Иван Ефремов - Таис Афинская Страница 35

Раб-садовник, спрятав письмо в набедренной повязке, тут же побежал в ксенон почтовой станции, недалеко от древнейшей ступенчатой пирамиды фараона Джосера.

Эгесихора допоздна дожидалась возвращения посланца и, лишь узнав, что вестник-почтальон согласился выехать поутру, отправилась домой с факелами и двумя сильными спутниками.

Вряд ли кто в Мемфисе осмелился бы тронуть возлюбленную самого стратега, но ночью все никтериды (летучие мыши) одинаковы.

Уснувшая поздно, Таис проспала дольше обычного. Ее разбудила Клонария, ворвавшаяся, с криком: «Госпожа, госпожа!»

– Что случилось? – Таис выпрыгнула из постели.

– Мы только что с рынка, – торопилась рассказать рабыня, – и там все говорят об одном – убийстве вестника, прибывшего вчера из Дельты. Его нашли на рассвете у ворот станции…

– Беги за Гесионой! – прервала Клонарию афинянка.

Гесиона примчалась из сада и тотчас была послана с наказом привести Эгесихору. Таис приказала приготовить широкие белые египетские плащи и взнуздать Салмаах. Надев короткий хитон для верховой езды, она нетерпеливо ходила перед террасой в ожидании подруги. Наконец, встревоженная задержкой, она велела Клонарии сбегать к Эгесихоре. Расстояние в четверть схена было пустяковым для здоровой девушки. Когда запыхавшаяся рабыня вернулась одна, Таис поняла, что ее опасения сбываются.

– Хризокома и «Рожденная змеей» уехали вместе на четверке, – сообщила Клонария.

– Куда?

– Никто не знает. Вот по той дороге. – Рабыня показала на юг.

Эгесихора, очевидно, решила укрыть своих драгоценных лошадей в садах, близ могил древнейших царей, у Тупой Пирамиды. Владелец садов был эллином по отцу и одним из ярых поклонников Золотоволосой.

Таис вскочила на Салмаах и пропала в пыли, прежде чем рабыня смогла сказать хоть слово.

Обрыв западных скал приближался к самой реке. Обогнув его, Таис осадила Салмаах. Из-за кустов показалась четверка Эгесихоры, медленно ехавшая навстречу. Одного взгляда было достаточно: случилось что-то ужасное!

Привалившись к арбиле – передней стенке колесницы, с опущенной головой стояла Гесиона. Ее волосы раскосматились на ветру, хитон сполз, обнажая плечо. Послав Салмаах вперед, Таис с пронзительной ясностью поняла, что пыльно-золотые пряди, колеблемые ветром в прорезях правого борта колесницы, – концы волос ее подруги. Подскакав ближе, она увидела залитый кровью хитон Гесионы, темные пятна на желтой краске и медленные страшные капли, падавшие в пыль позади лошадей.

Гесиона, белее афинских стен, намотала вожжи на выступ арбилы, поддерживавший верхний дышловой стержень. Девушка почти не управляла конями, лишь удерживая их. Салмаах пятилась от колесницы, чувствуя кровь и смерть. Таис спрыгнула с кобылы, бросив поводья, и бегом догнала колесницу. Эгесихора лежала, опершись боком на арбилу, низко свесилась отягощенная косами безжизненная голова. Перешагнув через ноги спартанки, Таис обняла находившуюся в полузабытьи Гесиону, отняла вожжи и остановила тетриппу.

Гесиона очнулась. С трудом разомкнув губы, она выдавила: «Нельзя, позади убийцы». Не отвечая, Таис склонилась над милой подругой, подняла ее голову, увидела серые губы и блестевшие сквозь полузакрытые веки белки остановившихся глаз. Широкая рана ниже левой ключицы, нанесенная сверху боевым дротиком, была смертельной. Таис повернула еще теплое и гибкое тело подруги на бок, уложила на дно колесницы. На миг ей показалось, что Эгесихора, живая и невредимая, устроилась уютным клубком, заснув на пути. Вырвавшееся рыдание сотрясло все тело афинянки. Осилив горе, Таис занялась Гесионой. По правому боку шел длинный разрез от нанесенного удара. Убийца промахнулся и рассек только кожу и поверхностные мышцы, однако кровь широкой лентой продолжала медленно стекать на бедро. Таис затянула рану головным покрывалом и тронула лошадей, свистнув Салмаах, которая затрусила рядом. Они доехали до ручейка чистой воды, так и не обменявшись ни словом с Гесионой. Напоив девушку, обмыв ее лицо и окровавленные руки, Таис застыла в задумчивости. Гесиона, порываясь что-то сказать, не посмела нарушить ее молчания. Лицо гетеры, искаженное горем и отчаянием, становилось все более грозным, при этом странным образом светлея.

Внезапно Таис рванулась к колеснице, осмотрела ее, поправила перекосившийся кринон – кольцо на дышловом стержне. Гесиона последовала за ней, но Таис молча показала ей на Салмаах. Гесиона вышла из оцепенения и неожиданно легко вскочила на лошадь. Разбирая вожжи, Таис искоса взглянула на фиванку и убедилась, что та может держаться в седле. Позади на прямом участке дороги показались подозрительные, бежавшие мелкой трусцой фигуры в белых египетских накидках. Таис недобро усмехнулась и издала пронзительный визг. Кони бешено рванули с места. Испуганная Салмаах отпрыгнула в сторону, едва не сбросив Гесиону. Фиванка распростерлась на ней, вцепившись в гриву. Таис понеслась очертя голову, как никогда не делала бы даже в присутствии Эгесихоры, которая иногда учила ее управлять четверкой.

Эгесихора, златоволосая, среброногая, прекрасноплечая… Ее неразлучная подруга, поверенная всех тайн, спутница всех дорог… Рыдания снова сотрясли Таис, но мысль об убийце и мщении, гнев и ярость перекрыли все другие чувства. Она неслась, как воплощенная Эриния, окаменевшая в стремлении достичь цели. Она не успела научиться у Эгесихоры той музыкальной работе пальцев, какая требуется для гармонизации действий всех четырех лошадей. Таис помнила, что между большими и указательными пальцами правой и левой руки держат вожжи дышловой пары, а средние и безымянные – захватывают вожжи наружных пристяжек, пропущенные через кольца на холках. Повороты тетриппы в ее руках были неуклюжи, и Таис мчалась напролом, едва успевая избегать серьезных препятствий.

Порыв Таис передался Гесионе, которая скакала рядом на Салмаах. Кобыла то настигала колесницу, то опережала ее, то оставалась позади, когда дорога становилась прямой и ровной, как поле стадиона.

Догоняя Таис, Гесиона пыталась рассказать о случившемся. Таис не нуждалась в разъяснениях. Случилось то, чего она все время опасалась, и она неслась во весь опор к виновнику смерти Эгесихоры.

Из отрывистых, полубессвязных выкриков Гесионы Таис поняла, что подругу подстерегли на дороге к садовому хозяйству, отстоявшему на три схена от центра Мемфиса. Эгесихора попросила Гесиону сопровождать ее, чтобы помочь управиться с лошадьми, если ее приятеля не окажется на месте. Таис поняла, что Эгесихора чувствовала нависшую над собою опасность и не хотела быть одной.

Проехав более двух схен, они достигли маленькой рощи, деревья которой наклонялись над дорогой. Два человека с копьями преградили дорогу колеснице. Эгесихора помчалась прямо на них… Люди отпрыгнули в сторону, а в это время кто-то скрывавшийся в ветвях большого дерева бросил копье в Эгесихору. Она упала мгновенно, сраженная насмерть. Гесиона плохо помнит дальнейшее. Она думала только об одном – увезти Эгесихору в город, к госпоже. Наверное, она остановила разбежавшуюся четверку, развернула ее на узкой дороге, когда убийцы явились снова. Кто-то ранил ее, метнув нож.

Она умчалась, несмотря на льющуюся кровь. Оставив далеко позади своих преследователей, она замедлила бег лошадей и намотала вожжи на выступ арбилы, чтобы вытащить копье из тела Эгесихоры. С усилием она вырвала оружие, и тут ей стало дурно.

В этом состоянии и нашла ее Таис. Сами боги привели госпожу сюда, иначе убийцы настигли бы колесницу.

Бешеным галопом пронеслись они по людным улицам под испуганные крики и угрозы разбегавшихся прохожих и носильщиков. Вихрем подлетела четверка к воротам Стратопедона. Воин на страже, одуревший на солнцепеке, сначала даже не двинулся, узнав четверку Эгесихоры. Потом, заметив неладное, нерешительно наклонил копье, преграждая путь. Таис и не подумала сдерживать озверелых коней. Со стуком полетел выбитый из рук щит, хрустнуло под колесами копье, отброшенный к столбу спартанец дико завопил, поднимая тревогу. Колесница промчалась через обширный двор для военных упражнений к огороженному решетчатым барьером навесу. Здесь обычно сидел стратег Эоситей. В глубине навеса помещалось его жилье. Эоситей, привлеченный криками, выскочил из-под навеса. Не в силах остановить тетриппу, Таис заставила ее вильнуть в сторону и зацепила осью за решетку. С треском полетели куски сухого дерева, колесница сокрушила ограду и, задев за столб, остановила лошадей, которые взвились на дыбы, размахивая передними копытами и закидывая оскаленные морды.

Со всех сторон сбегались переполошившиеся военачальники. Из барака около ворот высыпал и построился отряд гоплитов – воинов в металлической броне. Гесиона проскочила в ворота следом за колесницей и подскакала на помощь к Таис.

Афинянка спрыгнула с колесницы прямо под ноги остолбеневшему стратегу.