Андрей Серба - Заговор против Ольги Страница 22

Когда во время обострения соперничества между Киевом и Новгородом за главенствующую роль в деле объединения северных и южных русских земель в единой державе Аскольд был вероломно зарублен наемными убийцами-варягами, его дружина и киевский люд отнеслись к гибели своего князя-христианина на редкость равнодушно и не оказали сопротивления приплывшим под стены города новгородцам-язычникам. И ежели столь плачевной оказалась судьба Аскольда, смелого воителя и заступника русских земель, то каковой она могла быть у княгини-вероотступницы, не имевшей не только громкой боевой славы, но даже сколь-нибудь заметного влияния в дружине своего мужа Игоря?

В итоге длительных размышлений бывший центурион сделал вывод, что Ольга должна стать христианкой до того, как займет место Игоря. Властительнице Русской земли, изменившей в период правления вере предков, вряд ли было бы дозволено княжить дальше. Зато вдова великого князя, ставшая христианкой еще до смерти мужа, имела полное право занять место бывшего супруга и править до передачи власти своему сыну-язычнику.

Так и произошло. Произошло, как он предусмотрел вчера, будет происходить, как он считает нужным, сегодня и завтра. Но для этого он должен стать неотступной стеною и незаменимым советчиком великой княгини, своей духовной дочери…

Наперегонки с чайками неслись по речной шири красавицы-лодии. Зеленели по берегам древнего Славутича бескрайние леса, высились могучие неприступные утесы, желтели косы золотистого песка. А там, где вековые дубравы чередовались с подступающей к самой воде степью, стояли на крутых откосах каменные бабы с плоскими лицами и сложенными на животах руками. Вот вдали, за очередной излучиной, в дрожащем речном мареве возникли днепровские кручи, обрисовались на них крепостные стены стольного града всей Русской земли. И воевода Асмус встал со скамьи, взял на руки юного Святослава, поднял над головой.

— Смотри, княжич, вокруг тебя Русь, породившая и вскормившая всех нас. В тяжких трудах и жестоких сечах создавали ее для нас пращуры, морем соленого пота и реками горячей крови сберегли мы ее для вас, детей своих. А дальше блюсти ее ваш черед…

Резали голубую воду острогрудые лодии, увешанные по бортам рядами червленых щитов. Замерев, сидел на плече у седого воеводы юный княжич, глядел в расстилавшуюся перед ним неоглядную русскую ширь.

Что виделось ему, будущему великому полководцу, походы и деяния которого современники станут сравнивать с делами и подвигами Александра Македонского? Могучие русские дружины, которые вскоре поведет он освобождать последние восточнославянские племена, еще страждущие под властью иноземцев? Кровавые сечи на берегах Итиля и Саркела, когда под ударами его непобедимых полков рухнет и навсегда исчезнет исконный враг Руси — Хазарский каганат? Суровые лица другов-братьев, с которыми он пройдет через древний Кавказ, сметая преграждающих путь касогов и ясов, и встанет твердой ногой на всегдашней Русской земле — далекой Тмутаракани? А может, виделись ему седые Балканы, куда приведет Святослав не знающие поражений рати и остановится, вняв мольбам дрожащего от страха базилевса, лишь в нескольких переходах от столицы Нового Рима?

А может, ничего этого и не видел юный княжич, а просто молчал, очарованный раскинувшейся перед ним картиной красоты земли Русской.

— Храни и защищай Русь, — звучал голос Асмуса, — не жалей для нее пота и крови, времени и самой жизни, всегда помни о нашей славе и чести. Мы, которые начинали, завещаем и оставляем вам, русичи и внуки русичей, Великую Русь. Берегите ее и вершите начатое нами Дело.