Эптон Синклер - Зубы Дракона Страница 26

Ланни видел, как этот принцип работает в душе этого крепкого молодого «арийца», и теперь понял, что тот является машиной, превращающей тысячи других заготовок в себе подобных. Машина для производства машин! На стене висел карта, показывающая, где были расположены филиалы этой молодежной машины, и они были не только в Германии, но в каждом городе на Земле, где жили немцы. Были схемы и диаграммы, так как в этой стране все делалось с научной точки зрения, в том числе гитлеровская пропаганда. «Deutscbland Erwache!»[25], - гласил плакат на стене Генриха. Фюрер был великим изобретателем лозунгов. Он удалится в тайное место, и там обдумает и взвесит все сотни лозунгов, которые придут ему в голову, и когда он выберет один, тот окажется на плакатах, и его будут кричать на митингах в каждом селении страны. «Германия, очнись!»

Ланни умилила гордость, с которой молодой чиновник показал и объяснил сложную организацию, в строительстве которой он участвовал. В ней были различные отделы и подразделения, каждое из которых возглавляло должностное лицо, имевшее одно из этих сложных названий, которые так нежно любили немцы. Главой этой величественной машины был, конечно, несравненный Адольф, Partei- und oberster SA. Fuhrer, Vorsitzender der N.S.DA.P.[26] При нем были адъютанты, Секретариат и начальник штаба, Reichsjugendfuhrer[27] (который был начальником Генриха), директор персонала, а также директора меньшего калибра полдюжины различных штабов, бизнес-менеджер, секретарь, президиум, директорат райха.

Присутствовала и политическая организация, или, вернее, даже две, P.O. 1 и P.O. 2. В обе входили подобные подразделения, повторявшие указанные выше — все, кроме фюрера. От услышанного кружилась голова, неспособная воспринять все эти обязательства и обязанности: Иностранный Отдел, Отдел экономической политики, Отдел расы и культуры, Отдел внутренней политики, Правовой отдел, Инженерно-технический отдел, Отдел трудовой повинности. Руководители пропаганды в райхе номер 1 и номер 2, руководители инспекции в райхе 1 и 2. Комитет расследований и исправлений, что по-немецки звучало потрясающе: Untersuchungs und Schlichtungsausschuss или USCHLA! Не надо улыбаться над этим, Генрих Юнг объяснил, что партия готовится взять на себя судьбы Фатерланда, не говоря уже о судьбах многих деградирующих стран Европы и мира, и весь этот механизм нужно будет увеличить. Комитет по гимнастике и спорту, Бюро руководителя по печати, Zentralparteiverlag, Personalamt31 и многое другое. Генрих заведовал одним из отделов гитлеровской молодежи, отвечавшим за двадцать один географический участок по всей Германии. Там была школа для будущих нацистских лидеров, отдел публиковал журналы: три ежемесячных и один двухнедельный. В него входили подразделения прессы, культуры, пропаганды, оборонно-спортивной работы. Они учили не только бороться с молодыми коммунистами, но и превращать эту борьбу в спорт! Также были юниорские организации, Deutsches Jungvolk[28] и Bund Deutscher Madel[29] и Studentenbund[30] и Женская Лига и так далее, по-видимому, без конца. Вежливый Ланни Бэдд был рад, что разговор проходил во время выборов, и что многие подчиненные ждали получить приказы от этого чересчур рьяного пропагандиста.

Молодой партийный чиновник просто должен был оказать старому другу услугу: взять его на чрезвычайное Versammlung во Дворце спорта, которое должно стать заключительным аккордом нацистскою кампании. Там выступит сам фюрер с окончательным обращением к немецким избирателям. Это будет то, что мир до этого никогда не видел. В течение нескольких месяцев этот чудесный человек стремительно перемещался по всей стране на самолете или в своём быстром Мерседесе с речами, выступая сотни раз. Он носил рыжевато-коричневый плащ, в котором Ланни видел его в старые времена. Возможно, на нём был не тот же плащ, но сам остался таким же простым, преданным, вдохновленным и вдохновляющим лидером, чья миссия состоит в том, чтобы возродить Германию, а затем и весь мир. Heute gehort uns Deutschland und morgen die ganze Welt![31]

Генрих объяснил, что места получить будет трудно. В дверях Дворца спорта с раннего утра стояла очередь жаждущих туда попасть. Конечно, для важных персон места будут зарезервированы, и Ланни получил четыре билета. Он знал, что ни один из Робинов не пойдет на нацистское собрание. Это действительно было бы небезопасно, кто-то может плюнуть им в лицо, или побить их, если они не будут выступать с нацистским приветствием и кричать «Хайль Гитлер». Бесс ненавидела движение и его мировоззрение, и ее любопытство было полностью удовлетворено наблюдением штурмовиков на марше и чтением о них время от времени в своих газетах.

Задолго до двадцати часов Ланни и его жена, Бьюти и ее муж были на своих местах. Играли оркестры, продавцы литературы усердно работали, и вооруженные отряды несли вахту на всей огромной арене. Коммунистов не пускать! На транспарантах и плакатах были всем знакомые лозунги: «Долой Версаль!» «Свобода и хлеб!» «Германия, очнись!» «Конец репарациям!» «Общее благо выше частных интересов!» «Разорвать узы процентного рабства!» Этот последний «радикальный» лозунг был лозунгом давно минувших дней. Робби отметил, что этот лозунг был практически таким же в Соединенных Штатах во времена популистов и гринбекеров. Он был обращен к должникам, мелким фермерам, мелким предпринимателям, чувствовавших, что их вытесняют крупные тресты. Движение Гитлера было бунтом низов среднего класса, чьи сбережения были уничтожены инфляцией и кто считал себя отброшенным к статусу пролетариев.

Присутствующие показались Ирме гораздо приятнее на вид, чем те, которых она видела на двух предыдущих митингах. Чёрносеребристые мундиры Schutzstaffel[32], которые выступали в качестве билетёров и охранников, были новыми и довольно элегантными. Эти молодые люди демонстрировали расторопность и эффективность. Пение с пафосом двадцати или тридцати тысяч человек было впечатляющим. Ирма не понимала, что эти песни были полны ненависти к французам и полякам. Она знала, что нацисты ненавидели евреев, и она выражала сожаление по этому поводу. Ей очень нравилась одна еврейская семья, но она боялась, что с другими евреями должно быть что-то не так, потому, что об этом говорило много народу. В любом случае, немцы должны сами решать в своей собственной стране.

Пение и речи продолжалось в течение часа или около того. Потом раздался грохот барабанов и пение труб у главного входа, и все мужчины и женщины на огромном пространстве вскочили на ноги. Der Fuhrer kommt![33]. Полк штурмовиков торжественным маршем пронёс флаги с навершием на кончиках древков. Оркестры играли триумфальные мотивы, под которые боги шли через мост радуги в Валгаллу в заключительных сценах Das Rheingold[34]. Затем партийные лидеры, военные и великий вождь, прошли колонной в виде полого квадрата, стороны которого защищали их одного и единственного лидера. Кто-то с артистическим вкусом планировал все это. Этот кто-то научился от Вагнера, как совместить музыку, декорации, и действия таким образом, чтобы символизировать основные устремления человеческой души, чтобы дать прочувствовать обычному человеку его собственные сокровенные стремления.

Кто был этот гений? Все в зале, за исключением нескольких Бэддов, считали, что это был маленький человек, который шел в центре этого почетного караула. Простой человек в старом рыжевато-коричневом плаще, тот, кого почести не смогут испортить, тот, кто посвятил себя служению Фатерланду. Тот, кто рожден от простых людей, сын малоизвестного австрийского таможенного чиновника, капрал мировой войны раненый и отравленный газом. Простой рабочий человек, мечтатель величественной мечты об освобождении Германии и возвращении ее места среди стран, или, возможно, и над ними.

Он не носил шляпу, и его темные волосы, длинные и зачёсанные на одну сторону, падали то и дело на его бледный лоб и также убирались. Он не фасонил, был скромным человеком, простой как все, ему можно было пожать руку, он дружески улыбается тем, кто приветствуют его. Разразилась буря аплодисментов, Heils[35] слились как капли дождя, превращающегося в ливень. Нельзя было услышать отдельные приветствия, звуки соединились в союз, как Национал-социалистическая немецкая рабочая партия.

Ланни никогда не присутствовал на старомодном американском молельном бдении, но его друг Джерри Пендлтон из Канзаса рассказывал ему об этом, а здесь происходило совсем другое. Там кто-то из американского Юга или Среднего Запада приезжал и обучал искусству возбуждения душ неискушенных людей, чтобы позволить им принять участие в том, что делается для них. Или здесь что-то, что возникает из неискушенных душ в любой части мира? Выступавшие на этой сцене задавали вопросы, и двадцать тысяч глоток выкрикивали на них ответы. Только они не кричали: «Славься, славься, Аллилуйя!» и «Благослови, душа моя, Господа!»[36] их мирские крики были: «Долой Версаль!», «Смерть жидам!» и «Германия, очнись!»