АБ МИШЕ - ЧЕРНОВОЙ ВАРИАНТ Страница 32

КЕЙТЕЛЬ (начальник верховного командования гитлеровской армии):

Национал-социалистские идеи необыкновенно способствовали солдатскому воспитанию [52, с. 380].

Из секретной инструкции гитлеровского командования:

...воспитывать у каждого офицера и солдата германской армии чувство личной материальной заинтересованности в войне... [3, т.1,с.741].

БРОАД (в лагере Освенцим-Бжезинка после разгрузки эшелона и отправки узников на уничтожение):

На платформе команда узников грузит на подъезжающие машины оставленные узниками чемоданы и другие вещи... Машинист, который уже давно мог бы отвести состав, старается задержаться, он медленно обстукивает молотком паровоз, ожидая возможности украсть что-

нибудь из лежащего на платформе, будь то вещи или продукты. <...> Каждый эсэсовец получает специальный талон за участие в разгрузке транспорта. На этот талон ему выдают продукты и водку, ...алкоголь плывет ручьями в штабе комендатуры [49, с. 167].

Из приговора Международного Трибунала в Нюрнберге:

...СС была ответственна за охрану концентрационных лагерей и управление ими. ...состав охраны... постоянно сменялся с тем, чтобы все члены СС прошли инструктаж по поводу тех методов, которые необходимо применять по отношению к представителям низших рас.

<...>

Было сделано все возможное для того, чтобы превратить СС в высокодисциплинированную организацию, составленную из цвета национал-социалистов. <...> ...СС были переданы инструкции... оказывать содействие нацистскому правительству в... уничтожении всех низших рас.

Эта мистическая и фанатическая вера в превосходство нордических немцев превратилась в заученное презрение и даже ненависть к другим расам, приведшие к преступной деятельности... что рассматривалось не только как само собой разумеющееся явление, но было даже предметом гордости [3, т. 2, с. 1036,1038].

С.СОЛОВЬЕВ (татаро-монголы Х1Пвека):

Нет ни одного народа в мире, который бы отличался таким послушанием и уважением к начальникам своим, как татары. <...> ...в них непомерная гордость, презрение ко всем другим народам. <...> Татары сколько обходительны друг с другом, столько же раздражительны, гневливы с чужими, лживы, коварны... свирепы: убить человека им ничего не стоит [24, кн. 2, с. 146-147].

С. ШМАГЛЕВСКА (Освенцим):

Эсэсовцы, проводящие селекцию, бывают пьяны, пьяны водкой - и еще больше чем-то иным. Ведь это не обычное дело: встать вот так на возвышении и жестом ладони раздавать смерть - смерть, смерть - жизнь - смерть, смерть - жизнь - идущим непрерывно толпам. Взгляд бегло скользит по проходящим, усталая ладонь автоматически двигается направо, направо, налево, направо, направо, налево, а мозг тем временем развлекается расчетами. Столько золота для партии – это укрепит положение, ...выезд на фронт не грозит. И еще кое-что для себя. Бриллианты, бриллианты! Гарантия спокойной старости и жизни в достатке. Для жены состояние на всю жизнь. И детям - на всю жизнь, на всю жизнь.

<...> Жизнь, жизнь - смерть, смерть, смерть, смерть, жизнь, направо, направо, направо, налево... [60, с. 291].

ГЕСС:

Я не мог позволить себе судить о том, является ли массовое уничтожение евреев необходимостью или нет... <...> “Фюрер приказывает, мы - повинуемся” - этот лозунг не был для нас только фразой, мы понимали его очень глубоко и серьезно.

...при подготовке будущих членов СС обращали большое внимание на факт безграничного посвящения японцев своему государству и цезарю, являвшемуся для них одновременно и богом. <...>

Любой приказ фюрера, а для нас также и рейхсфюрера СС, всегда был правильным и справедливым [49, с. 83-84].

ГИТЛЕР:

Совесть - это еврейская выдумка [50, с. 100].

Ю. ЮЗОВСКИЙ:

Многотысячные гессы... действовали под влиянием сознания, а не одного только приказа, существует более основательный фундамент, подпиравший самый приказ. Какой же это был фундамент? Какая сила приводила в действие автомат? <...> Идея.

...”все позволено” и есть основа фашистской “идеи”.

Идея командовала разумом. Эсэсовец, объясняющий сожжение трехсот девушек “необходимостью”... “не замечал” противоречия потому, что то, что “позволено” сжечь триста девушек, подразумевалось.

<...> Идея формировала свои “кадры”, конструкция характера определялась “идейной” установкой. Установка же была не на сознательность масс, а на их дисциплину. <...> Не дисциплина, опирающаяся на сознание, а сознание, установленное дисциплиной.

<...> Дисциплина обрела свою теорию и практику, свою романтику

и пафос, свой разум и свою совесть. Гесс убивал, подчиняясь велениям этого разума, и испытывал угрызения этой совести, если не убивал.

Читая дневники Гесса... я наткнулся... на его заявление: “Я не испытывал чувства ненависти”...

...то, что гитлеровская машина уничтожения не испытывала в лице Гесса ненависти, ничуть не противоречит разгулу ненависти, которой предавалась кровавая бестия фашизма, когда, так сказать, “выпускались пары”, ведь пары выпускала машина. Человек создает машину, тогда и машина кажется одухотворенной. Но и машина создает человека, и тогда человек оказывается бездушнее машины.

...автомат и бестия, зверь и машина - из этих синтетических материалов изготовлялся тип фашиста вообще. Такова, следовательно, была психология освенцимских палачей.

Какова же была психология жертв?

Ее формировали палачи. Они выбивали из человека человека, чтоб таким образом привести в соответствие с собой... и, следовательно, сводя концы с концами. <...> С того момента, как вас сбрасывали с вагона на освенцимском перроне, и до того, как вы превращались в дым, - весь этот путь сопровождался глумлением, регламентированным и предоставленным фантазии исполнителей.

<...> Шаг за шагом вели людей к запланированной цели - к автомату и бестии. Мужчины, таскавшие трупы, автоматически жевали при этом пищу, женщины, обслуживавшие уборные... ели там суп из горшка... иные, впрочем, ели “с видимым аппетитом”.

<...> На что рассчитывали эсэсовские палачи? “Разве в каждом человеке, - говорится в... книге Голуя [освенцимский узник, автор книги “Конец нашего мира”],.- не живет животное, жаждущее избавиться от человеческого? <...> Достаточно беспрерывного битья, голода, отнятой надежды, достаточно жранья и берлоги, чтоб превратить человека в животное” ...

Наглядным выражением этого превращения были, можно сказать, естественные, как ни страшно это сказать, случаи людоедства. Кто не способен был переступить этот порог, кончал помешательством или самоубийством... [59,1966, № 2, с. 178-183].

ГЕСС:

Польские узники делились на три политические группы, члены которых боролись между собой. Наиболее сильной была национал-шовинистическая группа. <...> Узник, которому удалось занять важную должность, быстро окружал себя узниками своей группы и старался отстранить от власти узников других групп, ...некоторые смертельные случаи... можно отнести на счет этой борьбы за власть. <...> [Трудовой] отдел и лагерная больница играли главную роль в жизни концентрационного лагеря; кто сумел в них устроиться, тот и правил и делал это, мягко говоря, без умеренности. <...>

<...> Политические антагонизмы существовали во всех концентрационных лагерях и среди узников всех национальностей. Даже среди красных испанцев в Маутхаузене существовали две группы, резко выступавшие одна против другой.

Руководство лагеря старательно поддерживало эти антагонизмы и даже разжигало их, чтобы не допустить... объединения всех узников.

<...>

<...> Люди убивали друг друга, чтобы добыть хоть что-нибудь съедобное... ...я видел однажды русского, тащившего пустой котел за блок комендатуры; узник с жадностью выскребывал стенки котла. Вдруг из-за угла показался другой русский, остановился на минуту, а потом вдруг бросился на выскребывавшего котел, толкнул его на колючую проволоку, по которой шел ток, и исчез вместе с котлом. <...> Это были уже не люди, а животные, ищущие пищу. <...>

<...> В Освенциме евреи не имели... никакой надежды. Все без исключения знали, что обречены на смерть и будут жить только до тех пор, пока смогут работать... Они были фаталистами: терпеливо и равнодушно переносили лагерную нищету и страдания. <...> Этот

психический надлом ускорял физический конец; у них уже не было желания жить, все не имело для них никакого значения; самая легкая болезнь оканчивалась смертью. [“Уже перед своим прибытием в лагерь евреи были очень истощены и полны страха от всего того, что с ними произошло во время их жизни в гетто” - это примечание редакторов записок Гесса. Добавим: Гесс забыл и о том, что лагерное бытие евреев было не в пример страшнее, чем у остальных узников - см. Выше свидетельство М.-К. Вайян-Кутюрье и др.].