякий, кто соблюдает иудейский Великий пост, свидетельством чего является хождение босиком, чтение иудейских молитв, принесение извинений друг другу или возложение отцами рук на головы детей без предварительного крещения и без произнесения «будь благословен Богом и мною».

IX и X. Всякий, кто соблюдает пост королевы Эстер, который соблюдают все иудеи со времен пленения при царствовании Артаксеркса, или пост Рибисо.

XI. Всякий, кто будет соблюдать другие посты иудейской веры, а также следовать иудейским обычаям в течение понедельника и вторника, доказательством чего будут: отказ в эти дни от пищи до появления первой вечерней звезды; воздержание от употребления мяса; омовение накануне таких дней, или обрезание ногтей, или подравнивание волос, хранение или сожжение оных; чтение определенных иудейских молитв с раскачиванием головы вперед-назад, повернувшись лицом к стене после погружения рук в воду; переодевание в рубище и опоясывание веревками или полосками из кожи.

XII, XIII и XIV. Эти параграфы касаются всех, кто соблюдает еврейскую пасху, а значит, собирает зеленые веточки, которые подаются на стол и употребляются при свете свечей.

С XV по XIX – эти параграфы относятся ко всякому, кто придерживается иудейских обычаев в питании: освящает свои яства в соответствии с иудейскими обычаями, пьет «законное» вино – вино, надавленное иудеями, – и ест мясо животных, зарезанных иудеями.

XX. Всякий, кто цитирует псалмы Давидовы без фразы «Во имя Отца, Сына и Святого Духа».

XXI. Всякая женщина, которая из приверженности законам Моисеевым воздерживается от посещения церкви на сороковой день после рождения ребенка.

С XXII по XXVI – эти параграфы относятся ко всякому, кто подвергает обрезанию своих детей, дает им еврейские имена или после крещения принуждает их к выбриванию макушки, которую смазывает маслом, освященным по иудейским обычаям, или заставляет омывать своих детей на седьмой день после рождения в бассейне с водой, куда бросают золото и серебро, жемчуг, пшеницу, ячмень и прочие вещи.

XXVII. Всякий, кто играет свадьбу по иудейским обычаям.

XXVIII. Всякий, кто придерживается обычая устраивать прощальный ужин перед отправлением в дальнюю дорогу.

XXIX и XXX. Всякий, кто поддерживает иудейские верования и практикует сожжение хлеба.

XXXI. Всякий, кто перед лицом смерти повернулся или будет повернут родственниками лицом к стене, чтобы умереть именно в таком положении.

XXXII. Всякий, кто омывает труп теплой водой или бреет его по еврейским обычаям и обряжает его для захоронения в соответствии с требованиями закона Моисеева.

С XXXIII по XXXVI – эти параграфы касаются иудейского способа выражения скорби, как то: воздержание от употребления в пищу мяса, выливание воды из кувшина, находящегося в доме покойного и т.д.

XXXVII. Всякий, кто похоронит умершего христианина в неосвященной земле или на иудейском кладбище».

Речь идет о многих еврейских обычаях, ставших неотъемлемой частью жизни людей этой национальности – обычаях, которые возбуждали злобу даже в отношении самых искренних из «новых христиан». Будучи более рационалистическими, чем религиозными, эти правила вовсе не означали отступничества в пользу иудаизма, ибо не содержали ничего явно противоречащего христианскому учению. Более того, некоторые из этих обычаев (например, прощальный ужин перед дальней поездкой) были широко распространены и среди христиан. Но в изданном севильскими инквизиторами перечне они были умышленно названы свидетельствами отступничества.