Тим Северин - Меч Роланда Страница 25

– Значит, это и есть толкователь сновидений, – проговорил слегка насмешливый голос.

В стороне стояла женщина – одна из Бертиных сестер. Они были похожи – те же светлые волосы, голубые глаза и кремовая, слегка веснушчатая кожа. Но незнакомка была ниже ростом, и ей не хватало Бертиных чувственных форм. Дама казалась взрослее, опытнее, и я решил, что она старшая. Она смотрела с любопытством и недоверием. Я гадал, не сравнивает ли она меня с прежними любовниками сестры.

Берта, не теряя времени, сразу перешла к сути.

– Зигвульф, познакомься с Аделаидой, моей сестрой. Нашему отцу приснился странный сон.

По тому, как Берта сцепила руки и по выражению ее лица я понял, что она волнуется.

– Король рассказал о нем вчера. Мы хотим, чтобы ты растолковал его. – Она бросила на сестру заговорщицкий взгляд.

– Я еще не перевел и половины книги о сновидениях, – извинился я.

– Я уверена, что ты можешь найти нужную часть.

Ее своевольные манеры меня раздражали. Но я вспомнил, что она королевская дочь, и сказал:

– Сделаю, что смогу.

Аделаида прошла через комнату и, встав рядом с сестрой, спросила:

– Ты находишь эту книгу достойной доверия?

– Я еще не успел оценить.

– Настала пора проверить, – нетерпеливо вмешалась Берта.

– Это не так просто… – промямлил я.

Мне хотелось порадовать Берту, но я начал сомневаться, правильно ли сделал, рассказав об Онейрокритиконе. Возникло ощущение, что в вопросах сестер кроется нечто большее, чем они готовы признать, какая-то болезненная, опасная тема, с которой я не готов справиться.

– В чем трудности? – спросила Аделаида.

Ее голос был низким и мелодичным, но в нем слышалась прощупывающая нотка, и я стал говорить уклончиво:

– Толкование сновидения зависит от многих факторов – от времени, когда оно случилось, от положения увидевшего, от его здоровья, от того, тревожило ли его что-нибудь.

– Тебе известно положение моего отца – он король, – отмахнулась принцесса. – Сон приснился ему незадолго до полуночи. Не секрет, что он спит чутко, и потому сразу проснулся.

Было ясно, что она не из тех, кому легко заговорить зубы.

– Может быть, Ваше Высочество может изложить содержание сна? – предложил я.

– Отцу приснилось, что он путешествует по чужой стране. Он не имел представления, где он. Люди там были одеты странно и говорили на непонятном языке. Король был для них невидим, и они не замечали его, когда он пытался заговорить. – Неожиданно Аделаида заколебалась и слегка зарделась, словно смутившись.

– Продолжай, – сказала ее сестра. – Этот наглазник у Зигвульфа фальшивый.

– Больше всего отца встревожило, что во сне у него был один глаз. А другого не было, – проговорила Аделаида.

Я успокоился. Артимедор писал о снах про слепоту или потерю одного глаза в главе, которую мы с Озриком уже перевели.

– Может быть два объяснения этого сна, – начал я.

Дама тут же недоверчиво фыркнула.

– Так я тебе и говорила, Берта. Прорицатели всегда уклончивы. Они специально дают туманные предсказания, чтобы ты услышала в них то, во что хочешь поверить.

– Дослушай, Ада, – сказала возлюбленная, выступив в мою защиту. – Дай ему объяснить.

Бросив на нее благодарный взгляд, я продолжил:

– Согласно Артимедору, если человек видит сон про путешествия по чужой стране и про отсутствие одного глаза, это означает, что поездка будет полна трудностей.

Аделаиду, похоже, одолевали сомнения.

– Я не слышала, чтобы король собирался куда-то в чужую страну.

– Толкование этого сна не позволяет сказать, когда он сбудется, – предупредил я.

– Снова уклончивые слова, – тут же обвинила меня Аделаида.

Ее явный скептицизм подтолкнул меня сказать то, чего говорить я не собирался.

– Есть другое толкование отсутствия одного глаза, – решительно сказал я.

– Какое же? – усмехнулась Аделаида.

– Отсутствие глаза означает утрату одного из близких родственников, – тихо проговорил я.

Сестры внимательно на меня посмотрели.

– Какого именно? – спросила Берта твердым голосом, но в нем прозвучал страх.

Я уже решился, и пути назад не было.

– Кого-то из родителей или из детей.

– Ну, и отец, и мать короля уже умерли, – сказала Аделаида, и в ее глазах зажегся интерес.

– А грек больше не дает никаких подробностей? – медленно проговорила Берта.

– Вы должны мне сказать, которого глаза не хватало во сне вашего отца.

– Правого.

– Согласно Артимедору, отсутствие правого глаза означает утрату сына.

Не успели слова сойти с моих губ, как я пожалел о сказанном. Я представил королевское семейство за столом на пиру. Там был лишь один сын – Пипин. Хотя и незаконнорожденный, отпрыск наложницы, он был наследником. А сестры передо мной были дочерьми от законного брака.

Я попытался скрыть свои мысли, сохраняя лицо бесстрастным, но заметил, что женщины обменялись быстрым многозначительным взглядом.

Потом Аделаида живо проговорила:

– Забудем о манерах. – Она подошла к столу, вытащила пробку из фляги с вином и налила. – Вот, Зигвульф, тебе надо согреться, прежде чем снова выходить на холод.

Было ясно, что моя аудиенция у царственных сестер закончена.

Я покидал королевскую резиденцию в расстройстве. Меня не оставляло тошнотворное чувство, что я коснулся каких-то запретных тем дворцовой политики. То, что я сказал об утрате королем сына, задело обеих сестер. Но ничего из известного мне о Пипине не говорило о его скорой смерти. Я не видел юношу какое-то время, и он отсутствовал на королевской охоте, но в этом не было ничего удивительного, учитывая его физический недостаток.

Я так погрузился в свои мысли, что не смотрел под ноги. И вдруг поскользнулся и замахал руками, чтобы сохранить равновесие.

– Поберегись!

Закутанный в овчину бригадир строителей махнул мне, чтобы я убрался с пути. За ним вереницей двигались рабочие, поливая из ведер замерзшую землю. Растекаясь, вода застывала в лед.

– Посторонись, если не хочешь сломать шею! – рявкнул бригадир.

Рабочие создавали гладкую, скользкую дорожку от недостроенного зала торжеств. Позади двигалась другая ватага. Они тянули за веревки каменную глыбу. На ней стоял бронзовый конь со всадником, который поразил меня в первый день. Они волочили свой груз по льду.

Подойдя, я спросил бригадира:

– Где будет стоять эта статуя?

– Понятия не имею, – последовал ответ. – Просто каменщики хотят убрать ее с дороги. Говорят, она мешает поднимать кирпичи.

Он вытер повисшую на носу каплю и, обернувшись, стал что-то кричать своим людям.

Я продолжил путь в канцелярию, где Озрик все еще был поглощен Онейрокритиконом. Я спросил его, не пишет ли Артимедор что-нибудь про сны с бронзовыми статуями.

Он полистал книгу.

– Согласно ему, большая бронзовая статуя – хороший признак, так как она символизирует богатство. С другой стороны, если приснившаяся статуя действительно огромна, это предвещает страшные опасности.

– А что про статую коня со всадником?

– На такое не натыкался. Но когда человеку снится, будто он едет на хорошо выезженном послушном коне, значит, у него очень хорошая семья и верные друзья.

– Наверняка Артимедор дал и иное толкование.

Озрик печально улыбнулся.

– Если бедной женщине снится, что она едет верхом по городской улице, то, по словам автора, она станет шлюхой.

Я сел за стол и взял перо, но прежде чем продолжил писать под диктовку Озрика, рассказал рабу, о чем мы говорили с Бертой и Аделаидой.

– Насколько мне известно, Пипин пребывает в добром здравии. И все же книга толкует сон короля так, что он потеряет сына, – закончил я.

Озрик посмотрел на дверь, чтобы убедиться, что никто не подслушивает.

– Хозяин, как я уже говорил, рабы и слуги сплетничают. Пипин не был официально объявлен наследником трона. В его окружении есть влиятельные лица, они боятся, что если у короля появится другой сын, Пипина обойдут.

– Потому что король не женился на его матери?

– Именно. Так называемые друзья Пипина подбивают его захватить трон, пока не поздно.

По спине у меня пробежал холодок. Если незаконнорожденный сын замышляет захват трона и его заговор раскроют, он почти наверняка будет предан смерти. А до того будут распри в королевской семье, взаимные обвинения, выяснения, кто знал о заговоре и кто участвовал в нем. Всякий посторонний, способный дать информацию, подвергнется допросам. Если Берта или ее сестра хотя бы намекнут о сомнительном будущем брата, все заподозрят, что я знал о планах Пипина и не предупредил власти. От меня захотят узнать подробности плана и, если понадобится, будут вытягивать их на дыбе. Я уже понял, на что готов пойти правитель, чтобы защитить свое место от соперников. Мой промах с Бертой и ее сестрой показал, что король Оффа далеко не единственная угроза моей жизни.