Честь Рима - Саймон Скэрроу Страница 29

— А зачем ветеранам помогать нам?

— По той же причине, что и я, я бы сделал то же самое на их месте. Если кто-то угрожает товарищу, другие придут ему на помощь. Кроме того, осмелюсь предположить, что найдутся те, кто захочет немного размяться, чтобы избавить себя от обычной рутины выхода на пенсию.

— Так ты это видишь? — спросила Петронелла. — Поселиться со мной в мирской суете недостаточно для тебя?

— Я этого не говорил, не так ли? Я говорил о других ветеранах.

— О да, конечно.

Макрон увидел, как открывается еще одна ловушка, и быстро пошел дальше. — Это будет стоить чего-то, но не больше, чем мы уже платим бандам. Как только я разберусь со своими делами в колонии, я вернусь с достаточным количеством мускулов, чтобы убедиться, что мы в безопасности.

— И как долго, по-твоему, они будут готовы оставаться? Мы не сможем платить им бесконечно. Кроме того, им нужно будет вернуться к своим фермам и делам в колонии. И как только они уйдут, мы снова будем уязвимы.

— Только если банды будут все еще здесь.

— Что? То-есть ты предлагаешь, чтобы ты и те люди, которые настолько глупы, чтобы следовать за тобой, сразились с бандами?

— Если они принудят меня к этому, то, да.

Порция закатила глаза. — Юпитер Всеблагой, ты превратишь улицы Лондиниума в поле битвы и убьешь нас всех. Словно смерть следует за тобой по пятам, как голодная собака. Куда бы ты не пошел, ты оставляешь за собой след из бездыханных тел.

— Только тех, кто переходит мне дорогу.

Она коснулась рукой своей груди. — А что будет с теми из нас, кто останется здесь, пока ты затаишься? Кто защитит нас, пока ты не вернешься?

— У тебя есть Денубий. Ты, кажется, думала, что справлялась достаточно хорошо, прежде чем я приехал. Если он не в состоянии, найми дополнительных людей, чтобы защитить гостиницу. Глава тех грузчиков, принесших наш багаж с корабля, возможно, захочет подработать для себя и своих парней.

— Нет, когда он поймет, против кого он выступает.

«Это справедливое замечание», — размышлял Макрон. Он задумался на мгновение. — Если будет похоже, что все же будут проблемы, закрой это место и присоединяйся к нам в Камулодунуме, пока мы не будем готовы вернуться.

Порция потерла лоб. — Мне это не нравится. Здесь нет плана, как справиться с ситуацией. Ты просто паришь по ветру и надеешься на лучшее. Я думала, что солдаты должны уметь планировать.

— Солдаты дерутся. Командиры планируют. Не то чтобы они часто правильно строили планы… Мы посреди битвы, мама. Когда дело дойдет до дела, все решит ублюдок с самым быстрым клинком и крепкой кишкой.

— Послушай себя. Крепкие кишки? Какой дурак думает, что это решение?

Петронелла подтолкнула его. — Она права. Нам нужно тщательно все обдумать и придумать что-то, что позволит избежать драки. Мы должны вести здесь дела, а не войну. Мы должны придумать способ заключить сделку с бандами. Сделка, которую мы можем себе позволить.

*******

Суровые холода миновали, и установилась более мягкая погода, когда Макрон и Петронелла двинулись по военной дороге, ведущей из Лондиниума в колонию Камулодунума, примерно в ста километрах от них. Короткий участок ее был вымощен, и двухколесная крытая телега, предоставленная Порцией, грохотала, тряслась и скользила по мощеной поверхности. Макрон был доволен, что грязь и вонь города остались позади, и его взгляд радостно пировал на суровом зимнем пейзаже по обе стороны дороги. Было приятно находиться на открытой местности. Петронелла не была так оптимистична время от времени она оглядывалась назад, чтобы убедиться, что за ними не увязалась слежка из города. На дороге было еще несколько торговцев и погонщиков, пробиравшихся между двумя поселениями, и некоторые обменивались приветствиями другие, в основном туземцы, смотрели на них настороженно или даже враждебно, когда телега проезжала мимо. Мимо проскакал всадник имперской курьерской службы, кратко взмахнув Макрону.

Через пятнадцать километров они подошли к концу мощеного участка и столкнулись с рабочими бригадами, удлиняющими дорогу. Большинство людей были рабами, одетыми в лохмотья и скованными цепями на лодыжках, в то время как надзиратели подгоняли их, выкрикивая приказы и угрожая наказанием тем, кто даст себе расслабиться. Макрон отметил, что у многих из них были татуировки в виде завитков, так любимые воинами островных племен. Он ощутил прилив сочувствия к этим изможденным фигурам, которые когда-то были надменными противниками, а теперь потерпели поражение, порабощены и обречены провести остаток своей жизни в рабстве. Варвары, да. Но все равно храбрые и достойные лучшего конца, чем этот.

— Бедняги, — пробормотала Петронелла.

— Война такова, — хрипло ответил Макрон. — Если бы они одержали победу, то поступили бы со своими римскими пленниками так же, а то и хуже.

Она перевела взгляд на него. — Хуже?

— Некоторые племена, особенно подвластные друидам, приносят своих пленников в жертву своим богам.

Он чувствовал, как она вздрагивает даже сквозь складки плащей, которые были на них одеты.

— Мы находили тела некоторых из наших захваченных парней с вырезанными сердцами других выпотрошили, посадили на кол или обезглавили — кельты любят брать головы в качестве трофеев. Некоторые были сожжены заживо.

Лицо Петронеллы исказилось отвращением. — Варвары.

— Действительно, — кивнул Макрон. — Тем не менее, учитывая преимущества нашей цивилизации, некоторые считают, что внутри каждого варвара прячется римлянин, пытающийся выбраться наружу. К сожалению, никто этого еще не объяснил племенам, которые все еще держатся в горах на западе. Пройдет еще некоторое время, прежде чем Британия будет полностью умиротворена. Если это вообще возможно.

— Я думала, ты сказал, что здесь мы будем в безопасности.

— И мы будем, любовь моя. Битвы происходят далеко, и в землях вокруг Лондиниума и Камулодунума проблем не будет. Помяни мои слова, — заключил он успокаивающе.

— Я уверена, что ты прав.

Они миновали последнюю группу рабов, которые срезали дерн и выравнивали основание новой дороги, забивая ее большими деревянными сваями, чтобы уплотнить почву, готовую для первого слоя гравия, который послужит фундаментом. Немного дальше отклонившаяся колея снова свернула на военную дорогу. Оттуда маршрут представлял собой не более чем расчищенную землю с рядами бревен, покрытых почвой, по которой дорога проходила через участки заболоченной местности. Снег неуклонно таял в ярком солнечном свете, и путь дороги, протянувшейся через ландшафт, был легко прослеживаем: прямая коричневая линия взбитой слякоти, которая не делала никаких уступок географии, по которой она шла. Поскольку кратчайший путь между двумя точками всегда