Александр Антонов - Велиная княгиня. Анна Романовна Страница 32

- Остановите разбой! Остудите ярых!

Бывалые воины ринулись усмирять горожан, пошли в ход плети, кнуты. А во дворе отца и сына Варяжко разыгралась последняя короткая трагедия. Когда Добрыня со своими воинами пресек междоусобную бойню близ церкви Святого Ильи и воины начали сносить тела убитых христиан на паперть храма, на дворе появилась невеста молодого Варяжко. Она убегала от парня, и была обнажена, лишь остатки сарафана болтались за спиной. Увидев среди убитых своего жениха, девушка подбежала к нему, схватила его меч и, с силой вонзив оружие под левую грудь, упала рядом с Глебом. Все это случилось в один миг на глазах у Добрыни, въехавшего во двор. Старый воин снял шлем и склонил голову.

Потом воевода повернулся к толпе и хотел упрекнуть горожан за смерть невинной девы. То, что он увидел, испугало его: язычники радовались смерти невесты Варяжко, некоторые плясали. Её гибель никого не поразила, они считали, что невесте все равно уготована смерть на алтаре жертвенника. Добрыня и опомниться не успел, как несколько молодых язычников подбежали к Глебу Варяжко и его невесте, подняли их на руки и понесли, но не на паперть храма, а на Священный холм. Большая толпа горожан потянулась следом, оглашая рассветные сумерки криками торжества в честь своих богов. Когда тела убитых положили на жертвенные камни, обложили хворостом и зажгли, толпа обезумела от ликования. Начались дикие пляски, неистовые крики сотрясли воздух, и никто из здравых людей не мог понять безумия, охватившего язычников.

В разгар вакханалии на Священный холм поднялся князь Владимир. Близ князя никого не было. Да и хорошо, потому что в этот миг, при виде дикого разгула россиян, в нем зарождалось новое духовное начало. Следя за буйством толпы, Владимир дал себе слово, что впредь никогда не допустит, чтобы жертвенные камни Священного холма хотя бы раз обагрились кровью. С этой мыслью он покинул холм. А у подножия князя Владимира ждал человек, которому он будет обязан открытием для себя новой веры. Это был священник отец Григорий, которого князь давно знал: он служил в церкви села Берестово, где была захоронена великая княгиня Ольга.

Владимир слегка поклонился Григорию и хотел увести его от Священного холма к себе в терем, даже попытался взять его под руку. Но Григорий не пожелал этого. Он тихо изрек: «Ступай с богом» - и ушел от князя да на глазах пропал куда-то, будто растворился.

Это поразило князя. Он старался понять, что привело Григория к Священному холму, что заставило исчезнуть. Загадка эта долго не давала князю Владимиру покоя.

Глава одиннадцатая. ВСТРЕЧА С ПОСЛАННИКАМИ

Царевна Анна спешила добраться до Константинополя, чтобы застать там посланников русского князя. Ей хотелось узнать от них, зачем прибыли в Византию, потому что у Анны были сомнения по поводу сказанного Тарсом на Хиосе. Она сочла, что россияне приехали засватать не её, а кого-либо другого. Столько лет минуло с той поры, когда она впервые услышала от императора Цимисхия, что её руки добивается великий князь Святослав для своего сына Владимира. Что говорить, его сын, поди, давно женат, и по обычаю языческой веры у него не одна жена, а две или три. Такого супруга ей не надо, будь это сам великий князь и россиянин. Она христианка и не признает многожёнства. И все-таки женское любопытство гнало и гнало её вперед. Она просила Тарса чаще менять лошадей, чтобы побыстрее добраться до Константинополя. Наконец-то они домчали до Никомидии, раскинувшейся на берегу Босфора.

В пути их охранял только Господь Бог. А покуситься на них было кому в безбрежных просторах Малой Азии. Там ещё гуляли разрозненные отряды сторонников патрикия Варды Фоки. Они не гнушались и разбоя. Переправившись из Никомидии на купеческой скидии через Босфор и пристав к берегу неподалеку от монастыря Святой Мамы, Анна сказала Тарсу:

- Ты знаешь тут все пути-дорожки. Прошу отвести нас прежде всего в монастырский посад при Святой Маме.

Анна не призналась, с какой целью она хочет побывать в посаде, про себя же подумала, что если посланники ещё в Византии, значит сидят в русском посаде. Так уж было принято испокон веку, когда иноземцев держали месяцами, пока они добивались в императорском дворце того, к чему стремились.

Анна не ошиблась. Стас Косарь и Борис Путята и впрямь пребывали на постоялом дворе близ монастыря Святой Мамы. Умчавшись из Киева, они достигли Византии на много дней раньше, чем это удалось сделать варягу Стемиду со своей дружиной. До императора Василия Второго Стасу Косарю не удалось добраться, потому как он был не послом, а всего лишь княжеским посланником. Их принял бывавший в Киеве крупный военачальник при Василии Втором, вельможа Калокир, воин и посол с мужественным и благородным лицом. Он говорил по-русски и, внимательно выслушав Стаса, ответил:

- Спасибо князю Владимиру за варягов. Они хорошие воины и будут служить нам исправно. А встретим мы их за Босфором, возле города Анхиала, и вольничать не дадим. С чем ещё приехали русские посланники?

Калокир принял Стаса и Бориса в своём богатом доме, стоявшем на площади неподалеку от главных ворот Влахернского дворца, и для разговора пригласил их в трапезную к накрытому столу. Гости и хозяин выпили по кубку вина. А пока Стас собирался с духом, чтобы ответить на вопрос Калокира, он велел слуге наполнять ещё кубки, сказав при этом:

- Чувствую, что у вас деликатное дело, да говорите же смелее, мы же воины.

- И верно, почтенный патрикий, - начал Стас. - Дело сие давнее, и тебе оно должно быть ведомо. Когда уходила к праотцам великая княгиня Ольга, наказывала она своему сыну Святославу породниться с Византией. Вот по этому поводу нам бы и поговорить.

- Помню продолжение того наказа - князь Святослав просил руки царевны Анны для своего сына Владимира, - улыбнулся Калокир. - И что же теперь?

- Наказ матушки Ольги до сих пор тяготеет над великим князем Владимиром, потому мы и здесь…

- Язычник ваш князь, и наш василевс не отдаст за него никого из царствующих особ. - Калокир погрустнел. - А если говорить о царевне Анне, то она несколько лет назад исчезла, и как в воду канула. Сколько ни искали, не нашли.

- Как она могла исчезнуть?

- Достоверно мне неизвестно, но тогда прошли слухи, что она сбежала со своей воспитательницей и укрылась где-то в монастыре. Говорили, что не хотела она супружества ни с сыном императора Оттона, ни с сыном великого князя Святослава.

- Забудь о том, почтенный патрикий. Провожая нас в путь, воевода Добрыня Никитич сказал: «Слышал я от греческих купцов, что царевна Анна сгинула и постриг приняла. Так вы тому не верьте и ежели её не будет в Царьграде, то подождите с терпением. Вернется она». Так сказал нам вещий Добрыня.

- Вы там, на Руси, все волхвы, да дай-то Бог, чтобы сбылось пророчество богатыря Добрыни. Помню я его, славный витязь. Но опять-таки мало надежды у князя Владимира засватать царевну Анну. У него, как мне известно, три жены.

- То так. Но наша вера дозволяет держать даже четыре жены, - заметил до сих пор молчавший Борис.

- Ваша дозволяет, а христианская нет. Однако если появится царевна Анна, то ей самой и решать. Она уже взрослая, да и братья отреклись от неё.

- Что же ты нам посоветуешь, почтенный Калокир? - спросил Стас.

- Только одно могу посоветовать: ждите, когда вернется Анна, если верите в её возвращение. Идите на русское подворье, там и живите, сколько хватит терпения.

Стас и Борис простились с Калокиром не в лучшем настроении. Надежда была лишь на то, что пророчество дядюшки Добрыни окажется вещим и скоро осуществится. К тому же, раз велено наказ исполнить, никуда не денешься: сиди, кукуй, жди. Но Стас и Борис, бывалые, находчивые воины, нашли себе занятие по душе, чтобы не изнывать от тоски ожидания. Узнали они, что русским из посада Святой Мамы дозволено ловить для пропитания рыбу в бухте Золотой Рог, и занялись этим с пристрастием. Позаимствовали у соотечественников рыболовные снасти и отправились на лодке ловить кефаль, которой в бухте было в изобилии. Они радовались удачной ловле и не замечали, как пролетали дни. Кефаль была отменной: жирной, в локоть величиной.

- Хороша босфорская рыбка. Эко, словно золотая! - восклицал Стас. - То-то отменная уха будет!

На седьмой день их занятия рыбной ловлей, к вечеру, когда Стас и Борис сидели в своём покое и хлебали уху, сваренную по-домашнему - ложка в ней стояла, - к ним пришли молодой монах из русских и грек-воин.

- С нами Бог, - начал монах и показал греку пальцем на сидевших у стола. - Вот те, кого ищешь: Борис да Стас.

- Что же вы явились непрошеные? - произнес Стас. - Ежели с добром, так к столу садитесь. Уха у нас отменная.

Таре улыбнулся, подошел поближе к Косарю, похлопал его по крепкому плечу и произнес: