Олег Рясков - Записки экспедитора Тайной канцелярии Страница 23

– Вот он, мерзавец, каков! На болотах прятался. Ух, дикое семя! – сказал, обращаясь к доктору, один из «охотников».

Участники облавы спешились и принялись грузить страшную добычу в стоявшую неподалеку телегу. Мария Карловна внимательно смотрела на пойманного мужика. Тот, к удивлению Ивана, тоже буквально впился в нее глазами. Уже в телеге он изогнулся и все глядел на вдову. Веревки вонзились ему в лицо, отчего вид его стал совсем уж жутким. По телу графини прошла дрожь, но она тотчас овладела собой. К тому же Андрей Александрович поспешил отвлечь ее от тяжкого зрелища:

– Ну вот, все и объяснилось! Честно говоря, все эти рассказы про вурдалаков и водяных никогда не вызывали у меня доверия.

Графиня пожала плечами и обернулась к Самойлову:

– Надеюсь, вы не забудете о моем приглашении?

– Непременно буду у вас, сударыня!

Мария Карловна круто развернула лошадь и поскакала прочь вместе со своей небольшой свитой. Мужик в телеге все смотрел ей вслед, пока его не угостили парой затрещин, чтоб лежал смирно, и не увезли.

Озадаченный Иван побродил еще немного в поисках новых следов, но берег был уже изрядно истоптан, ничего более обнаружить не удалось. Кликнув Егора, он отправился домой.

Все утро он и так и эдак прикидывал, что означали события, свидетелем которых он стал, и кто мог быть в них замешан. К обеду лишь, вспомнив, как полковые командиры рисовали на карте диспозиции, наш герой взял перо и чернила и попытался на бумаге отобразить свои мысли. Вышло что-то вроде картинки: фигура мужчины с палкой в руке, всадница, страшный бородач, тучный барин. В мыслях, однако, яснее не стало. Тогда Иван помотал головой, потом положил рисунок перед собой, уставился на него, опершись руками о стол, и начал размышлять.

В этом месте позволю себе вновь обратиться к сохранившимся воспоминаниям самого тайного экспедитора, дабы точно передать ход его дум.

Наши дальнейшие с Егором поиски результатов не дали. Девочка пропала без следа. А окутавший пруды туман вообще лишил нас всякой надежды. Возвратившись домой, я ломал голову, куда она исчезла, и, несмотря на то что мы нашли у мостков следы недавно причалившей лодки и что охотники поймали того мужика, что-то подсказывало мне, что здесь кроется какая-то загадка. Да и компания моих новых знакомых не выходила из головы. Волков, похоже, к делу никак не относится. Он вызывает скорее симпатии, хотя есть в нем что-то непонятное. Вдовушка – дама, явно озабоченная лишь тем, чтобы найти себе побыстрее достойную пару. Ее сын… А что, малому явно нечего делать… Почему бы и нет… Сухоносов… Этот так поспешил найти виноватого… И так быстро нашел. Ах да, наш пойманный вурдалак…

Неизвестно, сколько бы Иван ломал таким образом голову, но вдруг в комнату почти вбежал Егорка: его так и распирало желание донести поскорее новость, однако он выдержал паузу.

– Ну что еще? – со вздохом спросил Самойлов.

Если не спросить, Егор так и будет стоять с загадочным ликом Сфинкса. И так картинка не складывается, а тут еще. Иван откинулся на спинку кресла в ожидании ответа.

– Эх, ваша милость, – начал Егор, – я все про того мужика пойманного… Крестьяне говорят… Не он это…

– Не он?

– Ну да! Емельяном его кличут. Так вот, когда первая девица пропала, он в горячке лежал у Прасковьи – одинокой старухи, что на краю деревни живет. Хворый он тогда был. Умом-то давно тронулся, после пожара, как семья его сгорела, тогда на болота и сбег. Приходит только к Прасковье, когда надобность какая. А еще говорят, ваше благородие. – Тут Егор сделал многозначительную паузу, чтобы доклад его должный эффект произвел, а не был воспринят как сплетни дворовые. Но пауза оказалась великовата, а потому Иван в сердцах прикрикнул:

– Не тяни!

– Больно он на графа покойного, супруга соседки вашей, похож, – поспешил объявить Егорка.

Иван аж с кресла вскочил:

– На кого?..

– На графа. – пояснил Егорка, и для пущей важности добавил: – Покойного. – Потом помолчал, словно сличая в уме черты лица графа и пойманного вурдалака, и согласно кивнул: – Похож. очень.

«Ну что с ним делать?! – подумал с досадой Иван. – Ведь графа он ни разу в жизни не видел, а такое говорит! Да с уверенностью в голосе, которую и сомненью не подвергнешь. И за что его только Ушаков ценит?! А может, и прав шельмец?» Сердце Вани тоже подсказывало, что с мужиком все не так просто. Что-то не вязался его дикий облик с преступлением. Та, первая девушка, что на телеге, не была истерзана или избита, лишь аккуратные ранки на руках. Но только кому, как не тронувшемуся умом, могло понадобиться красть девиц и убивать их таким жутким образом?

Глава VI,

о женском взгляде и перстне графа Орлова

Самойлову не терпелось кое-что прояснить для себя, и приглашение Марии Карловны было в этом деле как нельзя кстати. Он поспешно собрался и подъехал к соседскому дому как раз в тот послеполуденный час, когда здесь было принято подавать к чаю.

Рослый Мефодий доложил:

– Господин Самойлов!

И принял у гостя плащ и шпагу. Иван вошел в залу следом за лакеем и увидел, что вдова не скучает в одиночестве, доктор уже составил ей компанию. По их оживленным лицам он понял, что прерванный его появлением разговор горячо интересовал обоих собеседников. От взгляда Самойлова также не ускользнуло, что хозяйка обрадовалась долгожданному визиту.

– Я смотрю, вы целый день сегодня провели в поисках? – приветствовала Мария Карловна гостя и указала ему на кресло у камина.

– Да, сударыня!

– Абсолютно напуганный ребенок, – продолжал доктор начатую мысль, – она и тогда шарахалась от всех, как волчонок.

Вдова отпила из бокала и резюмировала:

– Немудрено, что она от ужаса сбежала из дому. Значит. вы так и не нашли бедное дитя? – поинтересовалась она у Самойлова.

– Нет, сударыня, хотя сомневаюсь, что она убежала сама.

Вдова вскинула брови и взглянула на доктора. Андрей Александрович буквально озвучил ее удивление:

– Вы что, серьезно думаете, что ее выкрали? Но кто? Этот бродяга?

Самойлов и сам дорогой размышлял, кто мог быть причастен к похищению сестер, но в словах доктора ему послышалось нечто странное, как будто Андрей Александрович желал кого-то защитить. Но Иван и сам пока не знал, на какую персону возложить тяжесть вины, а потому ему показалось, что Волков слишком спешит с выводами. Доктор тем временем прервал фуршет и занял место позади кресла хозяйки дома.

– Не знаю, – глядя на собеседников и пытаясь понять, откуда происходит сие предчувствие, медленно произнес Иван. – Но я также не верю в рассказы про водяного.

– Напрасно, – перебила его Мария Карловна, – у меня после покойного мужа осталась богатая библиотека, и я нашла там прелюбопытнейшие книги. Мефодий! – Она хлопнула в ладоши, и в дверях возникла молчаливая фигура лакея. – Принеси-ка книгу из библиотеки с моего стола. Правда, доктор считает эти истории скорее легендами. – обратилась она к Ивану, но при этом бросила ироничный взгляд на Волкова, занявшего место ординарца за ее спиной.

– Я привык к научным трудам, – объяснил Андрей Александрович. – Хотя те гравюры и описания и вызывают неприятный осадок, я как человек близкий к анатомии и науке врачевания все-таки отношусь к этому как к неким сказаниям.

– Не могу судить, – улыбнулся Иван, – ибо не ведаю предмета, вами обсуждаемого.

Как раз в эту минуту Мефодий с торжественным видом внес в залу древний фолиант и отдал его хозяйке.

– Прошу вас, господа, – пригласила та разделить с нею занимательное чтение, – посмотрите, вот здесь.

Пришлось и Ивану занять место у спинки ее кресла. Вдова перевернула страницу, и взору зрителей предстал зверь, лишь отдаленно напоминавший человека. Чудище на рисунке все было покрыто, словно шерстью, водорослями и тиной. Оно стояло над жертвой – обнаженной девицей, из которой текла кровь. Да, все сходится: девица, мужик, водоросли и кровь.

Словно в подтверждение зазвучал голос Волкова:

– Водяной или болотный лесовик. – Отблески пламени, что горело в камине, плясали по лицам гостей, отбрасывали мрачные тени на стены, придавая прочитанному еще более зловещее звучание. – Оное свирепое чудовище утаскивает жертву под воду, где и обескровливает… Любопытно-с. – Доктор перевернул страницу, блеснув перстнем с рубином.

– Судовой врач и любитель украшений? – удивился Иван вслух.

– Да нет, что вы, – улыбнулся Волков. – Это мне подарил граф Орлов, когда я вытащил из него кусок шрапнели. Ох, славные дела были.

– И все-таки, господа! – вдова попыталась привлечь отклонившихся от интересующей ее темы собеседников к незамысловатой гравюре, но тут в дверях вновь возник Мефодий:

– Прошу прощения, барыня, господина доктора зовут, там вашему соседу нехорошо.

– Да, – Андрей Александрович тяжело вздохнул, – сие неудивительно, – и он испустил еще более тяжкий вздох, ясно дающий понять, что ему ох как не хочется, но все же придется на ночь глядя отрываться от приятной компании и ехать врачевать человека, болезнь которого вряд ли поддается лечению. Но все же долг превыше всего, и Андрей Александрович засобирался, приговаривая: – Он вчера несдержан на питье был. Ладно, пропишу ему рассол! – засмеялся доктор и, приняв от лакея шляпу и плащ, раскланялся и вышел.