Борис Васильев - Князь Святослав Страница 28

И хазары начали медленно пятиться. Медленно, по полшага, опасливо оглядываясь на оба своих крыла. Их полководец пытался сообразить, что же, собственно, произошло и как вернуть столь удачное начало сражения.

– Бросай щиты! – крикнул Святослав, первым бросив щит на землю. – Бегом вперед! Вперед!.. Не давайте им опомниться!..

Это был отработанный прием. В левой руке дружинника вместо щита оказывался кинжал. Отвлекая противника, закованного в броню, которая ограничивала видимость, быстрыми передвижениями, дружинники ослепляли хазарских воинов блеском атакующего меча и всаживали кинжал в незащищенное место или в щель меж доспехами. И хазары продолжали пятиться, уже не выбирая время для контрудара, а спасая собственные жизни.

А с флангов продолжали теснить всадники хана берендеев и черных клобуков Ильдара. Места для маневра уже не было, дружинники великого князя упорно рвались к центру хазарского войска, по закованным в броню телам струился пот и…

И первым дрогнули боярские дружины, так и не побывавшие в бою. Развернув коней, они помчались в тыл, ломая последние ряды собственных войск.

Паника в армии заразительнее чумы. Вослед боярам, спасавшим не только свои жизни, но и своих дружинников, бросились наутек мусульманские войска.

– К хану!.. – крикнул великий князь. – Пробивайтесь к ханской ставке!..

Хазарского хана задержали черные клобуки. Принудили поставить его паланкин. Старый, давно уже фактически не правящий хан лишь вышел.

Подошел еще распаленный боем Святослав. Прижав руку к сердцу, поклонился.

– Я не стану подвергать тебя позору как пленного вождя, – сказал он. – При одном условии: ты немедленно, со всей своей охраной и свитой, выедешь в Итиль. Мне достаточно твоего ханского слова.

Хан сдержал свое слово.

– Почему ты отпустил хазарского кагана, великий князь? – с неудовольствием спросил хан берендеев. – Мог бы потребовать выкуп…

– За что? – Святослав вздохнул. – Хазары ударились в панику, но паника проходит. За выкупом надо идти к Итилю, где нам дадут бой пришедшие в себя хазары в удобном для них месте. Вы получите щедрую награду здесь. Золото, женщин, рабов. Хазары сюда больше не сунутся, а перед нами их богатейшие города и подвластные княжества. Справим добрую тризну по погибшим, отдохнем и займемся ими. А пока – дозоры во все стороны. Убивать всех, кто попытается удрать с этих земель.

– Зачем? – искренне удивился Икмар. – Живут, ну и пусть живут.

– За предательский удар в спину наказание одно: смерть. Ясы и касоги ударили нам в спину, и я не могу оставить их разгуливать по привольным степям без расплаты. После тризны – на охоту!

Тризна длилась три дня. Сожгли своих погибших, бросив на погребальный костер отрубленные головы хазар, помянули, поклонились праху, скромно попировали сами. И на четвертом рассвете выехали искать степняков, кочующих в привольных кубанских степях. С уже привычным распоряжением великого князя:

– Не есть и не пить. Коней напоить, чтоб им до вечера хватило.

– Дозволь, великий князь, слово молвить, – сказал Ильдар.

– Говори.

– Поручи это нам. Мне и хану берендеев. Мы умеем воевать со степными кочевниками, а твоя дружина за ними не угонится.

– А мне что? Ждать, когда вы управитесь?

– А ты, великий князь, пока крепости хазарские обложи покрепче.

Святослав терпеть не мог советов, но тут согласился. Он выигрывал во времени, потому что отпадала необходимость гоняться за кочевниками. Только сказал:

– Посуровее.

Отправив в степи Ильдара с его черными клобуками и хана берендеев громить ясов и касогов, великий князь сразу же двинулся к Семендеру. Это была столица вассального княжества Хазарского каганата с небольшим войском. Святослав быстро и почти без потерь взял ее штурмом, позволив вассальному князю вместе с семьей бежать в горы.

Это была милость, которую великий князь оказывал лишь тем крепостям, в которых не встречал серьезного сопротивления. Взяв богатую добычу во дворце вассального князя, он тут же быстрыми маршами направился к хазарской крепости Семикара, запиравшей выход к побережью Черного моря.

За это время легкие подвижные лучники Ильдара, измотав в скоротечных налетах ясов, оттеснили их к восточному склону Кавказских гор, прижав к Каспийскому морю. Тяжелая конница берендеев вела успешные бои с упрямыми касогами. Те были и многочисленнее, и опытнее ясов, именно от их налетов берендеи и защищали степные подходы к Киевскому Великому княжению. Они знали способы нападений и защиты противника, но и касоги тоже хорошо знали, с кем имеют дело, и умело этим пользовались.

К этому времени Святослав появился перед хазарской крепостью Семикар, прикрывающей выход к морю. Предложив гарнизону сдаться на милость и получив отказ, он тут же, с ходу, повел свое немногочисленное войско на штурм.

Крепость великий князь взял «на копье», то есть штурмом, и никого не щадил. Остатки гарнизона были уничтожены полностью. Морозко умолил его пощадить мирное население, сорок голов ни в чем не повинных мужчин все-таки были зарезаны ради языческой тризны.

За Семикаром располагались еще две крепости с малыми гарнизонами. Беглецы из взятого на копье Семикара настолько напугали их защитников, что никто более Святославу не сопротивлялся.

– Ступайте в свою Хазарию и расскажите всем, что я навсегда отрезал каганат от Черного моря, – сказал он, отпуская гарнизоны. – Жители могут остаться, если принесут мне роту на верность.

Жители так и сделали. Великий князь оставил в укрепленных пунктах своих легкораненых и пожилых дружинников. Так же поступил и Морозко. Именно эти оставленные дружинники и создали впоследствии Тмутараканское княжество на Руси.

Дорога в Крым с ее богатейшими византийскими владениями была распахнута настежь. Люди замерли в ужасе пред грядущим вторжением скифов, но Святослав не ворвался в Крым. Ссориться с Византией время еще не пришло, да и разгромить ее с этой стороны было невозможно.

Вместо Крыма великий князь поднялся по Дону к хазарской крепости Саркел. Она защищала перевалочную базу хазарских товаров, предназначенных для торговли с западными странами через Византию. Взятие ее было куда важнее прорыва на ласковые крымские побережья.

Крепость стояла на мысу, с трех сторон омываемом Доном, и казалась неприступной. С четвертой стороны были вырыты два глубоких рва. Крепостная стена была шестибашенной, а в самой цитадели виднелись еще две высокие башни. Но имелось все-таки слабое звено. Византийские строители ориентировали крепостную оборону на орды кочевников, и не помышляя об угрозе со стороны Киевского княжества.

– Все башни смотрят в степь, – сказал Святослав, внимательно оглядев крепость с ближайшего пригорка.

Рядом с ним расположились Морозко и его отец. Дружины были надежно спрятаны.

– Если отвлечь внимание наблюдателей с детинца, можно незаметно прокрасться во рвы. И оттуда неожиданно ударить…

– Нет, великий князь, – решительно сказал старик. – Отвлекать внимание надо до той поры, пока твои самые ловкие дружинники не подберутся скрытно из рвов вплотную к стенам. Тогда их не увидят наблюдатели, и они смогут забросить крючья на стены и взобраться по веревкам наверх.

– Это ж сколько песен им надо спеть да басен порассказать…

– Вот я и спою. Я знаю кое-кого из тех, кто уехал сюда на службу. Людей побереги, великий князь.

– Новых нарожают, – недовольно буркнул Святослав, уже внутренне согласившись с предложением старика. – Моя дружина пойдет во рвы. А ты, Морозко, ударишь по воротам, если стариковским басням не поверят.

– А если поверят?

– Тогда бей по воротам, как только заметишь, что я уже на стенах.

– Понял. Пошли метальщиков ножей на стены, если вообще удастся кому-то подняться.

– Пошлю Радыпу, Икмара ни одна веревка не выдержит. Громоздок больно, – угрюмо сказал великий князь. – А что ты, отец моего побратима, ответишь, если спросят, как ты сюда забрел?

– Я в Мекку иду, – усмехнулся старик. – Совершить хадж перед смертью.

– Ну, коли решено, так за дело.

Разошлись. Воеводы – к своим дружинам, а старик в балахоне с колокольчиком в руках незаметно перешел на дорогу, что шла от Хазарского каганата, и поплелся по ней к Саркелу.

И все замерло. Морозко подтянул свою дружину и надежно спрятал ее в заросшей кустами лощине. Святослав загнал своих дружинников в камыши неподалеку от внешнего рва, а старик, позванивая колокольчиком, неспешно брел по пыльной дороге.

Неизвестно, что уж он там рассказывал страже, а только все защитники крепости жадно слушали его, высунувшись меж зубцов крепости и цитадели. Морозко внимательно наблюдал за ними, а великий князь тем временем переправлял своих дружинников под водой к мысу, огражденному рвами. Они по одному, по двое перебирались в эти рвы, накапливаясь под самыми стенами крепости.