Лора Вальден - В долине горячих источников Страница 32

— Мисс Маккин, пожалуйста!

Абигайль едва успела сойти со сцены, когда молодая брюнетка с жаром запела американскую песню. Опустив голову, она вышла из зала. И только когда с ней заговорил незнакомый мужчина, она заметила, что кто-то идет за ней.

— Подождите, мисс! Меня он тоже не взял, хотя я — лучший чревовещатель Новой Зеландии. — И в доказательство незнакомец продемонстрировал свое искусство изумленной Абигайль. Та невольно улыбнулась, но только потому, что получилось у него плохо.

— Что же нам делать с этим так неудачно начавшимся днем? — спросил он.

Абигайль пожала плечами.

— Лично я пойду домой и выпью виски, — после паузы измученным голосом ответила она.

— Чудесная идея. Я мог бы проводить вас.

— Нет, ни в коем случае, — резко ответила женщина.

— Но я бы с удовольствием поболтал с вами, — не отставал мужчина.

Абигайль задумалась. Стоял теплый летний день. Улегся даже обычно дующий ветер, едва не стоивший ей жизни. Она почти скучала по нему и чувствовала, как в душе поднимается просто невыносимое раздражение. Сейчас ей не хотелось быть одной. Несмотря на то что общество этого человека претило ей, это было все же лучше, чем выносить одиночество в столь неудачный день. Кроме того, ей было больно от воспоминаний о Патрике, который прокрался в ее мысли после злополучного прослушивания. Нужно отвлечься, иначе она сойдет с ума. «Еще один-единственный раз утоплю горе в виски, — уговаривала она себя, оправдывая тягу к ужасному на вкус коричневому пойлу, — еще один последний раз — и никогда больше!»

— У меня к вам предложение. Вы назовете мне свой адрес, я куплю что-нибудь выпить и приду к вам в гости, — заявила Абигайль.

— Но я хотел бы проводить вас до дома.

— Нет, у вас есть только один шанс составить мне компанию. Я приеду к вам, иначе вы не увидите меня вообще! — пролаяла Абигайль.

Чревовещатель усмехнулся.

— Ладно, ладно, я сделаю все, что вы скажете. Если только вы придете.

— И не питайте ложных надежд. Я не из тех, кто идет со всяким. Советую вам не прикасаться ко мне!

Он снова усмехнулся.

— Не беспокойтесь, мисс! Вы не та леди, которую я стал бы соблазнять.

После этого он назвал ей свой адрес и, насвистывая, пошел прочь. По крайней мере Абигайль так показалось.

Она была рада, что не встретила Ароху, когда взяла одну початую бутылку виски, а вторую полную, которую прятала в камине, положила их в сумку, вышла из дома и пошла по направлению к гавани. Придя по указанному адресу, она замерла. Дом не казался особенно уютным. Он не шел ни в какое сравнение с красивыми деревянными домами на горе. Абигайль хотела уже повернуться и уйти, когда раздался голос чревовещателя, который льстивым тоном произнес где-то рядом:

— Здесь наверх!

Ей показалось странным, что он еще не дома, но в подвыпившем состоянии размышлять об этом больше не стала — как и не обратила внимания на другие предательские признаки в последующие минуты.

От страха перед одиночеством Абигайль напрочь забыла об осторожности. Иначе заметила бы, что, когда они уже находились в плохо обставленной комнате, незнакомец хоть и налил себе бокал, но не притронулся к нему, в то время как сама она поспешно опрокинула выпивку в себя. Ей хотелось забыть обо всем. О своей жалкой жизни в роли пленницы Джеймса Моргана, о Патрике, которого она бросила когда-то, о безнадежности. Мечта о турне развеялась. Единственное, что Абигайль чувствовала по-настоящему, так это злорадство, оттого что она наконец перестанет быть служанкой Джеймса Моргана. Да, сегодня он не воспользуется ею как своей собственностью, чтобы потом бросить и вернуться в свою чистенькую и упорядоченную жизнь. По крайней мере у него есть жизнь. Он уже стал одним из самых влиятельных людей в городе. Иногда Ароха рассказывала о чудесных праздниках, которые устраивают в доме Морганов. Абигайль не раз пыталась надеть одно из своих красивых платьев и пробраться на какой-нибудь бал.

— Кстати, как вас зовут? — спросил чревовещатель. Он как раз налил ей третий бокал, который она выпила, словно воду.

— Я миссис… — Абигайль помедлила и сама взяла бутылку. Четвертый бокал она налила себе до краев. «Нельзя столько пить, а то сболтнешь лишнее», — напомнил ей внутренний голос. Имя нельзя называть ни в коем случае. — Миссис О’Доннел. — Она покраснела. Не потому, что солгала ему, а потому, что ей снова вспомнилось имя Патрика. — А вас? — спросила она, пытаясь скрыть свое смущение.

— Меня зовут Герберт Хантер, — заявил он и пристально посмотрел на нее. Затем его глаза внезапно сузились, превратившись в щелочки. — Мисс Брэдли, зачем вы мне лжете?

Абигайль пришла в ужас. Ей хотелось вскочить с потертого кресла и немедленно уйти, но она не смогла подняться. Вместо этого она откинулась на спинку и внезапно ощутила, что тело перестало ей повиноваться.

— Что вы подсыпали мне в виски?

— Абсолютно ничего! Вы пьяны, милая моя! Четыре бокала кого хочешь свалят. — И он нахально улыбнулся.

— Чего вы хотите от меня? — Абигайль почувствовала, что из каждой поры от страха выступил пот.

— Денег!

— Денег? У меня нет денег, — пробормотала она, надеясь обмануть.

— Мисс Брэдли, у вас самый красивый дом на всей Хилл-стрит. Ваш покровитель наверняка вас балует. Украшения, деньги…

— Нет никакого покровителя! — в отчаянии солгала она. От страха ее голос дрожал.

— А ваша служанка рассказала мне совсем иное. Я случайно встретил вашу маори вскоре после того, как вы вышли из дома. Я спросил ее, не хочет ли его владелец, мистер Брэдли, — ваше имя, кстати, я узнал еще в театре, когда вас вызвал мистер Миллер, — продать этот чудесный дом. Она мне как на духу и рассказала, что нет никакого мистера Брэдли. «Могу ли я в таком случае поговорить с миссис Брэдли?» — спросил я ее. Она рассмеялась и сказала мне, что никакой миссис Брэдли тоже нет, но мисс Брэдли никогда его не продаст. Этого достаточно или вы собираетесь лгать мне дальше?

— Но у меня действительно нет денег.

В тот же миг он вскочил со стула и взмахнул рукой, в которой держал сигару в опасной близости от носа Абигайль.

— Для начала мне нужно имя!

— Какое имя?

Он театрально застонал.

— Ну, не служанки же твоей. Кто тот человек, который тебя содержит? Чья ты шлюха?

По спине Абигайль побежали мурашки, но она молчала. Даже когда этот мужчина задрал рукав ее платья.

— Ты мне сейчас все расскажешь! — прошипел он и поднес сигару угрожающе близко к ее руке. В нос ей ударил отвратительный запах, она закашлялась. — Мне нужно имя! — с перекошенным от злости лицом заорал он.

Абигайль молчала, но, почувствовав адскую боль на руке, успела прохрипеть:

— Джеймс Морган! — А затем, откинув голову в сторону, она потеряла сознание.

Пробуждение было кошмарным. Руку словно жгло огнем, а по злорадной ухмылке мужчины она поняла, что выдала имя Джеймса.

— Какая жирная рыбка! — ликовал он.

— Я отдам вам все, если вы будете молчать! — хриплым голосом пообещала она и негромко добавила: — Пойдемте со мной! — Абигайль не знала, что делать, оставалось лишь заманить его на Хилл-стрит. Здесь, в этой дыре, он еще, чего доброго, убьет ее. «Может быть, Джеймс все же проигнорировал мое послание и ждет меня на Хилл-стрит, — думала она, — тогда мы вместе подумаем, за какую сумму сможем купить его молчание».

— Если вы не заплатите мне, то сначала я напишу письмо его жене, потом его родителям, а потом всем депутатам, — пригрозил чревовещатель, снова взмахнув перед ее лицом горящей сигарой.

— Вы получите все, что у меня есть. — С этими словами Абигайль застонала и поднялась. Взгляд ее упал на кочергу. Еще чуть-чуть, и она ударила бы его по голове тяжелым железным предметом, но в последний момент испугалась, подумав, что ей не хватит сил нанести удар как следует.

Когда они свернули на Хилл-стрит, Абигайль отчаянно надеялась, что Джеймс уже с нетерпением ждет ее возвращения. Ноги женщины подкашивались, когда они вошли в дом.

— Идите за мной! И ни звука! Делайте только то, что я вам скажу. Если Ароха увидит в доме такого человека, как вы, она тут же позовет на помощь. Она разбирается в людях гораздо лучше меня, — втолковывала шантажисту Абигайль.

Открывая дверь в салон, она задержала дыхание. Если бы Джеймс сидел в кресле! Никого не увидев, Абигайль была ужасно разочарована.

— Вы останетесь здесь! — рявкнула она.

Но шантажист вел себя с поразительным спокойствием.

«Он чует крупные деньги и не хочет спугнуть добычу неосторожным поведением, — решила она. — Наверное, он чувствует себя в безопасности.

Абигайль бросилась в кухню, подгоняемая одной лишь мыслью: Ароха должна немедленно пойти к Джеймсу и заманить его сюда под любым предлогом. «Я не могу решить эту проблему сама. Получив мои сбережения, он не преминет разделаться и с Джеймсом Морганом, чтобы разрушить его жизнь», — лихорадочно думала она.