Василий Седугин - Князья Русс, Чех и Лех. Славянское братство Страница 31

Русс подошел к одному из воинов по имени Всеслав, прошептал на ухо:

— Покажи мастерство, только чтобы ни одного сильного удара!

Всеслав был невысокий, примерно одного роста с девушкой, но ловкий во владении мечом. Руссу надо было прекратить это забавное зрелище и заодно поучить Зарену, показав ее истинные возможности. Перед этим он и его воины передали дружинникам умение владеть приемами оружия, которое получили в римском войске. Теперь Русс надеялся, что воин их применит против Зарены.

Так и получилось. Едва Зарена начала наступать, размахивая мечом, как дружинник произвел едва видимое движение, и меч вылетел из ее рук. Она на некоторое время растерялась, но подобрала оружие и продолжила бой. Но и на этот раз меч несильным движением был выбит и упал к ее ногам.

— Хватит, — вмешался Русс. — Тебе, Зарена, надо учиться по-настоящему. А на это требуется много времени.

— Я буду заниматься вместе со всеми и научусь! — внезапно заявила она. — Русс, определи меня в какую-нибудь десятку, я не пропущу ни одного занятия!

— Отдавай ее, Русс, нам, мы поможем! — заговорили дружинники. — Девка по нраву пришлась, не забидим!

— Но зачем тебе это надо? — пытался отговорить ее Русс. — Все равно в бой никто тебя не выпустит. Достаточно того, что умеешь стрелять хорошо.

— Хочу овладеть приемами обращения с мечом, — упрямо настаивала она. — Согласись, Русс, ну что тебе стоит?

— Ладно, — махнул он рукой. — Если князь не выгонит.

Весь день она упражнялась с дружинниками, а вечером они возвращались в город вместе.

— Рассказывали нам в Виндобоне про женщин, которые воевали с врагами, а мужья у них занимались домашними делами и воспитывали детей, — рассказывал Русс. — Звали таких женщин амазонками, а жили они где-то в северных степях. Амазонки были такими отчаянными в бою, что опрокидывали войска врагов и истребляли их в ходе преследований, а сами никогда не трогали и не вторгались в их пределы. Я не очень верил в эту легенду, но вот посмотрел на тебя сегодня и подумал, что, наверно, такие амазонки существовали когда-то.

Утром он вышел из дома, на ходу пристегивая к ремню меч, как из-за дерева появилась Велина и шагнула ему навстречу. Лицо ее было бледное, под глазами темные круги. Она неотрывно смотрела на него, она хотела что-то сказать, но губы ее мелко дрожали.

— Ты почему не приходишь? — наконец выговорила она.

При виде ее в груди у Русса прокатилась сладкая волна, его вновь потянуло к ней, но он тотчас вспомнил, как обманула его Луцилла, и ему не хотелось повторения прошлого; он насупился, ответил:

— Значит, так надо.

— Что произошло? Может, Скрынь что-то наговорил?

— При чем тут Скрынь?

— При том. Ты его еще не знаешь, что он за человек.

— Да ни при чем тут Скрынь.

— Тогда скажи, почему ты меня избегаешь?

Русс вначале хотел сказать, что видел ее с Евоной, но потом подумал, что она отговорится, выдвинет множество причин, что-нибудь придумает, насочинит и снова будет обманывать его, поэтому ответил решительно:

— Не хочу встречаться — и все тут!

Он прошел мимо и, не оглядываясь, направился на военные учения. Там в постоянных хлопотах, разговорах с воинами, общении с Зареной пытался забыться, но перед глазами постоянно стояло лицо Велины, особенно ее полные недоумения, испуганные глаза, когда она глядела на него в момент их расставания. «Коварная и двуличная, — повторял он про себя. — но меня не проведешь. Я стреляный воробей. Луцилла многому меня научила!»

В Вышковец неожиданно прибыл князь Могута, вождь племени гаволян. Это был старый, умудренный жизнью человек. Воимир встретил его при въезде в городские ворота, проводил во дворец, в честь его устроил торжественный обед. Было сказано много теплых слов, произнесено немало теплых пожеланий. И неудивительно! Оба племени — и бодричей, и гаволяне — были расположены на границе с германскими племенами, часто выступали воедино против общих врагов, хотя и были времена охлаждения, порой открытой вражды. А между какими племенами такого не случалось?..

На другой день они встретились с глазу на глаз, повели неторопливые разговоры.

— Одолевают в последнее время нас германцы, — говорил Могута, поглаживая седые пряди волос, ниспадавшие на плечи. — Кто-то из их конунгов умеет объединить вокруг себя племена. В прошлый раз совместно напали на нас саксы и даны, а в этот раз саксы и англы. Того и гляди, что явятся все три племени вместе, да еще варангов прихватят.

Племя варангов было иллирийского происхождения. Неизвестно, в какое время поселившись на берегу Балтийского моря, оно оказалось как бы между молотом и наковальней — между германскими и славянскими племенами. В описываемые годы оно мужественно отстаивало свою независимость. Но в последующие века, ослабев от изнурительной и неравной борьбы, часть варангов германизировалась, другая ославянилась, а большинство ушло в чужие края. Именно тогда выходцы из этого племени во Франции основали город Варангевилл, в Англии воздвигли Вэрингвик, в Скандинавии поселились вдоль залива, который местные жители назвали Варенгерфьорд. Многие, сорганизовавшись в отряды, поступали на службу к правителям многих стран, охраняли крепости и города, сопровождали купеческие караваны. В Византии их так и звали — варанги, на Руси — варягами; постепенно название варяги стало относиться ко всем наемникам, а потом только к выходцам из Скандинавии и Дании.

— А славянские племена воюют поодиночке, и поэтому часто бьют нас вороги, — поддержал князя Воимир. — Сколько усилий мы с тобой предпринимали соединить их воедино, но все бесполезно.

— Да и сами не всегда выступали совместно, — усмехнувшись, проговорил Могута. — То меня гордость одолеет, то тебя, а порой обоих вместе.

— Только под старость и понимаешь свою глупость…

— Начать бы жить сызнова…

— Вот то-то и оно…

— Самое обидное, что ошибки наши дети повторяют.

Они надолго замолчали, каждый думая свою думу.

Наконец Воимир произнес:

— А что, если нам поженить моего сына Сивояра на твоей дочери Велине и сделать князем обоих наших племен?

— А почему бы не сделать наоборот — моего сына поженить на твоей дочери? — ревниво прищурившись, спросил Воимир.

— Я так и знал, что ты не примешь моего предложения.

— А почему ты не согласен?

— Дело тут даже не в нас, а в наших старейшинах родов — воеводах, — рассудительно стал говорить Могута. — В их руках все наше войско, именно они собирают воинов и приводят к нам в племенные центры. Без воевод мы — ничто. Вот они-то и могут не принять наших сыновей: моего сына не примут твои воеводы, и твоего сына — мои воеводы. Вот в чем загвоздка!

— Да, нет такого среди наших сыновей военачальника, который бы объединил своим авторитетом.

— Среди наших сыновей нет, а в твоем племени есть.

— Кого ты имеешь ввиду?

— Русса! Благодаря победе над саксами и англами стал он известен во всех славянских племенах. Да к тому же хорошо знает римский военный строй и военную технику, может всех многому научить. А что если мы с тобой провозгласим его великим князем двух наших племен? Своих престолов мы не оставим, власть останется в наших руках, но при случае можем ему подсказать, поправить, наставить, приструнить, а также и убрать, коли будет негоден.

— И долго думал?

— Что, не нравится?

— Нет, как раз по душе. Я приглядывался к этому парню. Вроде на первый взгляд ничего в нем особенного нет, а вот, ведет он военные занятия с тысячью моих дружинников, слушаются его беспрекословно. И молодежь к нему тянется, около сотни пришло добровольно заниматься на луга. А это очень много значит!

— Выходит, я правильно думаю?

— По-моему, верно, Могута.

— И никто не сможет обвинить нас, что мы пытаемся возвыситься и стать над другими славянскими племенами.

Они долго еще беседовали, подходя к этому вопросу с той и другой стороны, потом продолжили разговор в последующие дни и, наконец, решили потолковать со своими воеводами и старцами и убедить их в необходимости объединения сил двух племен в борьбе с врагами, а потом на вече каждого племени поставить вопрос об избрании великим князем Русса.

Но сначала пригласили Русса. Тот решил, что его спросят, как идет обучение дружинников, приготовился подробно рассказать об этом, заодно хотел попросить, чтобы Скрыня утвердили его заместителем. В последнее время он очень помог ему в обеспечении занятий всем необходимым, бегал по городу, доставлял то одно, то другое. Без него, как без рук.

Но когда Воимир поведал ему о решении двух князей, Русс долго не мог ничего ответить. Он был ошарашен такой новостью. Конечно, он много думал о единстве славянских племен, постоянно слышал об этом разговоры среди дружинников, военачальников и простых людей, это желанье, эта мечта висели в воздухе, он чуть ли не физически ощущал их. Но чтобы пришлось возглавить объединенные силы племен, ему и в голову не приходило. Он в первое время даже подумал, что уж не смеются ли князья над ним. Но нет, и Воимир, и Могута были серьезны, даже слишком озабоченны и никак не походили на шутников.