Василий Седугин - Славянский викинг Рюрик. Кровь героев Страница 31

И вновь кинулся в схватку.

Русины отступили. Рядом с Рериком брело несколько раненых, у некоторых были отрублены кисти, другие зажимали раны на лице, теле, кое-кто хромал, опираясь на мечи.

Едва успели вернуться на прежнюю позицию, как у саксов заревели трубы, ударили барабаны, раздался истошный крик многотысячного войска, и враг кинулся в наступление. Русины подпустили поближе и стали расстреливать его из луков, в дело пошли дротики. Саксы подскочили к частоколу, стали карабкаться наверх. Жаркая схватка закипела по всей линии обороны…

Саксы зацепились крепко, кое-где им удалось прорваться за частокол, жестокая сеча шла с переменным успехом. И тут Уто, как видно, решил нанести окончательный удар: в обход оборонительным сооружениям по лугу, не прикрытому войсками, была брошена лавина конницы. Кони мчались во весь мах, всадники стремились как можно быстрее преодолеть короткое расстояние. Вот их первые кони ступили на настил, подготовленный Оляткой, и тотчас провалились в глубокую яму. Не в силах остановиться, туда начали падать и следовавшие за ними кони, и вскоре яма заполнилась до краев, по живому месиву тел скакали взбесившиеся лошади, дробя головы, круша ребра, ломая кости поверженных… Остатки конников развернулись и ускакали обратно.

Прорвавшихся за частокол саксов уничтожили. Остальные стали поспешно отступать. Тогда Рерик вывел против них конницу и ударил по растрепанным толпам саксов. Но Уто не дремал, он организовал остатки своей конницы и кинулся на выручку пешей рати. В лощине завязался конный бой, который быстро превратился в одиночные поединки, Рерик благодарен был деду Гостомыслу, когда-то подарившему ему саблю, и учителю, в совершенстве владевшему ею. Теперь все навыки пригодились в полной мере. Легкая в руке, молниеносная в ударе, она позволяла на какие-то доли мгновения опережать противника и повергать его точным уколом.

Постепенно конный бой стал стихать, всадники отступили на свою сторону. К Рерику подбежал неутомимый и неугомонный Буян. Лицо его сияло.

– Славно сражался, князь! С наслаждением любовался тобой! Чуть передохни, снова ударим!

Рерик, сжимая мокрые от крови поводья, отвечал устало:

– Конницу мы у саксов потрепали крепко. Теперь ее можно не опасаться. Вот ты бы со своими лютичами левый край у них обессилел. Тогда бы и решительный удар можно нанести!

– Надейся, князь! Моих лютичей ты знаешь!

И он снова повел свои подразделения в атаку, лютичи шли дружно, плечо к плечу, не обращая внимания на стрелы и дротики, невзирая на бросаемые в них секиры. Сошлись лицо к лицу, храбро и отчаянно бились на мечах, прорубаясь сквозь плотный строй противника.

Тогда повел свои тысячи и Рерик. Он ехал на коне впереди воинов, кипя от ярости. Он должен был сокрушить врага, другой возможности в скором времени у него не будет. Неправда, добьется он победы! Враг будет выметен с родной земли!

И вновь началась кровавая рубка. Рерик забыл обо всем, он видел перед собой только оскаленные лица врагов, их свирепые и беспощадные взгляды, в лицо ему брызгала кровь, но он не вытирался, на это не было времени, он рубил направо и налево, действуя машинально, по какому-то неведомому ему наитию.

Вдруг его как будто прорвало. Он вспомнил об Уто, который вверг людей в это кровавое месиво.

– Уто! Где ты, Уто? – хрипел он, врубаясь в новый строй саксов. – Выходи на поединок, Уто!

Но Уто или не слышал его за грохотом битвы, или, видя, что его войско держится из последних сил, не хотел рисковать своей жизнью, боясь оставить воинов без предводителя и обрекая их тем самым на поражение.

И вновь пришлось отступить. Рерик брел среди груд трупов, безучастно наблюдая страшную картину бранного поля; пролитая кровь сделала его равнодушным к страданиям других.

Он подошел к частоколу, оперся о бревно, взглянул на небо. Солнце уже перевалило за полдень, а ему казалось, что битва продолжается не более получаса. К нему подошел Стемид. Под ним было убито два коня, панцирь забрызган кровью, шлем помят. Оглядывая поле боя острым взглядом прищуренных глаз, сказал:

– Саксы на пределе. Долго не выдержат. Только бы нам собраться с силами и нанести последний удар.

У Рерика дрожали от перенапряжения ноги, он так устал, что сел бы сейчас на землю и никуда не пошел. Он оглядел измученные лица стоявших вблизи своих бойцов, ответил:

– Чуточку надо отдохнуть. Люди с ног валятся.

– Отдавай, князь, приказание восстанавливать боевой порядок и готовиться к новому напору.

Рерик решил в этот раз идти в атаку пешим, как все воины. Он не знал, почему поступает так, но чутьем понимал, что делает правильно. Он должен был быть в одном строю с рядовыми воинами.

Войска выстроились в длинную линию и двинулись в сторону противника. Шли медленно, молча. Рерик, не упуская из виду строй неприятеля, успел заметить, как много перед ним навалено трупов людей и лошадей, отрубленных голов и рук, как в некоторых местах ноги скользили по мокрой от крови земле. Сблизились с врагом, началась рубка. С холодной яростью он бросился на выставленные острые пики врага, срезая их деревянные древки, чтобы добраться до самих саксов.

И снова саксы выстояли. Линии их прогибались, но они находили силы и оттесняли русинов. Солнце клонилось к вечеру, сражению, казалось, не будет конца. Буян, Стемид, Дражко и несколько сотских собрались вокруг Рерика. У всех был изможденный вид, только Буяна, кажется, не брала никакая усталость, он был по-прежнему бодр и свеж.

– Какие будут соображения? – спросил Рерик.

– Может, бросить конницу в обход? – предложил Дражко.

– Мало осталось. Да и саксы не допустят обхода, есть у них еще силы, – ответил Рерик.

– Давайте мне пару тысяч, вместе с лютичами проломим оборону противника! – выпалил Буян.

– Уто заметит, перебросит на опасный участок дополнительные силы.

Помолчали. Наконец Стемид спросил:

– Какое, по-вашему, настроение у саксов? Отрезали несколько наших атак…

– Должны поверить в свои силы, – сказал один из сотских.

– Что скоро наступит перелом и они разгромят нас, – добавил другой.

– Вот-вот, – оживился Стемид. – А что, если нам подзадорить их?

Тысяцкие позвали сотских, те – десятских, и вот уже каждый воин получил строгий приказ…

Вновь боевое построение. Только теперь впереди встали Рерик, Буян, Дражко, Стемид, все сотские и тысяцкие. По всему было видно, что это было последнее, решительное наступление. Взревели трубы, ударили барабаны, войско колыхнулось и двинулось вперед, а с расстояния полета стрелы, взревев от крика, кинулось на врага.

На этот раз стычка была непродолжительной. Не выдержав удара, русины побежали назад. И тут саксы не удержались, пустились в погоню. Враг устал, враг растерян, врага надо добивать!..

Русины добежали до середины лощины, остановились, подровняли ряды и плотным строем напали на рассеянные толпы врага. Удар был столь неожиданным и столь сильным, что саксы растерялись, началась суматоха, паника, смятение, потом началось бегство. У саксов в запасе не оставалось воинов, чтобы подкрепить сражающихся и остановить бегущих, поражение было полное. Преследование противника продолжалось до полной темноты…

Потери в сражении были такими страшными, что никакого ликования в стане русинов не наблюдалось. Даже Буян ходил мрачный и тихий. На похороны погибших не хватало сил, сумели только помочь раненым.

Два дня хоронили погибших. На третий двинулись к Рерику На полпути настигла страшная новость: все раненые и кто с ними был на острове, перебиты саксами. Выяснились следующие обстоятельства: кто-то среди местных жителей пустил слух, что на волах через болото Рерик переправил не только раненых и больных, но и военную казну. Как всякое вздорное измышление, эта выдумка быстро распространилась среди народа, дошла она и до саксов. Никогда бы саксы в целях уничтожения бессильного противника не стали рисковать своей жизнью, переправляясь через гиблое болото. Но ради богатства они готовы были пойти на все. Прибыв на место, они перерыли весь остров, но, разумеется, не нашли ничего. Тогда принялись за раненых и лекарей, пытками стремясь выведать место, где спрятана казна. Наконец, разъяренные тем, что их поиски закончились ничем, они зверски убили всех.

Когда Рерик узнал о гибели Ильвы, он впал в оцепенение. Он совершал какие-то непроизвольные, судорожные движения, но сознание его отключилось от этого мира. Он вроде бы делал что-то, чем-то занимался, но все это было как в тумане, точно в тягостном бреду. Он почти ничего не ел, похудел, ссутулился, лицо его почернело, глаза стали безжизненными. Он как бы отошел, отключился от всего земного.

Войска сами по себе, лишь волей подчиненных ему военачальников подошли к столице и осадили ее.

На третий день осады рано утром в шатер к Рерику вошел Стемид с тысяцкими и сказал, что ночью в столицу вошел Дражко, а саксы в полном составе ушли на ближайший холм и стоят в ожидании неизвестно чего. Рерик вышел наружу, щурясь от яркого солнца, стал смотреть на крепость. Над центральной башней развевалось племенное знамя бодричей с изображением стремительно летящего сокола.