Владимир Москалев - Гугеноты Страница 34

— Так вот, он мечтает одним ударом расправиться со всеми гугенотами королевства.

— И при этом залить кровью всю страну! — дополнил Карл.

— Как же он собирается это сделать? — спросила Екатерина.

— Он надеется вымолить прощение и вернуться ко двору. Как только окажется, что он снова в чести, католики, которые примкнули к протестантам, а их огромное количество, вновь вернутся в лоно святой римской церкви и тем ослабят партию гугенотов. Вот тогда Гиз и собирается совершить свой победный марш по Франции.

— А потом? — спросила Екатерина Медичи. — Когда он явится в Париж победителем? Он займет место первого министра и вместе с кардиналом станет навязывать свою волю юному и неопытному королю? И окажется, таким образом, фактическим правителем государства! Но он не подумал о том, что на престоле папа не из его рода и он не позволит проявления такого своеволия мятежному вассалу.

— Напротив, Ваше Величество, — возразил коннетабль, — он подумал и об этом.

— Не надеясь на численность своего войска, Гиз думает попросить помощи у Филиппа II. Но если Филипп откажет, он кинется к Екатерине Медичи, а та — к папе, и тот, ради искоренения ереси, обратится с просьбой к Испании, вот тут-то Филипп и не посмеет отказать.

— А если все же откажет? — спросил Карл.

— В этом случае Гиз предполагает рассчитаться с солдатами и с испанским королем наличными.

— И это все? — удивилась королева-мать. — И вы думаете, Филипп II пойдет на это ради денег, в то время как его суда беспрестанно вывозят золото из Нового Света?

— Источник этот иссякает, Ваше Величество, — заметил коннетабль, — ибо пираты королевы Елизаветы грабят испанские суда с не меньшим усердием, чем сами испанцы грабят свои колонии. А к своему золоту Гиз хочет добавить какое-нибудь графство.

Екатерина стукнула ладонью по подлокотнику, встала, прошлась по комнате, подошла к окну и, наконец, разразилась потоком брани.

— Святая Мария! В стране царит разруха, отовсюду прорывается возмущение народных масс, задавленных налогами, дворянство ропщет, недовольное политикой правительства, а мы в это время вводим во Францию испанские войска! И те с не меньшим усердием, чем наши собственные, принимаются грабить и опустошать и без того уже нищую страну, по которой Гиз хочет пройти победным маршем! И я должна раскрыть объятия этому ветрогону, этому честолюбцу, продающему интересы Франции ради собственных выгод!

— Ваше Величество, вы забываете о его прежних победах во славу отечества, — робко проговорил коннетабль.

— Он их все перечеркнул своими недостойными выходками в настоящем и омерзительными поступками!

— Это правда, — спокойно заметил коннетабль. — Я предвидел справедливый гнев Вашего Величества и позволил себе кое-что предпринять по этому поводу.

— Заранее оправдываю и одобряю все ваши действия, Монморанси, ибо убеждена, что они никоим образом не идут вразрез с внутренней и внешней политикой государства.

Коннетабль весь затрепетал: именно в эту минуту решалось то, ради чего он пришел сюда и что отвечало бы интересам самой королевы.

— Я никогда бы не решился на это, Ваше Величество, — произнес он, — если бы не знал о том, что замыслы Гиза служат только его чрезмерному честолюбию и направлены не на что иное, как на предательство. Первые шаги к этому он предпримет в самое же ближайшее время, если его вовремя не… — коннетабль остановился. Продолжать было небезопасно.

Но Екатерина догадалась. Она подошла к Монморанси почти вплотную и вперила в него свой пронзительный взгляд. Она поняла, чего он не досказал.

— Дело зашло так далеко, Монморанси? — негромко произнесла она. — Вы уверены, что это единственный и неизбежный выход?..

— Я предоставляю судить об этом вам, государыня. Дело в том, что Гиз хочет отдать испанцам Бургундию и Прованс.

Екатерина порывисто схватила коннетабля за руку; он почувствовал, как пальцы ее дрожат, и дрожь эта передалась ему самому.

Карл IX поднялся с места и подошел к ним. В его глазах читался ужас.

— Матушка, — он повернул к ней испуганное лицо, — почему это Гиз распоряжается Францией, будто это его собственная земля? Разве я не король в своем государстве и разве он не мой подданный, обязанный согласовывать свои действия с желаниями монарха?

— Это так, сын мой, — ответила Екатерина, — но Гиз именно поэтому и пришел во дворец к министру, чтобы в дальнейшем действовать вполне легально и положить к своим ногам всю Францию.

— Я его убью, слово короля! — вскричал Карл. — Я сейчас же пошлю роту солдат, арестую этого мерзавца и засажу в Бастилию!

— Сын мой! — снова тихо сказала Екатерина. — К таким мерам нельзя прибегать без крайней необходимости.

— Но что же делать, матушка? Ведь этак он разбазарит всю Францию! И вы, коннетабль, собираетесь еще просить меня, чтобы я позволил ему вернуться!

— Лучше будет, сир, если он будет у вас на глазах, нежели за вашей спиной.

— Карл, — произнесла Екатерина, с укором глядя на сына, — давайте лучше подумаем над тем, что мы сейчас услышали. Давайте подумаем, коннетабль, — повторила королева.

— Давайте, государыня.

— С какой стати Гизу вздумалось ни с того ни с сего швыряться такими кусками, как Бургундия и Прованс? Неужто это плата за то, что Филипп II поможет ему своими солдатами? Слишком щедрый жест с его стороны, как вы полагаете?

— Думаю, что так, Ваше Величество, а потому тщетно ломаю голову над тем, что кроется за всем этим.

— Но с другой стороны, — продолжала Екатерина, — не малую ли цену запросил король Испанский у того, кто с его помощью собирается стать полноправным властелином Франции и, объединив в будущем обе страны, образовать единую абсолютную монархию?

— Я думаю… — нерешительно пробормотал коннетабль, — мне кажется, Ваше Величество, что цена достаточно высокая…

— Цена низкая, Монморанси, для будущего властелина монархии.

— Это значит, государыня…

— Это значит, коннетабль, что Филипп просил Гиза еще о какой-то услуге, о которой, — Екатерина сощурила глаза и хитро улыбнулась, — я начала догадываться.

Оба — и коннетабль, и король — молчали, не зная, что сказать.

— Обратим свой взор на Европу, — продолжала размышлять королева, — что творится вокруг нас? Англию Елизавета превратила в протестантскую республику. Испания является оплотом католической веры. Швейцария разделена на кантоны, в каждом из которых собственное самоуправление. Германия разбита на множество княжеств, торгующих в розницу и оптом кровью своих сыновей. Нидерланды… мятежная провинция Испании! Голландия, Фландрия и Брабант не желают подчиняться Филиппу II, а между тем этот ипохондрик норовит окончательно прибрать Нидерланды к своим рукам и выкачивать оттуда несметные богатства в свою казну. Однако ему мешает Елизавета. Мало того, что ее пираты топят испанские суда, приходящие из Нового Света… ведь так, кажется, коннетабль?

Монморанси кивнул.

— …она преградила ему теперь путь через Ла-Манш, помогая тем самым мятежным Нидерландам, — продолжала Екатерина, — и Филипп II, не имея возможности попасть в эти регионы морским путем, решает попасть в Нидерланды сухопутным путем, то есть через Францию!

Воцарилось молчание. Торжествующая королева-мать, довольная впечатлением, произведенным ею на слушателей, снова заговорила:

— Теперь я разгадала твой замысел, Франциск де Гиз! Если нам с вами показалось, что Бургундия и Прованс — это слишком много, то для Гиза это слишком мало, вот он и решил помочь Филиппу пройти через Францию в Нидерланды. А для прикрытия он использует солдат, которых будто бы обещал ему Филипп. Вот почему он стремится вернуться ко двору: он хочет уговорить меня дать на это согласие, чтобы все выглядело законно. Вместе с солдатами, данными в помощь, Филипп Испанский под шумок сумеет провести и свои войска в Нидерланды. Оттуда он будет черпать средства для войны с Францией, с которой Испания воюет за преобладание в Европе.

— Из этого выходит, что герцог де Гиз — враг отечества! — заключил Карл.

— Да, сын мой, — ответила Екатерина и с улыбкой повернулась к коннетаблю: — Ну, Монморанси, умею я разгадывать загадки наших врагов?

Коннетабль благоговейно поцеловал ей руку:

— Вы великая государыня, Ваше Величество, и я преклоняюсь перед вашим гением.

— Ну а что же будет дальше? — поинтересовался Карл. — Когда Гиз одолеет всех своих врагов?

— Дальше? — Екатерина злорадно усмехнулась. — Дальше семейство Гизов, имеющее самые широкие во всей Европе связи, через конклав изберет нового папу, который, надо полагать, будет уже не из рода Медичи и станет диктовать волю Испании и Гизов… Но прошу простить меня, Монморанси, я совсем забыла о том, что вы нам говорили. Помнится, о каких-то мерах… — она снизила голос почти до шепота. — Вы придумали что-нибудь стоящее для того, чтобы?.. Вы понимаете меня?