Рафаэль Сабатини - Ночи Истории Страница 3

Пораженная и разгневанная зловещим вторжением, королева попыталась встать, но Дарнли все еще придерживал ее за талию.

— В чем дело, я вас спрашиваю? — резко крикнула она и, тут же догадавшись, что все это может означать, произнесла отчетливо, словно влепила Дарнли пощечину: — Иуда!

Она вырвалась из его объятий и встала перед человеком в доспехах.

— Что вам здесь нужно, милорд? Как вы посмели прийти сюда в таком виде? — гневно спросила Мария.

Горящий взор Ратвена померк под ее взглядом. Он с лязгом шагнул вперед и вытянул руку в перчатке, указывая на синьора Дэйви.

— Мне нужен вот этот человек, — хрипло объявил милорд.

— Пусть он выйдет из комнаты.

— Он здесь у меня в гостях, в отличие от вас, — с трудом сдерживая гнев, ответила королева. — И никуда не пойдет без моей воли. — Мария повернулась к ссутулившемуся Дарнли.

— Это ваших рук дело, сэр?

— Э… Нет. Я тут ни при чем. От…откуда м…мне знать? — заплетающимся языком произнес милорд Дарнли.

— Дай Бог, чтобы это была правда, — сказала она и продолжала, обращаясь к Ратвену: — Подите вон, милорд, и ждите, пока я вас не вызову, а это, обещаю, произойдет довольно скоро. — И королева величественным жестом указала ему на дверь.

Если Мария и догадывалась об их намерениях, то ничем не выдала своего страха. Но Ратвен тоже выдержал характер и стоял на своем.

— Пусть этот человек выйдет отсюда, — повторил лорд.

— Он слишком долго здесь находился.

— Что значит «слишком долго»? Как вы смеете? — негодующе переспросила королева.

— Слишком долго для старой доброй Шотландии и для вашего молодого супруга, — последовал наглый ответ.

— Уберетесь вы наконец или нет?! — закричал, вскочив на ноги, гвардейский капитан Эрскин. За ним поднялся и встал рядом Битон, комендант Холируда.

Свинцовые губы Ратвена сложились в недобрую улыбку, он потянул из-за пояса кинжал.

— Я пришел не за вами, джентльмены, но если вы ко мне сунетесь, то пеняйте на себя…

Мария поспешила вмешаться и встала между ними, лицом к Ратвену. Риццо дрожал крупной дрожью и не мог сдвинуться с места. Но не успела королева дать отпор наглецу, как занавес был окончательно сорван, и в комнату ввалилась группа вооруженных людей, приближения которых никто за перепалкой не услышал. Первым появился бывший канцлер Мортон, лишенный большой печати в пользу Риццо, за ним хмурый Линдсэй, потом чернявый Бранстон и рыжий Дуглас, за которыми в дверях толпилось еще несколько человек.

В замешательстве друзья королевы не сразу оказали сопротивление. Последовала короткая схватка, дубовый стол, накрытый к ужину, был опрокинут, и если бы графиня Аргайл не подхватила канделябр с горящими свечами, все погрузилось бы во тьму. Заговорщики быстро окружили гостей и заставили их опустить оружие.

Присутствие Мортона не оставило Риццо иллюзий. Хилый музыкант, лишившись последнего мужества, бросился перед королевой на колени:

— Спасите меня, мадам! Sauvez та vie![2]

Мария шагнула вперед и бесстрашно преградила убийцам путь.

В ее глазах пылал гнев.

— Назад, трусы! Или вы поплатитесь за это!

Но заговорщиков уже нельзя было остановить угрозами. Они медленно наступали, распаляясь яростью против чужеземного выскочки. Оскорбленная шотландская спесь требовала расплаты, и Джордж Дуглас приставил пистолет к груди беременной Марии, приказав ей убираться с дороги. Риццо в ужасе ползал на коленях где-то сзади, прячась за ее юбку. Мария не шелохнулась, ее сверкающие как сапфиры глаза, казалось, сейчас испепелят наглеца. Дуглас невольно замер, обескураженный ее бесстрашием. Но тут Дарнли, отпихнув Риццо ногой, внезапно обхватил Марию сзади и оттащил в сторону.

Свора накинулась на добычу. Линдсэй захлестнул тело Риццо петлей и вдвоем с Мортоном поволок его к выходу. Риццо, отчаянно моля о спасении, судорожно цеплялся то за ножку стула, то за край перевернутого стола, но все было напрасно.

— Берегитесь, собаки! Я напьюсь вашей крови, если убьете его! — хрипло рычала Мария, безуспешно пытаясь вырваться из объятий Дарнли.

Но спущенные с привязи псы, рвущиеся разорвать жертву на куски, уже не слышали королеву. Шайка заговорщиков вывалилась вслед за Риццо из комнаты в коридор и там набросилась на несчастного с кинжалами. Их нетерпение было столь неистово, что убийцы в ослеплении нанесли несколько ран друг другу.

Все было кончено. В прихожей на полу валялся сброшенный с лестницы труп итальянца, и кровь из пятидесяти шести ран разлилась вокруг него огромной лужей. В груди Риццо торчал кинжал с золотой рукояткой — знак участия милорда Дарнли в этом преступлении.

Ратвен отделился от сгрудившихся возле лестницы заговорщиков и с дымящимся кинжалом в руке и застывшей на лице кривой усмешкой поднялся наверх. Еле волоча ноги, он отправился обратно, в королевские покои. За три минуты там мало что изменилось, только стол был уже поднят, а Мария вновь опустилась на кушетку. Рядом возвышался Дарнли; несколько человек кольцом окружали приближенных королевы. Не спрашивая позволения, Ратвен в изнеможении бросился в кресло и потребовал вина.

Королева гневно следила за его действиями.

— Вы напьетесь, милорд, всему свое время, да только не вином. Попомните мои слова, когда вам отольется сегодняшнее оскорбление! Кто вам позволил сидеть в моем присутствии?

Убийца лишь досадливо отмахнулся.

— Стоит ли сейчас о такой безделице, ваше величество?

— проворчал он. — Право, мадам, это не от недостатка уважения к вам, просто я болен. Мне бы следовало лежать в постели, но дело требовало моего присутствия.

— Ах, вот как! — с холодным отвращением произнесла Мария. — Что вы сделали с Риццо?

Ратвен пожал плечами, однако отвел глаза.

— Он там, внизу, — уклончиво ответил лорд и потянулся за вином, поднесенным его слугой.

— Ступайте посмотрите, — велела королева графине Аргайл.

Поставив канделябр, графиня вышла. Никто ее не задержал. Королева продолжала презрительно наблюдать за Ратвеном, пока тот осушал свой кубок, потом медленно сказала:

— Я уверена, милорд, что вы действуете в интересах Марри. Сам-то братец, конечно, далеко, но пусть он знает: даже это не избавит его от наказания. Так вот, ответьте мне, чем таким вы ему обязаны, что решили подставить свою голову вместо него?

— Я сделал это не только ради Марри, но и ради многих своих друзей, — нехотя отвечал Ратвен. — Что же касается моей головы, то я заручился гарантией ее неприкосновенности.

— Гарантией? — переспросила Мария и обратила взор на своего мужа, по-прежнему стоящего подле нее. — Уж не вы ли дали ему такую гарантию, милорд?

— Я? — отшатнулся Дарнли. — Мне об этом ничего не известно.

Но тут королева обратила внимание на его пустые ножны.

— А где ваш кинжал, милорд? — сухо осведомилась она.

— Кинжал? Ха! Откуда мне знать?

— Ну, так я это узнаю! — зловеще и отчетливо проговорила королева. — Непременно узнаю, берегитесь. — Она вела себя вовсе не как пленница, попавшая в руки заговорщиков, которые всего несколько минут назад могли, судя по всему, убить не только Риццо, но заодно и саму Марию.

Задыхаясь, вбежала графиня. На ней не было лица, в глазах метался ужас.

— Что? — осевшим голосом прошептала Мария.

— Мадам, он мертв! Убит! — объявила графиня.

Королева очень долго смотрела на нее; наконец, она разжала мраморные губы:

— Вы уверены?

— Я видела его, мадам.

Мария сдавленно застонала, глаза ее наполнились слезами. Все притихли. Тянулись минуты. Королева вытерла слезы, сбегавшие по щекам. Дарнли дрожал, стараясь не встречаться с ней взглядом.

— Ну что ж, — произнесла королева, — довольно слез. Я должна подумать, как отомстить за это злодеяние. — Она встала, опираясь о край стола, долгим взглядом посмотрела на Ратвена, по-прежнему сидевшего с окровавленным кинжалом в одной руке и пустым кубком в другой, потом перевела глаза на мужа.

— Милорд, вы добились своего, а теперь выслушайте меня. Слушайте и зарубите себе на носу: я не успокоюсь, пока вам не будет так же больно и тяжело, как сейчас мне.

Мария пошатнулась. Графиня поспешила ей на помощь, и королева, опираясь на ее руку, удалилась через маленькую боковую дверь в свою опочивальню.

Босуэлл, Хантли, Атолл и другие верные королеве дворяне — те, кто находился в ту ночь в Холируде, кишащем вооруженными до зубов убийцами, — опасаясь разделить участь секретаря, бежали через окна и колокольным звоном подняли на ноги весь Эдинбург. Собравшиеся по тревоге горожане, ведомые мэром, с оружием и факелами в руках двинулись ко дворцу. Они потребовали, чтобы королева вышла к ним, и отказывались разойтись, пока из окна королевской опочивальни к ним не обратился сам Дарнли, заверивший взбудораженных людей, что с ним и с королевой все в порядке. А тем временем сама Мария стояла в окружении головорезов, ворвавшихся в ее спальню, как только снаружи поднялся весь этот шум, и один из них, рыжий Дуглас, поигрывая кинжалом, божился, что не моргнув глазом изрежет ее на кусочки, посмей она хоть пикнуть.