Алекс Ратерфорд - Владыка мира Страница 34

– Кто вы такие? – спросил он, когда эти двое склонились перед ним в низком поклоне.

– Я – Саид Мухаммед, родом из Гуджарата, – ответил человек в сиреневых одеждах, – со мной дон Игнасио Лопес, португальский командующий теми тремя большими судами, которые ты видишь в заливе; я служу у него толмачом.

Получается, этот человек с каштановой бородой был португалец – один из тех приезжих из далекой Европы, что начали несколько лет назад основывать центр торговли в Гоа, на тысячу миль дальше к югу вдоль побережья, думал Акбар, тщательно разглядывая вновь прибывшего. Ему уже доводилось слышать о португальцах. Хорошо известно, что они владеют большими запасами оружия всех видов, а их корабли вместе с командой отличаются высокой боеспособностью. Акбару никогда раньше не приходилось иметь с ними дела.

– Что ты хочешь? – спросил он.

Переводчик быстро сказал что-то португальцу на языке, которого Акбар никогда прежде не слышал, и выслушал его ответ. Тогда он снова поклонился падишаху.

– Дон Игнасио от имени своего короля признает тебя великим военачальником и могущественным падишахом, о храбрых делах которого он наслышан. Даже при том, что три его судна в заливе обладают большой мощностью и хорошо вооружены, и несмотря на предложенные Ибрагимом Хусейном сундуки с драгоценностями и золотом в обмен на военную помощь в сражении против тебя, мой господин хочет уверить тебя в своем нейтралитете в предстоящем сражении между тобой и Ибрагимом Хусейном.

– Я рад слышать это. Что он просит за это?

Еще раз посовещавшись, переводчик ответил.

– Право торговать через Камбей, как только он станет вашим.

– Когда порт будет мой, пусть этот человек снова прибудет ко мне и ожидает благоприятный ответ. А сейчас вам пора уходить. Я больше не могу задерживать свое наступление на Ибрагима Хусейна.

Двое мужчин поклонились, повернулись и тем же путем, по берегу и по воде, через отмель дошли до лодки и сели в нее. Акбар хотел еще о многом их расспросить, но сейчас было время действовать, а не размышлять. Он повернулся к Ахмед-хану.

– Приготовься к атаке. Мы поедем по берегу вдоль ряда деревьев, где песчаная земля более твердая. Ибрагим Хусейн и его люди будут наготове, учитывая то, что им не удалось заручиться помощью португальцев и что раньше мы всегда побеждали их, да и теперь превосходим численностью.

Полчаса спустя Акбар несся вдоль берега, и песок летел из-под копыт его вороного жеребца. Рядом с ним скакали его стражники; четверо из них держали зеленые знамена Моголов, а два других трубили в медные трубы. Когда они приблизились к оборонительным позициям Ибрагима Хусейна, Акбар увидел, что это большей частью траншеи и баррикады, наскоро вырытые в песчаной земле. Кирпичные стены крепости позади них были низкими и полуразрушенными. Однако у Ибрагима Хусейна явно были кое-какие орудия, так как вскоре показались оранжевые вспышки и от двухъярусного здания внутри крепости заклубился белый дым. Первый выстрел обезглавил одного из трубачей; его голова катилась по песку, пока не остановилась возле его упавшего инструмента. Еще несколько всадников упали, сраженные стрелами и мушкетными пулями, но воины Ибрагима Хусейна слишком нерасторопно перезаряжали орудия, и Акбар успел подскакать к первой баррикаде и пересечь одну из траншей. Когда его жеребец перепрыгнул через нее, падишах зарубил сидевшего в ней гуджарата, натягивавшего тугую тетиву своего лука, готовясь выстрелить. Меч Акбара рассек лучнику рот, и враг упал в сторону с выбитыми зубами и лицом, залитым кровью.

Прогремел другой пушечный выстрел, и падишаха обдало волной песка – ядро угодило в баррикады прямо перед ним. Артиллеристы гуджаратов попытались опустить стволы орудий, чтобы стрелять в надвигающегося врага, но тем самым лишь разрушили свои собственные укрепления. С силой натянув поводья, Акбар перескочил образовавшуюся в баррикаде брешь, мимо разорванных тел двух гуджаратов, заливавших песок кровью. Оглядевшись, он увидел, что другие отряды его всадников вслед за ним ворвались в укрепления. Падишах направил своего жеребца туда, где моголы уже спустились с лошадей и пытались по разрушенной кирпичной стене забраться в саму крепость. Когда он подъехал, кому-то из них уже удалось, подтянувшись на верхней части стены, перекинуться внутрь. Акбар спрыгнул с лошади и последовал за ними, схватившись рукой за торчащий из стены кусок железа, чтобы подтянуться. Он бежал со всех ног вслед за своими воинами, мчавшимися к двухъярусному укреплению, которое, как теперь стало видно, было единственным в крепости. Снова сноп пламени – по крайней мере, одно орудие внутри здания оставалось целым. Один из моголов упал, но сумел снова подняться – очевидно, контуженный. Тяжело дыша, Акбар уже почти догнал воинов, бежавших впереди, и они вместе ворвались в укрепление через дверной проем, оставленный открытым бегущими стрелками. Изо всех сил вглядываясь в темноту внутри, они разглядели крутую каменную лестницу в углу и взобрались по ней. Наверху один-единственный гуджарат, более храбрый, чем его товарищи, отчаянно пытался выкатить ядро и заправить его в ствол маленькой бронзовой пушки. Пораженный в спину коротким кинжалом, который метнул один из воинов Акбара, человек рухнул на деревянный лафет.

– Скорее, – закричал Акбар двум стражникам позади него, – водрузите наше зеленое знамя на крышу здания, чтобы все видели, что крепость пала! Найдите Мухаммед-бека. Пусть прикажет остальным войскам ехать вокруг крепости как можно быстрее и перехватить гуджаратов, бегущих на север, в Камбей!

Азарт битвы, смешанный с ликованием от того, что Гуджарат теперь захвачен и станет частью его растущей империи, еще не оставил Акбара, когда тем же вечером он стоял на верху маленькой сторожевой башни из песчаника на конце внутреннего волнореза, защищающего порт Камбей. Зеленое знамя Моголов развевалось над главными зданиями порта, жители которого открыли деревянные ворота, как только гуджараты, бежавшие с поля битвы на побережье, разнесли вести о поражении Ибрагима Хусейна. Последний, раненный в плечо боевым топором, сдался и теперь ждал своей участи в темнице. Как прекрасна была сейчас морская гладь, как волновалась она, словно расплавленное олово, под небом, где под конец дня солнце закрыли наплывающие с запада сизые облака!.. Внезапно Акбар решил, что должен сам пробороздить морские просторы, – он никогда не делал этого прежде.

Час спустя падишах стоял на носу лодки-дау пятидесяти футов длиной, который вздымался и падал вниз, пока судно шло среди все нараставших волн. Капитан дау предупредил Акбара, что темные облака, видимые над горизонтом от пожарной вышки, предвещали шторм, но властитель настоял на морской прогулке. Теперь капитан, низкий кривоногий человек, кричал матросам сворачивать паруса и навалиться на румпель, чтобы держать судно по ветру и позволить ему выстоять в шторм. Возле Акбара одного из молодых горчи отчаянно тошнило; брызги кислой рвоты летели на его одежду и на второго слугу, стоящего рядом с ним. Третий, с бледным лицом, побелевшими пальцами цеплялся за основу мачты, моля Всевышнего о защите и пощаде.

Внезапно особенно высокая волна обрушилась на борта, окатив Акбара и Ахмед-хана теплой водой и пеной. Сам Ахмед-хан, сильно обеспокоенный, повернулся к Акбару:

– Повелитель, давай двинемся обратно в гавань. Так будет только лучше.

Ветер развевал влажные темные волосы Акбара. Расставив ноги и стараясь держать равновесие при неожиданных толчках, он покачал головой.

– Бушующий океан меня завораживает. И потом, капитан говорит, что шторм скоро стихнет. Мощь этой стихии была мне неведома, я хотел испытать себя на ее водах; и теперь, несмотря на опасности и невзгоды, я учусь… Сокрушительные волны и безграничная власть океана – хорошее напоминание мне, чтобы не стать тщеславным и самонадеянным. Хоть мне и доводилось возглавлять великие армии, одерживать большие победы, наполнять казну и править народами больше, чем любому другому правителю, все же я – всего лишь человек, ничтожный и смертный пред ликом вечной природной стихии…

Глава 12

Котел с головами

– Прекрасная работа. Тигр смотрит так, словно и вправду сейчас набросится, – сказал Акбар сияющему мастеру, который стоял рядом, держа острое долото в одной руке и деревянную киянку другой.

Сейчас речь шла вовсе не о превосходном рельефе на плитах из песчаника зданий Сикри, который рассматривал Акбар, вернувшись из завоеванного Гуджарата. Они стояли на деревянном причале на берегу реки Джамны в Агре, тщательно разглядывая затейливо вырезанную голову на носу лодки.

– С этим тигром на носу судно станет превосходным флагманом в моем походе в Бенгалию.