Карен Харпер - Королева Страница 32

Боялась я и того, что, судя по словам Джона, Кромвель каким-то образом завербовал и его к себе на службу, так что его имя тоже могло всплыть. Почему нам сразу не разрешили вернуться в Хэтфилд-хаус? Или же все остановилось, когда четвертый брак короля был расторгнут, а Генрих готовился к свадьбе с Екатериной Говард, «воплощенной добродетелью», как он сам ее назвал?

Они обвенчались 28 июля 1540 года и уехали в длительное свадебное путешествие, начиная с загородного королевского дворца в Оутлендсе. Поскольку его величество умел прекрасно рассчитывать время, в тот самый день на Тауэрском холме, где погибли мужчины, обвиненные в измене совместно с Анной, был обезглавлен Кромвель.

В тот день я занималась с Елизаветой обычными делами по расписанию, слушала ее щебетание, присутствовала на уроках, которые давал ей наставник, Уильям Гриндаль, потом повторяла с ней латынь и французский и даже сделала радостное лицо, когда девочке разрешили навестить трехлетнего братца — он тоже гостил при дворе со своими опекунами — дядями Эдуардом и Томом. Я была совершенно уверена, что братья Сеймур рады постигшей Кромвеля ужасной и позорной кончине (а может, и стояли за всем этим). Пусть Кромвель и вертел мной, как марионеткой, все же это он вызволил меня из безвестности и обеспечил мне самую первую мою должность при дворе, вот я и грустила о его страшном падении.

В конце дня я, печальная и усталая, сидела на садовой скамейке, смотрела на Темзу, протекавшую под стенами Гринвичского дворца, и наблюдала за Елизаветой и Джоном, обучавшим ее верховой езде на посыпанной гравием круговой дорожке. Моя подопечная горделиво восседала на своем пони, очень ловкая и серьезная для своих неполных семи лет. Мне хотелось, чтобы они делали успехи помедленнее, не то король, чего доброго, оставит Джона здесь, когда мы будем уезжать, — Джон рассказывал мне, что шталмейстер его величества с величайшей неохотой разрешил ему удалиться от двора. Сейчас сам шталмейстер отбыл вместе с королем в Оутлендс, а Джона оставил вместо себя — наблюдать за королевскими конюшнями.

Позади я услышала шипение и обернулась. Уж, конечно, это не змея! Ну да, бестелесный голос шептал: «Мистрис! Мистрис!»

Из-за куста мне подавал знаки мастер Стивен, слуга Кромвеля. Моим первым побуждением было покачать головой и подойти ближе к Джону. Не мог же этот человек, так и не поднявшийся выше должности преданного лакея Кромвеля, рассчитывать на то, чтобы занять место хозяина! Я встала со скамьи и подошла ближе к кустам, впрочем, не заходя за них. Мастер Стивен казался испуганным, затравленным.

— За вами что, гонятся? — обратилась я к нему.

— Меня отпустили после многочисленных допросов с пристрастием. Я направляюсь в родные края, в Йорк. Но я поклялся своему господину сначала передать некоторым людям то, что он велел. Сегодня мне позволили с ним повидаться.

— Мне он тоже что-то передал?

Вдруг этот человек стал содрогаться от душивших его рыданий. Упершись огромными кулаками в колени, он согнулся, как будто его вот-вот вырвет. Я сделала еще один шаг вперед, за кусты, и положила руку ему на плечо.

— Вы были сегодня там?

— Это был кошмар, — ответил Стивен, задыхаясь и не глядя на меня. — Топорная работа, слишком много ударов — то ли палач неумелый, то ли нарочно так подстроили, уж и не знаю. А я стоял и думал: «Кромвель в любом деле терпеть не мог неумелых людей».

Он выпрямился и вытер рукавом слезы и сопли.

— Кромвель просил… передать вам, что когда мы впервые встретились в Девоне… если бы он тогда знал, что ждет его впереди… полный крах и позорная смерть, — тут Стивен снова всхлипнул, — …что он все равно не повернул бы назад. Потому что оно того стоило.

— Конечно. Это очень на него похоже. Каждый из нас должен сам решать, ради чего стоит рисковать головой, — прошептала я, беспрестанно поворачивая на пальце перстень.

— Больше я ничего не припомню. Он сказал мне так много всего, а времени было очень мало, да и я… я страшно боялся, что меня оттуда не выпустят, но… им был нужен только он.

— Да, так оно и есть. Я слышала, его сын даже унаследует титул отца и станет бароном. Кромвель ведь породнился с Сеймурами.

Колени у меня дрожали, внутри все сжималось. Почти пятнадцать лет, что я знала Кромвеля, я ненавидела и боялась его, и все же теперь мне было жаль его и стоявшего передо мной человека. Мне снова захотелось бежать подальше от этого дворца и его хозяев — не от одного только отца моей маленькой подопечной, которого она обожала, но и от сэра Томаса Сеймура. Уже много лет мы не встречались, но я к этому вовсе и не стремилась.

— Ступай себе с Богом, Стивен, — крикнула я вслед верному слуге Кромвеля, когда он повернулся и зашагал прочь. Потом неслышно добавила: — Ступай с Богом, потому что здесь по-прежнему правят бал черти.

Но настроение у меня сразу улучшилось, когда я увидела, что ко мне спешит Джон, ведя в поводу пони Елизаветы, а сама она держится за уздечку.

— Есть добрые вести, есть и дурные, — сообщил мне Джон, указывая через плечо на человека, который спешил назад во дворец — должно быть, это он принес Джону какие-то новости.

Я прижала руки к груди.

— Нам можно ехать в Хэтфилд-хаус?

— Я сама все скажу моей Кэт, мастер Эшли, — заявила Елизавета. — Я со своей свитой отправляюсь в путь завтра, но мастер Эшли не поедет с нами, пока не вернутся из своего путешествия мой отец и новая королева — наверное, это будет осенью. Это потому, что шталмейстер пребывает с моим отцом, а мастер Эшли нужен здесь, чтобы присматривать за всем в его отсутствие.

Я кивнула и сморгнула слезы, вызванные не только разочарованием от того, что Джон вынужден будет задержаться тут надолго. И не только тем, что меня тронула истинно королевская манера ребенка сообщать услышанные новости. С жестокой ясностью я вдруг осознала, насколько осторожными придется быть нам с Джоном, чтобы никто — в том числе и моя маленькая госпожа — не застал нас в компрометирующей позе… то есть в ситуации. Возможно, теперь мне пригодится опыт, накопленный за долгие годы службы у Кромвеля, ибо один неосторожный намек на то, от чего меня особо предостерегал его величество, — и я могу потерять доверие и любовь Елизаветы. Если, конечно, Джон вообще еще когда-нибудь приедет к нам в Хэтфилд-хаус.

Глава десятая

Я стояла в часовне, в задних рядах, и слушала, как произносят торжественные брачные клятвы король Генрих и его шестая жена Екатерина Парр, леди Латимер. Елизавета вытягивала шею, чтобы хорошенько все разглядеть, — она сидела рядом с сестрой на второй скамье, сразу за принцем Эдуардом и его дядей Эдуардом Сеймуром. Мне оставалось молить Бога о том, чтобы в юной головке моей девятилетней воспитанницы удержались наставления о необходимости вести себя спокойно и соблюдать правила хорошего тона — Елизавета иногда очень легко приходила в возбуждение.

Например, вчера мне пришлось гоняться за ней и маленьким Эдуардом Тюдором по запыленным потайным переходам, которые вели из апартаментов короля за пределы дворца. Каким-то образом дети ухитрились обнаружить потайную дверцу, выходящую на круглый парадный двор, и затеяли игру в салки на спрятанной в стену полутемной лестнице, вопя при этом не хуже баньши[52]. Слуги слышали их крики, но не могли их отыскать — мало кто знал секрет переходов. (Я и сама не знала бы его, если бы королева Анна много лет назад не рассказала мне о потайных лестницах и тесных переходах; после этого я не раз заглядывала за шпалеры, чтобы выяснить, где находятся потайные дверцы и как они выглядят.)

Благодаря этому я и сообразила, как двое не по летам развитых детишек сумели улизнуть от своей немногочисленной свиты. Высоко подняв зажженный фонарь и стараясь не запутаться в юбках, я, задыхаясь, поднялась на два этажа по винтовой лестнице до самой королевской опочивальни — слава Богу, хозяина там не было, — где и обнаружила обоих сорванцов. Они носились по комнате как угорелые — вспотевшие, чумазые и счастливые, какими могут быть только дети.

А сегодня Елизавета была сама не своя от радости: она ведь находилась рядом с отцом, впервые присутствовала на его свадьбе, а новая мачеха обращалась с ней очень ласково. Кроме того, Елизавета была в восторге от возможности пообщаться с Марией, которой теперь было уже двадцать семь лет, и пятилетним Эдуардом, хотя после смерти королевы Джейн всем трем разрешалось время от времени навещать отца. Мария всегда преувеличенно хлопотала вокруг Елизаветы, и та до сих пор не догадывалась, что старшая сестра испытывает к ней глубокую неприязнь. Несмотря на всю мою любовь и на то, что вокруг Елизаветы в Хэтфилд-хаусе удалось собрать тесный круг преданных слуг, моей царственной подопечной очень не хватало любви и ласки со стороны кровных родственников, и она изо всех сил старалась вести себя так, чтобы они были ею довольны.