Виктор Поротников - Битва на Калке Страница 34

Варвара вернулась в терем сама не своя, у нее тряслись руки и ноги. Она обессиленно опустилась на скамью и обняла себя за плечи, чтобы унять дрожь в руках.

«Вот чем обернулась ваша хитрость, братцы мои непутевые! — вертелись мысли у нее в голове. — Не стали мунгалы с вами договариваться. К этому врагу нужно выходить только с мечом в руке!»

Варвара приблизилась к стене гридницы, где было развешано оружие среди медных факелов и оленьих рогов, сняла со стены узкий длинный меч в черных ножнах и вернулась обратно на скамью. Она долго просидела на скамье, опираясь локтем на меч, полная самых мрачных мыслей. Ее раздумья прервал вбежавший в гридницу огнищанин.

— Татары на приступ двинулись! — взволнованно сообщил он, сдернув со стены боевой топор на длинной рукояти. — Прощай, княгиня. Чаю, больше не свидимся.

Огнищанин поклонился Варваре и выбежал из гридницы, хлопнув дверью.

Над Новгородом разливался тревожный набат большого колокола на сторожевой башне.

Первый вражеский приступ русичи отбили. Готовясь к следующему приступу, защитники Новгорода-Святополчского жгли костры, варя в больших котлах горючую смесь из смолы, конопляного масла и березового дегтя.

Воевода Селд пришел в терем и велел Варваре собираться в дорогу.

— Дадим тебе резвого коня, перевезем на лодке через реку Хорол, а дальше, княгиня, тебе прямой путь до Переяславля, — напутствовал Селд Варвару. — Кроме тебя, и послать-то некого. Мужей в граде немного, из девиц молодых ты одна на коне крепко сидеть умеешь. Выручай, Варвара-краса, скажешь воеводам в Переяславле, что татары Новгород-Святополчский обступили, вот-вот за стены прорвутся. Дня два мы еще продержимся, а дальше… — Воевода тяжело вздохнул. — Дальше, бог ведает!

Варвара с готовностью встала со скамьи.

— Не беспокойся, Селд, — сказала она. — Дорогу до Переяславля я знаю. Мигом домчусь!

В сумерках, теплых и безветренных, Варвара села в лодку с дощатых подмостков небольшой пристани, четверо крепких смердов взялись за весла и погнали челн к другому берегу реки, борясь с сильным течением. На другой лодке, широкой и плоскодонной, четверо других гребцов переправляли через реку поджарого гнедого коня, взнузданного и оседланного. На мелководье среди густых камышовых зарослей Варвара прямо с лодки вскочила в седло. Повинуясь ее властной руке, гнедой жеребец, с фырканьем раздвигая грудью прибрежные заросли, выбрался из чавкающей топи на твердую землю.

Полоска багрового заката почти погасла на западе; сумрак сгущался. Среди облаков показался бледный диск ущербной луны.

Варвара всего лишь один раз оглянулась с береговой кручи на далекие очертания бревенчатых стен и башен Новгорода-Святополчского на другой стороне реки, затем, огрев коня плетью, помчалась галопом по холмистой степи на северо-восток.

Всю ночь Варвара ехала то шагом, то рысью по широкому степному раздолью, следя, чтобы луна все время была у нее за спиной, а созвездие Большой Медведицы — с правой стороны. Так научил ее Селд.

К рассвету одинокая наездница выбралась к небольшому селу, близ которого лежала дорога на Переяславль. Здешние смерды напоили Варвару парным молоком и подсказали, как вернее проехать к бродам на реке Суле.

Перебравшись через Сулу, Варвара полдня скакала до города Пирятина, а от него еще полдня ехала до Переяславля, засыпая на ходу.

Поздним вечером Варвара увидела наконец мощные валы и стены Переяславской твердыни, за которыми виднелись золотые купола белокаменных храмов. Однако проехать к городским воротам Варвара не смогла. Переяславль был осажден войском Владимира Рюриковича, у которого случилась распря с племянником Борисом Давыдовичем, на дочери которого был женат туровский князь. Владимир Рюрикович затеял было поход на Туров, но с полпути повернул назад, узнав, что Борис Давыдович вышел из Белгорода с дружиной и с ходу захватил Переяславль.

Рать Владимира Рюриковича стояла станом под Переяславлем, готовясь штурмовать город. Варвару привели в шатер Владимира Рюриковича. Тот изобразил радостное удивление, увидев двоюродную племянницу в мужской одежде.

— Далече ли путь держишь, краса моя? — с похотливой улыбкой промолвил Владимир Рюрикович, приблизившись к Варваре. — Долго же ты бегала от меня, проказница. И все же сошлись наши пути-дорожки! — Владимир Рюрикович приподнял за подбородок голову племянницы и заглянул ей в глаза. — Где же ты скрывалась от меня, голубица?

— Не время миловаться, дядюшка, — недовольно проговорила Варвара, тряхнув головой. — Не был ты мне люб в прошлом, не люб и ныне! С недоброй вестью прибыла я из Новгорода-Святополчского. Орда татарская к нему подступила, Святослав и Всеволод убиты, воевода Селд помощи просит, мало у него ратников. Седлай коней, дядюшка! Веди полки к Новегороду-Святополчскому!

— Экая быстрая! — криво усмехнулся Владимир Рюрикович. — Покуда войско мое дойдет до реки Хорол, татары от Новгорода одни головешки оставят. Не сдвинусь я отсюда. Мне Бориса Давыдовича из Переяславля выбить нужно, а то он вознамерился искать подо мной стол великокняжеский.

— Не дело это, дядя, с родней грызню затевать, в то время как татары на окраинах Руси города и села жгут! — с негодованием воскликнула Варвара. — Замирись с Борисом Давыдовичем. И поспешай на выручку к новгородцам, ради всех святых!

— Не дело девице в мужской одежде щеголять, — в тон Варваре ответил Владимир Рюрикович. — Ступай, милая, переоденься, отдохни с дороги. Вижу, еле на ногах стоишь. После потолкуем.

Княжеские челядинцы взяли Варвару под руки и вывели из шатра.

Варвара пожелала помыться. Слуги привели ее в княжескую умывальню, отгороженную с трех сторон холщевыми перегородками, с четвертой стороны была стенка великокняжеского шатра. Раздевшись донага, Варвара с наслаждением погрузилась в глубокий ушат, полный теплой речной воды. Ее чуткое ухо уловило голоса, доносившиеся из шатра, там собрались воеводы, обсуждавшие что-то с Владимиром Рюриковичем. Голоса звучали то громко и раздраженно, то приглушенно и озабоченно: воевод беспокоили полки Михаила Всеволодовича и его племянников, стоявшие станом возле Путивля, это всего в двух переходах от Переяславля.

«Ежели Ольговичи ввяжутся в нашу распрю на стороне Бориса Давыдовича, то нам их не одолеть без сильных союзников, — молвил кто-то из воевод. — Надо бы слать гонцов к Мстиславу Немому или к Мстиславу Удатному. Ведь еще есть туровский князь, всегда готовый ударить нам в спину!»

Владимир Рюрикович досадливо бранился, но признавал, что без поддержки его двоюродных братьев ему на киевском столе, пожалуй, не удержаться. Было решено сегодня же отправить гонцов в Галич и Луцк.

После военного совета Владимир Рюрикович немного вздремнул, затем велел накрыть на стол и позвать к трапезе Варвару Ярополковну. Челядинцы, испуганно заикаясь, поведали великому князю, что Варвара Ярополковна прилегла отдохнуть в специально отведенном для нее шатре, но когда за ней пришли, то на ложе никого не оказалось. Варвара распорола кинжалом стенку шатра и сбежала незаметно для стражи, стоявшей у дверного полога.

— Поймать негодницу! — рявкнул Владимир Рюрикович. — Приволочь ко мне за косы!

Слуги обшарили весь стан, но беглянку так и не нашли. Кто-то из воинов видел одинокого всадника на другом берегу реки Трубеж, скакавшего в сторону черниговских земель. Решив, что это княжеский гонец, стоявший в дозоре воин не придал этому значения.

«К Ольговичам подалась, паскудница! — мысленно негодовал Владимир Рюрикович. — Будет белой лебедушкой ходить вокруг Михаила Всеволодовича, ведь у того два сына пока еще без невест ходят. Ох, Варвара! Ох, беспокойная душа! Свалилась ты на мою голову!»

Михаил Всеволодович благодаря изворотливости своего ума сумел замириться и с двоюродным братом Мстиславом Глебовичем, и с двоюродными племянниками. Собравшись в Путивле, Ольговичи держали совет, имея намерение отнять у Владимира Рюриковича Переяславль. Тут-то до них и дошел слух, что татары ворвались на окраины переяславских земель.

Понимая, что татары скорее всего пойдут левобережьем Днепра в сторону Переяславля и посульских городов, Ольговичи на всякий случай решили дойти с полками до верховьев Сулы, чтобы оградить от возможного татарского набега черниговские земли по реке Сейму. Войско Ольговичей от Путивля дошло до пограничного городка Попаш и встало там станом.

Здесь произошла встреча Михаила Всеволодовича с Варварой, которая за двое суток промчалась почти сто верст по бездорожью. Варвара стала умолять Михаила Всеволодовича выступить на выручку к русичам, осажденным в Новгороде-Святополчском, благо от Попаша туда было рукой подать.

После недолгих колебаний Михаил Всеволодович двинул черниговские полки к реке Хорол.