Татьяна Осипцова - Ретт Батлер. Вычеркнутые годы Страница 31

На тридцать девятый день после отплытия из Бостона корабль вошел в бухту Кейптауна. Открывшаяся взору пассажиров картина поражала своей величественностью. За выдающимся в океан Западным Мысом, на котором раскинулся город, возвышалась широкая гора, с плоской, словно срезанной ножом верхушкой. Над ней полупрозрачной кисейной скатертью распласталось облако.

«Столовая гора, знаменитая Столовая гора…» – послышались восклицания в толпе пассажиров, сгрудившихся на палубе.

Путешествие было окончено.

К началу 1881 года Кейптаун, полтора века остававшийся главным форпостом голландской Ост-Индской компании, уже более семидесяти лет считался столицей Капской провинции, колонии Великобритании. За эти годы англичане весьма преуспели в насаждении прогресса на южной оконечности африканского континента. Число английских построек в городе едва ли не преобладало над голландскими; владельцами отелей и лавок были преимущественно англичане; корабли, привозившие станки, машины, кофе, чай, и увозившие в метрополию капские вина – основной доселе продукт экспорта, – тоже принадлежали англичанам. В последнее десятилетие эти же суда доставляли в Кейптаун тысячи и тысячи людей, мечтающих найти богатство на берегах Оранжевой реки, и город стал перевалочным пунктом на их пути к счастью.

От алмазоносных земель Кейптаун отделяло около шестисот миль, и предприимчивые дельцы организовали прямо в порту конторы, занимающиеся отправкой добытчиков на конных фургонах вглубь страны, к берегам Вааля и Оранжевой реки.

Еще спускаясь с корабля по трапу, Скарлетт обратила внимание на толпы, осаждающие небольшие строения по ту сторону площади, и заволновалась:

– Ретт, неужели все эти люди приехали за алмазами?

– Скорее всего, да. Ты никогда не слышала, что желание разбогатеть один из основных человеческих инстинктов? Как видишь, конкуренция слишком велика. Может, откажешься от своих грандиозных замыслов?

– Не мели чепухи! Мы проделали такой путь не для того, чтобы вернуться назад. Надо бы узнать, как добраться до мест, где добывают алмазы.

– Но прежде стоит отдохнуть. Даже мне, любителю морских путешествий, это плавание показалось чересчур долгим.

Сделав последний шаг по трапу и ступив на берег, Скарлетт пошатнулась и ухватилась за рукав мужа.

– У меня земля под ногами качается, – обернулась она с улыбкой.

Прошло почти полвека с тех пор, как буры – голландские фермеры-колонисты – были вытеснены англичанами с давно облюбованных ими земель на южной оконечности африканского континента и в поисках новых пастбищ переселились на север, вглубь страны. Они обосновались в бассейне рек Вааль и Оранжевой. Однако край этот недолго оставалась прибежищем мирных скотоводов с их фермами и редкими небольшими поселениями. В середине шестидесятых годов неподалеку от поселка Хоуптаун был найден первый крупный алмаз, за ним еще несколько – и к концу десятилетия стало ясно, что по богатству залежей алмазов эти места не имеют себе равных в мире. В 1873 году министр колоний при правительстве Гладстона, Джон Вудхаус, граф Кимберли, аннексировал алмазоносные поля, и Хоуптауну было присвоено его имя.

За восемь лет Кимберли превратился в настоящий город. Основную часть его населения составляли алмазодобытчики, тысячами слетевшиеся на благословенную землю. Многим улыбалась удача – наткнувшись на россыпи алмазов, они перелопачивали свой участок на несколько метров, пока не заканчивался алмазоносный слой, и спустя месяц или два почитали себя богачами.

Но значительно больше повезло тем, кто сообразил скупать участки и поставить добычу алмазов на широкую ногу, используя наемный труд. Самыми удачливыми среди этих предпринимателей оказались двое: Сесил Родс и Барни Барнато.

Родс, пятый сын приходского священника, был отправлен родителями в Африку для поправки здоровья и помощи старшему брату, занимавшемуся выращиванием хлопка. Буквально через год начавшаяся «алмазная лихорадка» подвигла братьев перебраться на берега реки Вааль. Герберт и Сесил занялись добычей алмазов и вскоре смогли приобрести ферму братьев Де Бирс. Земля ее оказалась необычайно богата алмазами и после смерти Герберта досталась в наследство младшему брату. Но Сесилу Родсу показалось мало этого – он принялся предоставлять старателям оборудование, купил паровую помпу и откачивал воду из чужих шахт. В оплату за свои услуги он принимал алмазы, пай или долю участия в прибыли, и вскоре стал богатейшим человеком в Кимберли.

Айзекс Барнет, еврей из лондонского предместья, известный в Кимберли как Барни Барнато, хозяин «Барнато Даймонд Майнинг Компани», в юности мечтал стать актером, как его старший брат Гарри. Вслед за ним он устремился в Капскую колонию, и оказался там в 1873 году, вскоре после аннексии алмазных полей Кимберли. Здесь он понял, что амплуа уличного комика и фокусника приносит совсем немного. Айзек, к этому времени уже перекрестивший себя в Барни Барнато, быстро сообразил, чего недостает мужчинам в этом диком краю, приобрел партию сигар сомнительного качества и некоторое время торговал ими, разъезжая по приискам на пони. Сколотив первоначальный капитал, он приступил к скупке алмазов и алмазоносных участков.

В отличие от добытчиков-одиночек, Родс и Барнато не отказывались от разработки даже тогда, когда заканчивалась алмазоносная «синяя земля». Они были уверены, что стоит копать дальше, и не прогадали: под слоем пустой породы обнаружился следующий, залегающий вглубь, богатый алмазами пласт – «желтая земля». Барнато, а вслед за ним и Родс, начали скупать дома в бывшем «городе надежды», построенные во времена переселения буров – «великого трека». Снеся их, они принимались за разработку участков. В результате практически в центре Кимберли образовалась «Большая дыра», огромный и глубокий круглый котлован, в котором день и ночь копошились десятки тысяч наемных старателей. К середине 1881 года большая часть «Дыры» принадлежала Барни Барнато, немного меньшей владела компания Родса.

По прибытии в Кимберли Скарлетт с воодушевлением взялась за дело. Она купила с полдюжины участков невдалеке от города. В фантазиях ей представлялись ослепительные видения: горы бриллиантов, почище «Звезды Южной Африки» и «Кохинора». Однако попадавшиеся на ее участках алмазы были невелики и почти не имели ювелирной ценности. И жизнь в этой африканской глуши складывалась не так, как Скарлетт ожидала.

Едва они добрались до места, муж огорошил ее известием, что не будет заниматься добычей алмазов.

– Это была твоя идея, кошечка, вот ты и пыжься, – насмешливо заявил он. – Авось удастся обставить немощного сынка пастора или фокусника-еврея!

Скарлетт уговаривала Ретта, пыталась взывать к его самолюбию, но все без толку. Приобретя пакет акций компании Родса и довольно крупный куш в «Первой Электрической Кимберли», Ретт сообщил, что впредь собирается проводить время с приятностью, а бизнесом заниматься не намерен. Почти ежедневно они с Кэти выезжали в вельд на длительные верховые прогулки. Иногда вместе с новыми знакомыми он отправлялся на сафари, которое длилось по несколько дней. Среди местного общества у него нашлись партнеры для карточной игры.

Скарлетт пришлось смириться с тем, что будет вести бизнес в одиночку. По примеру Родса она взялась за продажу и сдачу в аренду старательского инвентаря. Нашла себе помощника, англичанина Уильяма Дэвиса. Отзывы о нем как об управляющем были самые благоприятные.

Дэвис показал себя человеком честным, и вскоре Скарлетт уверилась, что во всем может на него положиться. Это он посоветовал хозяйке возвести несколько бараков для горнорабочих. Народ в Кимберли все прибывал и прибывал. Гостиниц в городе было немного, и цены в них высоки, жилье в частных домах тоже недешево. Большинство наемных старателей ютились вокруг «Большой дыры» в палатках и хибарах, кое-как скроенных из жести консервных банок и керосиновых бидонов. Скарлетт согласилась с доводами Дэвиса. Некоторые из старателей могут захотеть переселиться в комнаты, имеющие пол, потолок и застекленное окно, потому что зимой, в июне-июле, ночи в этих местах очень холодные. Однако вести строительство столь же быстро, как в Атланте, в этих местах не получалось. Леса в округе не росли, дома возводили из камня или кирпича. Скарлетт понимала, что прибыль это дело принесет не скоро, но все равно почти ежедневно навещала строительство и наблюдала, как растут стены ее домов на Дуннел-стрит.

Население города составляла пестрая смесь авантюристов со всего света. В той части общества, к которой отныне принадлежали Батлеры, преобладали выходцы с Британских островов, но попадались и голландцы, и итальянцы, и евреи – как несостоявшийся актер Барни Барнато. Его супруга, Лия Барнато, сплотила вокруг себя жен местных нуворишей, инженеров и управляющих – не слишком многочисленный, но задающий тон в городе кружок. Миссис Батлер было предложено влиться в него, однако Скарлетт ограничилась лишь знакомством с дамами и отказалась участвовать в их благотворительных затеях, сославшись на занятия собственным бизнесом.