Владимир Малик - Князь Кий Страница 30

— Где они переходят реку? Сколько их? Невидимый среди густых ветвей дозорный ответил:

— Переправляются на перемоли … А сколько их — разве сосчитаешь! Как туча — видимо-невидимо! Весь правый берег потемнел от лошадей и людей!

Пораженные этими словами, все молчали. Неподвижно лежал в липовой корсти седой, высохший от старости и немощи князь Божедар. Замерли около него старейшины родов, собравшиеся, чтобы проводить его в последний дальний путь, застыли, не зная на что решиться княжичи, молчала насупленная дородная княгиня Чернета…

Во взглядах стоял один вопрос — что делать?

Поскольку ни один из княжичей не решался что сказать — вперед выступил из группы старейшин высокий седой человек, которого вес лет, пригнул его некогда крепкие плечи, давал право говорить первым, и изрек:

— Поляне! Родовичи! Друзья! — голос его прозвучал громко и разнесся по всему полю. — Стоим мы на пороге большой беды, что темным облаком надвигается на нашу землю… Достославный князь Божедар упокоился. Отдавать его тело священному огню, что в последний раз должен очистить княжескую плоть и душу от скверны, — некогда… Идет на нас мощный и злейший враг!.. Что же нам делать, что же нам делать сейчас, чтобы достойно встретить незваных гостей?… Думаю, похороны покойного князя отложим на завтра, до окончания битвы, которая, несомненно, разгорится тут еще днесь[33]. Если мы победим, то похороним его вместе с погибшими воинами, а если поляжем на поле брани, то княжеские останки разделят злую судьбу всех родовичей — грачи поклюют его и нашу плоть, а сырая земля полянская со временем примет в свое лоно наши кости… Но пока мы живы, то о живом и должны думать! У князя Божедара осталось двое сыновей-княжичей — Радогаст и Черный Вепрь. Мы знаем, что покойный князь хотел, чтобы после его смерти князем стал кто-нибудь из них … Но мы не ромеи и не гунны, у которых власть перенимает старший из сыновей покойного императора или кагана. Мы свободные люди и живем в самоуправстве — созываем вече и выбираем князем достойнейшего! Почему же сейчас можем отступать от покона родителей?…

— Правильно! Правильно! — раздались крики.

— Выбирать нового князя сейчас некогда: времени нет да и мало тут родов Полянских собралось — вече наше не будет иметь силы, — продолжал старейшина. — Поэтому, на мой взгляд, выберем воеводу — и будем биться с гуннским вождем! А потом, если боги помогут нам одержать победу, соберем все племя и выберем князем достойнейшего — то ли Радогаста, или Черного Вепря, или кого другого из нас…

— Согласны! Согласны! — снова загудели наиболее нетерпеливые.

— Так кого же выберем воеводой? Княжича Радогаста?

Ближайшие воины и старейшины подхватили:

— Радогаста! Радогаста!

Кий тоже подал свой голос:

— Радогаста! — И посмотрел на Черного Вепря.

Тот стоял рядом со старшим братом — молчаливый, насупленный, плотно сжав губы. Щеки его побледнели. Глаза горели черным блеском, словно в них соревновалась всеиспепеляющая ненависть с неожиданной радостью.

«Какой неистовый! Сумасшедший! — подумал Кий. — Что с ним?»

Наконечник стрелы

Как только над полянскими родами, собравшихся здесь, на чистом поле неподалеку от Родни, прозвучали единодушные возгласы, что войско предпочитает иметь воеводой Радогаста и вручает ему неограниченную власть на время войны с гуннами, к нему подошли четыро уважаемых старейшин и на уровне опущенных рук скрестили четыре копья, возложили на них щит, образовав нечто вроде помоста. Радогаст быстро встал на него, и старейшины подняли только что избранного воеводу над головами.

— Воины! Друзья! Родовичи! — обратился он к притихшему войску. — Благодарю за честь… Не в легкое время доверили вы ее мне, и не легкие времена наступают для нашего племени. Все надежды на богов наших — Даждьбога и Перуна, которых мы сейчас молим даровать нам победу!.. На этом и покончим… Пусть старейшины строят войско и пошлют ловких отроков выведать, что делают гунны и какие у них силы! А мы с боярами, с милым нашим братом Черным Вепрем и с матушкой Чернетой положим покойного князя Божедара на похоронное ложе, чтобы с его высоты он смотрел на своих храбрых воинов!.. Я все сказал — идите…

Войско всколыхнулось, зашевелилось. Раздались короткие, резкие приказы старейшин — и воины, готовя на ходу луки, колчаны и копья, позвякивая мечами и гремя круглыми, сплетенными из лозы и обтянутыми плотной бычьей шкурой щитами, стали выстраиваться в ряды. Несколько десятков отроков быстро помчались в лес и спрятались в кусты — это были лазутчики, которые должны следить за врагом.

Между тем воевода Радогаст, княжич Черный Вепрь, княгиня Чернета, несколько ближайших к покойному князю бояр, а также Кий с Грозой и Братаном подняли из саней тяжелую корсту, перенесли на холм и поставили на кучу сухих дров.

— Может, подожжем? — спросил Черный Вепрь. Но Радогаст отрицательно покачал головой:

— Нет, сделаем так, как договорились… Пусть князь ждет завтрашнего дня. Княгине с женщинами следует вернуться домой и тоже ждать — нашей победы или нашей смерти. А мы пойдем на войну. Будем готовиться к битве! Пойдем! — и тут он увидел Кия и, мгновение подумав, решительно сказал: — Кий, будь при мне!..

Не дожидаясь ответа, он быстро направился к войску, которое выстраивалось на равнине, между двумя рощами. За ним двинулись бояре и все, кто имел оружие, а женщины, отроковицы и ребятишки повернули к Родне.

Кий переглянулся с друзьями. Мчаться к Каменному Острову? Теперь — никак: его отсутствие Радогаст расценил бы как трусость. И все же предупредить родовичей об опасности нужно.

— Вот что, друзья, — сказал тихо. — Я остаюсь здесь и приму участие в битве. Думаю, она состоится сегодня или завтра… А вы возьмите в лесу коней и скачите домой! Поднимайте родовичей! Пусть все, кто может держать копье в руках, идут к Каменному Острову, а женщины, дети и старики пусть бегут, забирая все, что могут забрать, на север, в леса, подальше от Роси… Скажите старейшине Туру и Щеку, чтобы послали гонцов по всем Полянским родам — и на Росаву, и на Роско, и на Красную, и на Хоробру, и на Стугну, и аж до Ирпеня! Пусть собирается вся сила полянская… Если не все успеют до Каменного острова, пусть собираются в другом месте — на Стугне или на Росаве… Потому что, думается мне, гунны шли сюда не для того, чтобы отбить у нас отару овец, стадо скота или косяк лошадей. Каган Ернак надеется поработить все племя наше! Поэтому сеча будет лютая, и мы должны выставить против врага все наши силы!

— А ты? — спросил Гроза. — Может, вместе поедем?

— Нет, я останусь здесь! Вижу, нужен я Радогасту. Да и хочу сам помериться силой с гуннами, хотя, скажу вам, не верю я в победу… Слишком неравны силы… Немногие из тех, кто держит сегодня в руке копье, увидит завтра восход солнца…

— Езжай с нами! — воскликнул Братан. — Мы соберем большую дружину!..

— Нет! — твердо ответил Кий. — Если боги подарят мне в наступающей схватке жизнь, то вернусь к вам, обогащенный опытом… Надо же своими глазами увидеть, как дерутся гунны! Иначе — как их победишь?… Идите!

Он обнял отроков, и те, понурив головы, отправились в лес. А сам бросился догонять Радогаста.

Солнце повернуло на юг и медленно, незаметно для глаза, начало спускаться в Страну Мрака. Но до вечера было еще далеко.

Четыре полянских рода готовились к бою.

Радогаст выбрал самое узкое место между двумя лесами — между примыкавшим к Днепру, и тем, что рос над Росью. Воины четырьмя плотными рядами-отрядами перегородили поле. Сам Радогаст выбрал для себя место посередине, чтобы видеть левое и правое крыло своего войска, а Черного Вепря с младшей конной дружиной поставил у себя в тылу, — на тот случай, если гунны сумеют прорвать полянский строй.

От Радогастовой растерянности и неуверенности не осталось теперь и следа. Приказы и распоряжения его были ясны, кратки и ни у кого не вызывали возражений. Он быстро переходил от одного рода в другой, подбадривал воинов, убеждал в том, что гуннам не одолеть полянской силы, советовал не думать о смерти, а только о том, как остановить врага и отбросить его назад. Кий, которому воевода приказал держаться около него, радовался, что не ошибся в Радогасте. «Из него будет настоящий князь! — думал, глядя на стройную высокую фигуру старшего княжича и на его красивое загорелое лицо. — Если боги сохранят ему в наступающей битве жизнь, то лучшего князя, чем Радогаст, полянам не найти!»

Обойдя все войско и убедившись, что оно стоит прочно, воевода вернулся на свое место, подозвал Черного Вепря:

— Брат, на тебя с твоими отроками возлагаю большие надежды. Сначала тучей стрел встретим врага мы! А как только он приблизится к нам на расстояние удара копья, поражаешь его из луков ты со своими воинами! А мы будем бить копьями!.. Если же, где гунны прорвутся, тутже мчись туда — затыкай дыру! Пусть хранят тебя боги!