Патрик О'Брайан - Командир и штурман Страница 29

— Вы позволите мне занять соседнее помещение? — спросил Стивен, добавив по-латыни, чтобы его не понял фельдшер: — Иначе пациенты будут обескуражены: увидев меня с книгой, они решат, что я студент-недоучка.

— Конечно, конечно, — воскликнул Джек Обри, переходя на английский. — Поступайте, как сочтете нужным. Мы высадимся на неприятельском судне, если только догоним его. Но, как знать, они тоже могут попытаться взять нас на абордаж. На этих проклятых алжирских галерах уйма людей. И все как один — головорезы, собаки этакие, — добавил он, весело рассмеявшись, и исчез во мраке.

В кокпите Джек пробыл совсем недолго, но к тому времени, когда он вернулся на квартердек, ситуация решительным образом изменилась. Алжирцы окончательно захватили кэт, и он удалялся с северным ветром; они ставили задний грот и явно рассчитывали угнать судно. Галера находилась неподалеку от кэта, на его правой раковине. На каждом борту у нее было четырнадцать гребцов, и она направлялась прямо к «Софи». Ее огромные латинские паруса были взяты на гитовы. Это было длинное, низкобортное, стройное судно — длиннее «Софи», но гораздо изящнее ее. Очевидно, оно было очень быстроходным и находилось в руках весьма предприимчивых людей. Оно походило на смертоносную рептилию. Совершенно ясно, что намерение галеры состояло в том, чтобы вступить в бой со шлюпом или, по крайней мере, задержать его до тех пор, пока призовая команда не отгонит кэт под ветер на расстояние мили или около того, чтобы скрыться под покровом приближающейся ночи.

Дистанция до него была теперь немногим больше четверти мили, относительные позиции судов постепенно менялись: скорость кэта увеличивалась, и через четыре или пять минут он оказался в кабельтове от наветренной стороны галеры, которая по-прежнему шла на веслах.

Над носовой надстройкой галеры взвилось легкое облачко дыма, и ядро пролетело на уровне стень-краспиц «Софи», после чего до нее докатился гром орудийного выстрела.

— Отметьте время, мистер Ричардс, — обратился Джек Обри к побледневшему писарю. Теперь его бледность приобрела мертвенный оттенок, а глаза округлились.

Джек бросился на нос, успев заметить вспышку выстрела — второй пушки галеры. С ужасным грохотом ядро ударило в лапу лучшего станового якоря «Софи», согнуло ее пополам и, отрикошетив, упало далеко в море.

— Восемнадцатифунтовое ядро, — заметил капитан, обращаясь к боцману, стоявшему на своем боевом посту на полубаке. — Может, даже двадцатичетырехфунтовое. — «Эх, нам бы сейчас двенадцатифунтовые орудия», — добавил он про себя.

На галере, естественно, не было бортовых орудий, только погонные и ретирадные. В подзорную трубу Джек Обри увидел, что носовая батарея состояла из двух тяжелых орудий, еще одного полегче и нескольких поворотных пушек. Разумеется, во время сближения шлюп окажется под продольным огнем галеры. Уже раздавался пронзительный скрежет поворотных орудий.

Джек Обри вернулся на шканцы. Заглушая негромкий взволнованный ропот, он крикнул:

— Тишина на баке и на корме! Тишина! Отвязать пушки! Выровнять пушки! Вынуть дульные пробки! Выкатить пушки! Мистер Диллон, угол возвышения как можно больше. Мистер Бабингтон, скажите старшему канониру, что следующий заряд будет с цепью.

В эту минуту в левый борт «Софи» между орудиями номер один и три угодило восемнадцатифунтовое ядро. Вверх взвился вихрь острых обломков дерева. Иные из них были тяжелые, длиной фута два. Пронесшись над полной людей палубой, один обломок сбил морского пехотинца и, почти утратив силу, ударился о грот-мачту. Мучительные стоны свидетельствовали, что некоторые обломки сделали свое дело. Минуту спустя прибежали два матроса и, оставляя кровавый след, унесли своего товарища вниз.

— Орудия развернуты? — прокричал капитан.

— Так точно, развернуты, — послышался после краткой паузы ответ.

— Сначала открыть огонь из пушек правого борта. Стрелять туда, куда они нацелены. Целить вверх. По мачтам. Правильно, мистер Маршалл, делаем поворот.

«Софи» отклонилась от прежнего курса на сорок пять градусов, подставив галере раковину правого борта. Тотчас в середину судна, чуть выше ватерлинии, ударило еще одно восемнадцатифунтовое ядро. От гулкого удара Стивен Мэтьюрин, накладывавший повязку на сонную артерию Уильяма Масгрейва, вздрогнул и едва не забыл положить еще один шлаг. Однако теперь орудия «Софи» были нацелены на противника, и с правого борта один за другим прозвучали два залпа. За галерой возникли белые фонтаны, а палубу шлюпа затянуло резким, едким пороховым дымом. После выстрела седьмого орудия Джек Обри воскликнул:

— Снова перелет.

Судно легло на другой галс, чтобы произвести залп орудиями левого борта. Облако дыма рассеялось, и Джек Обри увидел, как, дав носовой залп, галера под ударами весел рванула вперед, чтобы избежать огня шлюпа. Залп галеры был дан, когда ее качнуло вверх, и одно из ядер, перебив грота-стень-штаг, откололо большой кусок от эзельгофта стеньги. Обломок упал прямо на голову старшего канонира, когда тот высунулся из главного люка.

— Пошевеливайтесь, там, на орудиях правого борта! — крикнул Джек Обри. — Прямо руль!

Он намеревался снова лечь на левый галс, так как если бы он сумел произвести еще один залп орудиями правого борта, то угодил бы в галеру, двигавшуюся слева-направо. Со стороны четвертого орудия раздался глухой взрыв и ужасный вопль: в спешке матрос, работавший банником, плохо вычистил ствол, и в тот момент, когда он забивал внутрь новый картуз, порох вспыхнул от жара. Его оттащили в сторону, вновь пробанили ствол, вставили новый заряд и сблизились с галерой. Но маневр был произведен слишком медленно: галера легла на новый курс — она могла вертеться волчком, располагая множеством весел. Она быстро уходила на зюйд-вест, подгоняемая ветром, дувшим в ее правую раковину. Поставленные с обоих бортов огромные латинские паруса были похожи на заячьи уши. Норвежский кэт в это время находился на зюйд-осте в полумиле от судна, и их курсы быстро расходились. Смена галса заняла непозволительно много времени и стоила чрезмерно большой потери дистанции.

— Полрумба влево, — скомандовал Джек Обри, встав на поручни подветренного борта и внимательно разглядывая галеру, находившуюся почти прямо по курсу шлюпа в ста ярдах с небольшим и увеличивавшую это расстояние.

— Поднять бом-брамсели! Мистер Диллон, установите орудие на нос. Там остались рым-болты от двенадцатифунтовой пушки.

Насколько он мог видеть, они не нанесли галере никакого ущерба: если бы огонь вели по нижней части алжирского судна, то угодили бы прямо в скамьи, на которых вплотную сидели гребцы-христиане, прикованные к веслам; если же стрелять выше… Тут голова его дернулась в сторону, и треуголка покатилась по палубе: мушкетная пуля, выпущенная с корсара, задела ему ухо. Ощупав его, Джек Обри онемел: рука была в крови. Он спустился с поручней и наклонил голову, чтобы не запачкать кровью драгоценный эполет.

— Киллик! — закричал капитан, наклонившись, чтобы из-за туго натянутой шкаторины прямого грота не потерять из виду галеру. — Принесите мне старый мундир и еще один платок.

Он неотрывно смотрел на галеру, которая с очень коротким перерывом между выстрелами дважды огрызнулась огнем из единственного ретирадного орудия. «Господи, как они быстро управляются с этой двенадцатифунтовой пушкой», — пронеслось в голове у Джека Обри. Марсель-лисели наполнились ветром, и «Софи» увеличила ход. Теперь она заметно догоняла алжирца. Джек Обри был не один, кто заметил это: на полубаке раздалось «ура», которое подхватили канониры левого борта.

— Погонное орудие готово, сэр, — доложил, улыбаясь, Джеймс Диллон. — С вами все в порядке, сэр? — спросил он, увидев окровавленную руку и шею капитана.

— Пустяки, царапина, — отозвался Джек Обри. — Что вы скажете о галере?

— Мы ее догоняем, сэр, — спокойно отвечал первый лейтенант, хотя в его голосе ощущалось нешуточное возбуждение. Внезапное появление доктора вывело его из равновесия, и, хотя многочисленные обязанности не позволяли Диллону много рассуждать, оно не давало ему покоя. При этом больше всего ему хотелось оказаться с абордажной партией на палубе галеры.

— Он же обезветрил, — произнес Джек Обри. — Взгляните на этого хитрого негодяя, орудующего с гротом. Возьмите мою подзорную трубу.

— Да нет же, сэр. Конечно же, это не так, — сердито выдвинул колена трубы лейтенант.

— Ну что же… — отозвался капитан. Двенадцатифунтовое ядро пробило нижние лисели правого борта шлюпа, проделав два отверстия в каждом из них, и, пролетев четыре-пять футов, чуть задело койки. — Нам бы одного или двух таких пушкарей, — заметил Джек Обри. — Маршалл!

— Сэр? — послышался издали голос штурмана.

— Что вы скажете о паруснике с подветренного борта?